который успевал одну гладить по руке, вторую – ублажать словами, но только холодные черные глаза, словно бездна, смотрели
всегда лишь на Юми-весь этот спектакль разыгрывался для нее – единственной и неповторимой. Что скрывалось за этой игрой? Он пока не знал, но, казалось, что отгадка была совсем рядом.