Четвертый оруженосец

— Прости, — еле слышно пролепетала Речная кошка.

Львиносвет сам едва не наступил на ухо Белогрудке и, попятившись, налетел на Жабника.

— Осторожнее! — проворчал тот. Львиносвет виновато кивнул и, выбравшись из палатки, уселся на берегу сухого ручья.

— Я буду сторожить первым, — вызвался он. Грозовой воин сел поудобнее, подвернув под себя лапы, и вскоре понял, что так устал, что непременно уснет, если не будет двигаться. Заставив себя встать, Львиносвет принялся расхаживать взад вперед по берегу и вокруг полянки, где на них напали собаки. Время от времени он настораживал уши и принюхивался. Вокруг все оставалось спокойно: запах собак растаял вдалеке, и лишь однажды Львиносвет услышал далекое сопение барсука.

Когда он вернулся к палатке, то увидел две убывающие луны, светящиеся в блестящих кошачьих глазах.

— Ты почему не спишь, Голубичка? — строго прошептал Львиносвет, стараясь не разбудить усталых котов.

— Как же я могу? — так же тихо, но с вызовом спросила ученица. — А если собаки вернутся? Ведь я услышу их раньше всех вас!

— Ты не можешь все время заботиться обо всех, — сказал Львиносвет, с сочувствием глядя на нее. — Мы справимся, вот увидишь. А теперь спи.

Он подумал, что Голубичка будет спорить и уже приготовился напомнить ей, кто здесь наставник. Однако ученица тихонько вздохнула, свернулась клубочком на своей подстилке и закрыла глаза, накрыв нос хвостом. Через несколько мгновений Львиносвет услышал ее ровное дыхание и понял, что Голубичка уснула.

Он сел на траву. Лишь тонкая стена папоротников отделяла Грозового воителя от спящей Голубички, и каждый раз, окидывая взглядом окрестности, он невольно посматривал на свою ученицу.

«Поверь мне, я знаю, что значит обладать способностями, которых никто не понимает и в которые никто не верит, — грустно думал он. — Такие способности делают тебя самым одиноким котом на свете».

Глава 14

Как только колючие заросли перестали раскачиваться за спинами Ежевики, Львиносвета и Голубички, Воробей резко развернулся и бросился в свою палатку. Каждая шерстинка на его шкуре дрожала от тревоги.

«Восемь котов отправляются в трудное путешествие, доверившись тому, что Голубичка якобы увидела, услышала или почувствовала где-то в верховьях ручья. Да уж, это не пророчество Звездного племени!» — с досадой подумалон про себя.

Но больше всего Воробья волновало молчание звездных предков. Небесные заступники ничего не сообщали ему ни о путешествии, ни о бурых животных, которые, если верить Голубичке, перегородили ручей. Во время последнего визита к Лунному озеру ни один из целителей из соседних племен тоже ни словом не обмолвился о посланиях предков.

«Может, Звездное племя хочет убедиться, спасет ли нас Пророчество Трех? — в который раз спрашивал себя Воробей. — В конце концов, это пророчество сильнее власти предков! — целитель остановился и задрал морду к невидимому небу. — Эй, кто-нибудь там! Вы смотрите на нас сейчас?»

Шорох кошачьих лап за спиной оторвал Воробья от размышлений и заставил обернуться.

— Не смотри на меня так! — послышался возмущенный голосок Искролапки.

— Тогда перестать дуться, — огрызнулась Иглолапка. — Никто тебя не задевает, понятно?

— Ты бы тоже дулась, если бы твоя сестра отправилась в далекое путешествие спасать лесные племена, — проворчала Искролапка, — а ты осталась в лагере, выполнять скучные обязанности!

Воробей услышал звук разбрасываемой гальки, а потом раздался возмущенный вопль Кисточки.

— Осторожнее! Великое Звездное племя, да что же за времена настали! Неужели нынешние молодые коты не могут сходить на поганое место без того, чтобы не обсыпать стариков камнями?

— Извини, — процедила Искролапка.

Воробей услышал, как старейшина сердито поплелась прочь, и почувствовал густое облако раздражения, роем диких пчел гудевшее над ее головой.

— Искролап ка! — послышался возмущенный окрик Пеплогривки. — Немедленно возьми себя в лапы! Проявляй уважение к старейшинам.

— Извини, — повторила Искролапка, но на этот Раз ее голос прозвучал уже жалобно.

— Тебе придется извиниться перед Кисточкой. Чуть позже мы с тобой выберем для нее хороший кусочек дичи, а ты отнесешь его в палатку стариков.

А сейчас, — продолжала Пеплогривка, — мы пойдем отрабатывать боевые приемы.

— Подумаешь, невидаль! — процедила Искролапка.

— А вот и не подумаешь! — радостно воскликнула Иглолапка. — Хочешь, я тебе помогу? Ты ведь знаешь, у меня скоро будет последнее испытание, а потом меня произведут в воины.

— Поспешишь — котов насмешишь, — раздался за спиной оруженосцев веселый голос Терновника. Твое испытание будет не раньше, чем через две луны А пока тебе следует отработать прыжок с переворо том, который я показал в прошлый раз. Он у тебя пока не очень хорошо получается.

— Ладно, — весело ответила Иглолапка. Судя по голосу, замечание наставника не слишком ее огорчило.

Вскоре к молодым котам присоединились Орешница и Мышеус с Цветолапкой и Шмелелапом. Все они большой шумной гурьбой отправились к выходу из лагеря.

«Ишь, как веселятся! — мрачно подумал Воробей, прислушиваясь к радостным крикам оруженосцев. — Порой я чувствую себя скучным и древним, как Утес».

После ухода котов поляна совсем опустела. Воробей еще немного постоял в одиночестве, прислушиваясь к тихому шелесту ветвей над головой, потом решительно развернувшись, пересек поляну и влез в палатку старейшин.

Долгохвост спал в теньке, а Кисточка беспокойно ворочалась в своем гнездышке, громко хрустя сухими листьями папоротников.

Пурди сидел рядом с ней. — А вот еще было времечко, когда стая крыс пыталась пробраться в берлогу к моему Прямоходу, — говорил он. — Вижу, ты не прочь узнать эту историю, поэтому…

— Прервись ненадолго, Пурди, — перебил его Воробей. — Я хотел поговорить с Кисточкой.

— Чего тебе еще? — разозлилась старуха. Она до сих пор была раздражена, и Воробей пока не мог разобрать, чем именно — возможно, старая кошка все еще негодовала из-за того, что ее осыпали камнями, а может быть, ей просто не хотелось слушать очередную бесконечную историю Пурди.

— Я хотел посмотреть, не сильно ли тебя ушибло камнем, — кротко ответил Воробей.

— Да не волнуйся, ничего страшного, — милостиво вздохнула Кисточка. — Пустяки.

— Но это моя работа, — напомнил Воробей. Последовал еще один глубокий вздох.

— Ладно, будь по-твоему, — проворчала Кисточка, и Воробей услышал, как зашуршали папоротники. — Вот сюда попало, в верхнюю часть лапы.

Воробей подошел и тщательно обнюхал ушибленное место. К счастью, все обошлось благополучно, на шкуре не осталось даже царапины.