Четвертый Кеннеди

Когда Хок приветствовал его, Дэвид Джатни ощутил переполнявшую его любовь к этому человеку. Хок немедленно послал одного из своих секретарей купить малышу мороженое, потом показал Кэмпбеллу кое-какой реквизит, приготовленный для снимающегося фильма.

Кэмпбелл был в восторге, а Джатни почувствовал укол ревности, когда увидел, как Хок очарован ребенком. Потом он понял, что Хок проделал все это специально, чтобы устранить препятствие, мешающее их разговору. Пока Кэмпбелл играл с реквизитом, Хок сказал Джатни:

– Мне очень жаль, что тебя уволили. Они сокращают ваш отдел, а остальные работают там дольше тебя. Но ты поддерживай со мной связь, я что-нибудь для тебя подберу.

– Я буду в порядке, – заверил Дэвид Джатни.

Хок внимательно посмотрел на него.

– Ты очень похудел, Дэвид. Может, тебе поехать домой и пожить там немного. Чистый воздух Юты и спокойная жизнь мормонов помогут тебе. Этот ребенок – сын твоей любовницы?

– Да, – ответил Джатни. – Она не совсем моя любовница, а скорее друг. Мы живем вместе, потому что она хочет сэкономить деньги на плате за квартиру и поехать в Индию.

Хок на мгновение нахмурился, собираясь что-то сказать, и Джатни впервые увидел раздражение на его лице.

– Если ты будешь финансировать каждую девушку в Калифорнии, которая хочет поехать в Индию, то пропадешь, – сказал Хок, а потом весело добавил. – У них у всех, похоже, есть дети.

Он присел к письменному столу, вытащил из ящика толстую чековую книжку, что-то в ней написал и, вырвав листок, вручил его Джатни.

– Это вместо всех подарков на дни рождения и по случаю окончания учебы, послать которые у меня никогда не хватало времени.

Он улыбнулся Дэвиду. Джатни глянул на чек и поразился, увидев, что он на пять тысяч долларов.

– О, Хок, я не могу принять этого! – воскликнул он.

Дэвид почувствовал на глазах слезы благодарности, унижения и ненависти.

– Можешь, можешь, – сказал Хок. – Я хочу, чтобы ты немного отдохнул и развлекся. Вероятно надо купить этой девушке билет до Индии, чтобы она получила желаемое, а ты станешь делать что хочешь. Беда с девушками-друзьями в том, что ты имеешь все неприятности любовника и никаких преимуществ друга. Есть еще, конечно, этот симпатичный малыш. Быть может, я в будущем что-нибудь для него сделаю, если решусь снять детскую картину.

Джатни понял все, что сказал Хок, и сунул чек в карман.

– Да, – согласился он, – Кэмпбелл хорошенький мальчик.

– Дело не только в этом, – возразил Хок. – Обрати внимание, какое у него тонкое лицо, словно созданное для трагедии. Ты смотришь на него и чувствуешь, что сейчас заплачешь.

И Джатни подумал, как умен его друг Хок, который выразил словами то, что чувствовал Джатни. Тонкость – подходящее слово, хотя и необычное для определения типа лица Кэмпбелла. Ирен была стихийной силой, которая создавала будущую трагедию.

Хок обнял его и сказал:

– Дэвид, держи со мной связь. Я это говорю всерьез. И вообще не падай духом. Когда ты молод, у тебя все впереди.

Он подарил Кэмпбеллу модель великолепного самолета будущего, мальчик прижал ее к груди и спросил:

– Дядя Джат, я могу это взять?

Джатни увидел улыбку на лице Хока и сказал:

– Передайте от меня привет Розмари.

Он хотел произнести эти слова в течение всей встречи.

Хок кинул на него удивленный взгляд.

– Передам, – пообещал он. – Я, Джибсон и Розмари приглашены на инаугурацию Кеннеди в январе. Тогда и передам.

Дэвид Джатни вдруг ощутил, что его выкинули из этого мира. Люди, которых он знает – он обедал с ними, спал с Розмари, а правильнее сказать, трахнул ее – теперь собираются взойти на самый верх без него. Он взял Кэмпбелла за руку, и прикосновение шелковистой кожи придало ему уверенность.

– Спасибо за все, Хок. – Я буду держать вас в курсе моих дел. Может я поеду в Юту на несколько недель. Например, к Рождеству.

– Это будет замечательно, – тепло сказал Хок. – Ты должен чаще навещать родителей. Дети не знают, как тоскуют без них матери и отцы.

Но когда Хок провожал их до дверей своего кабинета, продолжая похлопывать Дэвида Джатни по спине, Джатни с неожиданной яростью подумал, откуда он, черт возьми, может это знать? У него никогда не было детей.

Лежа на диване в ожидании возвращения Ирен, и глядя, как дымка рассвета просачивается сквозь окно гостиной, Джатни думал о Розмари Белэйр. О том, как она повернулась к нему в постели и вся растаяла в его теле. Он помнил запах ее духов, странную тяжесть ее тела, вызванную, вероятно, действием снотворного, ее вид утром в спортивном костюме и то высокомерие, с каким она отослала его прочь. Он вновь переживал тот момент, когда она предложила ему деньги, чтобы он мог дать на чай шоферу, и как он отказался взять их. Зачем только он оскорбил ее, зачем сказал, что ей лучше знать, сколько следует заплатить шоферу, будто ее тоже отправляли домой таким манером и при таких же обстоятельствах?

Джатни думал о своих родителях в Юте, которые забыли его, поглощенные собственным счастьем, об их лицемерном «ангельском исподнем», которое они вывешивали напоказ, в то время как радостно и непрерывно предавались чувственным наслаждениям. Его приезд может помешать им.

Дэвид Джатни грезил, как он встретит Розмари Белэйр и поведает ей о своей любви. Послушай, скажет он, представь, что у тебя рак, и я возьму твою болезнь в свое тело. Если какая-нибудь огромная звезда упадет с неба, я прикрою тебя. Если кто-то попытается убить тебя, я остановлю лезвие, подставив свое сердце, пулю встречу своим телом. А если бы я обладал одной-единственой каплей из родника молодости, которая сохранила бы меня навеки молодым, я отдал бы тебе эту каплю, чтобы ты никогда не состарилась.

Вероятно, он понимал, что его память о Розмари освещена ореолом ее славы, что он молит Бога превратить его в нечто большее, нежели обычный кусок плоти. Он молит о власти, о безмерном богатстве, о красоте, о всех достоинствах, чтобы соотечественники заметили его присутствие на земле, и он не затерялся в толпе.

Он показал чек Хока Ирен, чтобы произвести на нее впечатление, продемонстрировать ей, что есть люди, настолько заботящиеся о нем, что дарят ему такую большую сумму денег. Она не была потрясена, считая обычным делом, когда друзья делятся друг с другом, и даже заметила, что человек с таким огромным состоянием, как Хок, мог бы без труда дать и побольше. Когда Дэвид Джатни предложил ей половину этой суммы, чтобы она могла сразу же поехать в Индию, она отказалась.

– Я всегда трачу только свои деньги, – подчеркнула она. – Я работаю, чтобы жить. А если я возьму сколько-нибудь у тебя, ты возомнишь, что имеешь на меня права. Кроме того, ты хочешь сделать это ради Кэмпбелла, а не ради меня.

Джатни был ошарашен ее отказом и намеком на его интерес к Кэмпбеллу. Он просто хотел избавиться от них обоих и вновь стать свободным, чтобы жить мечтами о будущем.

Потом Ирен спросила, что он будет делать, если она возьмет у него половину денег и уедет в Индию, как он распорядится оставшейся половиной. Дэвид отметил, что она не предлагает ему отправиться вместе в Индию, а также, что она сказала «оставшейся половиной», словно в глубине души согласилась на его предложение.