Четвёртый. Первые шаги

— Неужели отбились? — невольно заинтересовался рассказом. Вроде ничего особенного, бывает, но всё же друг рассказывает. И мне просто необходимо знать о них как можно больше. Да и любопытно, что у них там стряслось.

— Отбились, куда деваться. — Усмехнулся он, только как-то нервно. — Вернее отбился. Одного они уже разорвали, другие были заражены и не могли даже подняться. Я, помню, как глянул на них, так просто озверел. На глаза кровавая пелена наползла, а дальше уже и не припомню. Когда очнулся, то мы уже были в ближайшем городе. Лекари осмотрели выживших, излечили. Так они мне потом и рассказывают, что я тех вампиров едва ли не голыми руками душил и рвал в клочья, а потом ещё и на горбу своём всех троих притащил сюда. Думал поначалу, издеваются, но нет. Тоже самое рассказали главе, так он мне и пожаловал звание, что очень почётно. Немного у нас таких. Вот, в принципе, и всё.

Он замолчал, да и мы не говорили. Мужчина настороженно косился на нас, ожидая увидеть какую-то реакцию, но, как и в прошлый раз, не дождался. И это его, по моему мнению, обрадовало. Он глубоко вздохнул и уже расслаблено подпёр стену, опустив руки.

Я уже хотел было поудобнее улечься на койке, как почувствовал на грани возмущённости покашливание, и повернулся в его сторону. Карие глаза демона смотрели требовательно и с долей обиды.

«Как же я тебя понимаю, дружище, — вздохнул я мысленно. — Любому было бы неприятно, ведь своим молчанием я как бы высказываю своё недоверие, но пойми, пока я не могу открыться. Да и не знаю, смогу ли вообще когда-либо это сделать…»

— Я уже говорил вам, что ранее был эрцгерцогом Ассиопии, отныне же изгнанный, что ищет свой путь. Мне нечего вам рассказать.

— То, что ты изгнанный, даёт тебе право молчать, — поджал губы демон, с вызовом гладя на меня. — Но знай, что так поступая, ты обманываешь в первую очередь себя, не нас.

Он дал знак Грегу и тот, на прощание кивнув мне, вышел следом за ним, оставив меня в одиночестве.

Я понимал их, даже поддерживал, ведь ещё не знаю, как сам бы повёл себя на их месте. Но это не снимало тяжёлого камня, нависшего надо мной. Камня обиды и вины одновременно. Хотелось встать и закричать: «За что мне всё это!? Ведь я жил обычной жизнью и не делал ничего предрассудительного!» И, в то же время, понимать, что всё случившееся — это шанс, который не выпадет другому человеку. Что всё это шанс показать, что ты из себя представляешь на самом деле.

Ведь не каждый человек может похвастаться, что его жизнь делится на «До» и «После». Я же могу, и это должно делать меня счастливым, но как же всё сложно! Я не могу открыться тем, кому доверяю. Тем, кто помогают мне проходить свой собственный путью Да даже в том, что Винки поглотило моё тело и сознание, я, где-то глубоко внутри, виню себя. Знаю, подобные мысли не достойны мужчины, но ведь никто не попадал в такую же ситуацию, в которой сейчас очутился я. Что же делать?

— А, пока ничего… — выдохнул я, падая на койку. — Только не сейчас. Может быть позже?..

* * *

Так как предстояло много дел, я не стал долго разлёживаться. Дождавшись того момента, когда жара поутихнет, я бодренько вскочил с кровати и потопал вниз, предварительно захватив с собой мешочек с деньгами.

От былого пессимистичного настроения не осталось и следа, так что я залихватски насвистывал себе под нос «Деда Максима» и не обращал на косые взгляды встречающихся мне постояльцев (однако как этот захудалый постоялый двор пользуется успехом!) внимания.

Хозяин проводил меня до выхода задумчивым взглядом, и я мысленно поставил себе заметку, что стоит быть настороже. Не было никакого желания получить заточкой в спину или же лишиться всех денег. Поэтому я переложил мешочек ещё глубже-так, чтобы он соприкасался с кожей, да и привязал его к куртке с помощью прочной верёвки (скорее нити, напоминающей леску). Сильный рывок, конечно, не выдержит, но, быть может, я смогу почувствовать, если кто-либо из воришек окажется столь ловок и доберётся до моих финансов.

Выйдя наружу, я спросил у проходящей мимо женщины, где мне найти рынок, и она охотно показала дорогу, так как и сама туда направлялась. По дороге мы немного разговорились, и она поведала мне, где, что и за какую цену стоит покупать. Поблагодарив словоохотливую горожанку, я попрощался с ней, и уже в одиночестве ступил на территорию, принадлежащую торговцам.

Знакомый шум и гам накрыли меня с головой, и поверьте, стоило некоторых усилий отрешиться от настойчивых зазываний и рекламы разнообразного товара. Некоторые особо резвые личности норовили схватить меня за руки, чтобы едва ли не насильно затащить к себе в шатёр, но мне стоило лишь раз взглянуть им в глаза, чтобы они отстали. Всё же весь мой внешний вид был необычен, а глаза и вовсе отталкивали прохожих. Так что вот в такие моменты я был искренне рад, что изменился.

— Воин желает приобрести что-то стоящее? — внезапно раздалось из-за спины. Ещё не успев отреагировать, понял, что моя рука уже крепко держит человека, подкравшегося ко мне из-за спины за воротник, и притягивает ближе. Нарочито медленно обернувшись, смотрю на самую малость растерянное лицо мужчины, что столь же внимательно разглядывает моё собственное.

— Не советую появляться позади меня так неожиданно. Я человек нервный, — пояснил я, отпуская его. — Что-то надо?

Подобная пренебрежительность и неуважение не должны были обидеть торговца. Таким образом, я подчёркиваю свой статус, и это напротив, должно его обрадовать. К счастью, так и вышло.

— У меня есть коллекция эксклюзивного товара, который может заинтересовать господина. — Учтиво склонился тот, тем не менее, не отрывая от меня своих светлых глаз.

Внутри стало подозрительно пусто, и все чувства обострились. Татуировка на плече ощутимо нагрелась, и на меня хлынули потоки чувств, заставившие замотать головой и схватиться за виски. Внезапно раздался щелчок, и всё пришло в норму. Если, конечно же, не считать того, что я смог уловить отголоски чувств человека, стоящего передо мной. Предвкушение, неприязнь и серьёзные опасения, что добыча не по зубам.

После, как только все ощущения приходят в норму, и я перестаю чувствовать чужие эмоции, лишь их отдалённое эхо, я вновь сосредотачиваю своё внимание на заметно сжавшемся человеке. Он видел мои манипуляции и был в растерянности, так как не понимал, что произошло.

— Меня не интересует твой товар, торговец, — сказал я, уже было отвернувшись, но почувствовав, как меня хватают за локоть и не дают этого сделать. Уже это раздражило меня, но, когда ловкая ручонка скользнула мне за шиворот и потянула за мешочек с деньгами, что я сумел почувствовать лишь благодаря той самой нитке, привязанной ранее, моя раздражительность сменилась тихой яростью. Перехватив запястье, я поднял забрыкавшегося мужчину над землёй и прямо посмотрел ему в глаза, и не думая скрывать своих чувств. В ответ на это тот едва слышно заскулил, но не посмел отвести взгляда.

— Я разочарован в тебе, торговец. — Моему шипению могли позавидовать и змеи. — У тебя, видно, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения.

— Вы меня не так поняли, милостивейший господин!

— Милостивейший? О, ты меня, право, не знаешь.

Слияние с Винки и дроу сильно сказалось на моей психике, ведь как иначе объяснить то, что я серьёзно задумался, а не отрезать ли мужику его ловкие пальчики?