Четвертый поросенок

— Готов, — кивнула строго.

— Это хорошо, — и капитан снова вытянулся во весь рост, закинув руки за голову, и даже глаза закрыл. — Тогда усложним тебе задачу. Ты же любишь трудности, а, Маруська?

— Что значит «усложним»? — спросила осторожно, ощущая растерянность и немного обиду.

— Если «Да» — поцелуешь меня. По-настоящему. Если «Нет» — просто повернешься и уйдешь.

Как будто можно по-другому целовать!

— Я жду!

Вот ведь гад какой! Маруся заозиралась, ища предлог как-то избежать такого издевательства, но так ничего и не придумав, осторожно опустилась возле него на колени. А капитан продолжал лежать неподвижно и даже глаз не открывал. От такой близости дышать стало сразу трудно, и, пытаясь отвлечься, стала его рассматривать, пользуясь случаем, пока не смотрит. Невольно удивилась, какие длинные у него ресницы — черные, в отличие от седых волос. И брови тоже черные, густые. Захотелось провести по ним пальцем, разгладить морщинку на лбу.

Под глазами залегли темные круги — видно, и правда, ночь не спал. Почему, интересно? Подбородок гладко выбрит, а на шее, где отчетливо выделятся кадык, есть шрам…

— Марусь, — простонал он, чуть приоткрывая глаза. — Да я помру, пока дождусь!

— Я щас! — шепнула она.

Тихонько вздохнув, обреченно посмотрела на его рот и, зажмурившись, ткнулась губами куда-то в подбородок. Испугалась, что по-настоящему не получилось, и она всё испортила. И даже охнуть не успела, как в следующее мгновение оказалась лежащей на спине, а он навис сверху и сам её поцеловал. В животе ёкнуло от первого в жизни поцелуя, а он еще и куснул за нижнюю губу, не больно совсем, наоборот… Только слишком быстро это закончилось. Не успели мурашки охватить её всю, как он уже вскочил и поднял её с земли, очень неромантично дернув за руку.

— Целоваться ты не умеешь, — сообщил он довольным голосом, — но раз уж всё выяснили, можно и возвращаться.

— Я научусь! — вырвалось у Маруси, помимо воли.

Он засмеялся, но почти сразу смех оборвал, и притянул девушку к себе. Положив её руки себе на талию, сам обхватил ладонями её лицо и тихо шепнул:

— Куда ж ты денешься?! — но тут же добавил серьёзно: — Сколько тебе лет? Напомни-ка.

— Шестнадцать, — теперь она это может говорить с полным правом. И торопливо добавила: — А Карина и Воробушек в четырнадцать поженились, ну, прямо там…

— Это где «прямо там»?

Вот точно, последнее она зря сказала.

— В лесу.

— А как же землеройки? — спрашивал серьезно, а глаза смеялись.

— Наверное, их там не было, — буркнула она.

— А здесь есть?

— А здесь… А зачем? Ты что? Я это…

— Пойдем, милая, я всё понял.

— Что ты понял?

Он снова взял её за руку и неторопливо повел назад.

— Потерпим еще немного, да? Пока школу не закончишь.

— Так через десять дней выпуск! — воскликнула она.

Капитан остановился и оглянулся на холм:

— Ну, если хочешь прямо сейчас…

— Да нет же, — ощутив, как загорелись щеки, уже почти привычно спрятала лицо у него на груди, — просто мне надо знать, куда дальше.

— А что бы ты хотела? — он погладил её по голове, и оказалось, что это тоже очень приятно, она даже дыхание задержала.

— Не придумала еще… Надо слетать в Лавровку, но там все уничтожено…

— Знаю, — тихо сказал он. — Может, тогда ко мне сначала? Дом, правда, еще не достроен, но жить уже можно. А там решим?

— Да, — вздохнула она благодарно. — Скажи только где, я на параплане…

— Нет уж, не скажу. Сам за тобой приеду, поняла? И никакой самодеятельности.

— Но я же…

— Обещай!

— Ладно, — буркнула Маруся недовольно, потому что он перестал её гладить. — Буду сидеть на крылечке школы и ждать тебя.

— Вот и умница. Правильно. — Он чмокнул ее в нос. — Пойдем, у меня для тебя ещё сюрприз есть.

— Ещё? — Удивилась девушка, и уточнила: — такой же, как джакузи и корова?

Настало время капитана удивляться.

— Как ты сказала? Джакузи и корова?

— Да-а-а. А это что, не ты?

— Вот по дороге и расскажешь!

* * *

Про джакузи даже весело получилось, непонятно только, почему капитан не улыбался. А когда дошла до истории с коровой, то сама замолчала, почувствовав ком в горле. У них дома была почти такая же…

— Поня-а-атно, — протянул капитан странным голосом. — Будет им джакузи!

— Кому? — она постаралась отогнать грустные мысли, тряхнув головой. — А хочешь, покажу? Она у нас в бане. Правда, там всегда очередь. Но вдруг…

— Тебе же не понравилось?

— Нее, не так. Просто на озере привычней. А это как… Как другая жизнь. Ну, не знаю. А там еще пузырьки щекотятся.

— Как, как? — он снова широко улыбался, и она обрадовалась.

— Ну так, по всему телу. Я еще испугалась сначала.

Он вдруг глубоко вздохнул и заговорил о другом:

— Ты ведь сейчас никуда бежать не должна?

— Нее. Только вечером директор зачем-то собирает. Надо в семь часов быть в главном зале. Но я могу не ходить — Стебелёк мне потом всё расскажет.

— Да нет, сходи, — капитан остановился и вздохнул. — Понимаешь, Марусь, я ведь ненадолго. Через полчаса коптер меня заберет.

— Понимаю.

— Ну-ну, не сердись. Эй, посмотри на меня.

— Не сержусь я. У тебя дел, наверное, много, да?

— Точно. С трудом вырвался.

— И ждут уже, и так задержался? — продолжила она развивать свою мысль.

— Да-а, — ответил он осторожно.

— И проблем всяких много, не знаешь, как все успеть.

— Верно.

От его пристального взгляда стало не по себе, но всё равно договорила:

— А тут еще какую-то малявку целый час ждать пришлось, да еще потом развлекать.

— Та-а-к, — протянул он. — Понятно.