Четыре кубика льда

– Говорят, что месть – блюдо, которое подают холодным.

Анна рассмеялась:

– В нашем случае это блюдо давно превратилось бы в лёд. Восемь лет! Прошло уже восемь лет! Многовато, чтобы всё ещё испытывать какие-то эмоции из-за пары недель отношений, случившихся в подростковом возрасте, вам так не кажется?

Илья кивнул:

– Аргумент принимается. Осталось разобраться, где вы были и что делали, – он открыл свой блокнот, – в этот понедельник в пять сорок пять утра, во вторник в пять тридцать, в среду в пять и сегодня с семи тридцати до…

Анна не дала ему договорить.

– Я была на работе! – победным тоном произнесла она. – У меня больше десятка свидетелей!

– В пять утра? – недоверчиво переспросил Илья. – Кем же вы работаете?

– Я бухгалтер, – в голосе Анны ясно слышалось облегчение. – Мы вовремя не отчитались за субсидии на разработку, наша организация может попасть на гигантский штраф, и сейчас мы работаем почти круглосуточно. Начинаем в пять утра, уезжаем в девять вечера.

– Вы же понимаете, что я проверю ваши слова?

– Проверяйте! – Анна улыбнулась. – Свидетели, данные проходной, камеры! Проверяйте!

– Не беспокойтесь, – Илья быстро набирал сообщение на своем телефоне, – всё проверим… Место работы?

– «СБМ-конструкт», – ответила Анна. – Второй зам главного бухгалтера. Проверяйте!

Пальцы остановились.

– «СБМ-конструкт»? – Илья положил телефон на стол. – Входит в «СБМ-групп»? Собственник – Стоянов Борис Михайлович?

– Не напрямую, но да. Какое это имеет отношение к вашим обвинениям?

– Никакого, – сказал Илья и снова начал писать. – Абсолютно никакого.

В любой другой день, с любым другим делом он бы просто уехал. Но сейчас Илья был уверен на двести процентов, что Чернов, получив сообщение, мгновенно отправит кого-то ещё из оперативников в офис «СБМ-конструкта». Ну а Стоянов, разумеется, обеспечит присутствие на рабочем месте кого угодно из своих полурабов.

Анна поднялась со стула и начала расхаживать по комнате.

– Мы закончили? – нервно спросила она. – Мне вставать в четыре утра, и если у вас больше нет вопросов, я хотела бы…

– Мы не закончили, – угрюмо сказал Илья. – Сейчас мои коллеги займутся проверкой ваших слов. Думаю, им потребуется около часа или двух. И исходя из их ответов, мы решим, где и с кем вы проведёте сегодняшнюю ночь.

– Потрясающе! – Анна дёрнула плечом. – Если не возражаете, этот час я посплю. Разбудите меня, когда я вам понадоблюсь.

Илья задумчиво посмотрел на девушку.

Она действительно собиралась идти спать, несмотря на то, что в её квартире находится посторонний? Неужели и правда настолько измотана работой?

– Вы не выглядите уставшей, – отметил Илья.

– У меня отличная тональная основа. Поделиться? – Анна криво улыбнулась. – Тоже будете выглядеть, как огурчик. Вы всё равно будете хотеть сдохнуть, но это не так уж и важно, правда? Главное, как вы выглядите. Для всех важно только это.

– Ну поделитесь, если не жалко, – лениво ответил Илья. Другой реакции на этот всплеск эмоций он придумать не смог.

– Что?

Он вздохнул:

– Идите спать, Анна. Я разбужу вас, когда получу ответ от коллег.

* * *

Анна вежливо улыбнулась и, из последних сил контролируя свой голос, сказала:

– Спасибо.

Дошла до спальни, плотно прикрыла за собой дверь и почувствовала, что ноги её почти не держат. Все силы ушли на то, чтобы держать лицо при разговоре с полицейским и достаточно убедительно отрицать своё особое отношение к Марку.

Анна упала на кровать, впилась зубами в подушку и беззвучно разрыдалась.

… восемь лет… многовато, чтобы всё ещё испытывать какие-то эмоции из-за пары недель отношений…

Но она их испытывала.

Каждый день, она помнила каждый из день из того недолгого времени, когда верила, что Марк в неё влюблён.

– Ты с ума сошла? – Рита делает затяжку и отставляет руку с дымящейся сигаретой в сторону. Школьная форма стоит слишком дорого, чтобы рисковать её прожечь. – Он же тварь. Шакал. Бегает за Олесей хвостом, чуть ли не пятки ей лижет. Нет, не спорю, внешне он ничего, но…

– Он классный, – легкомысленно говорит Аня, разгоняет рукой плывущий ей в лицо дым и зачем-то ворошит кончиком ботинка плотный слой оранжевых и жёлтых кленовых листьев. – Ты его плохо знаешь. Когда начнёте общаться чаще, ты поймёшь.

– Ты такая красивая…

Марк снова её целует, и Аня горит от его напора.

Они в его комнате.

На улице хлещет ливень, от окна с рассохшимися рамами тянет холодом. Старая кровать скрипит под двойным весом, но это их не смущает.

Отец Марка на смене, мать ушла в пьяный загул и не появлялась дома уже неделю, и им никто не может помешать.

– Хочу тебя! – шепчет Марк, покрывая поцелуями худую шею и тонкие ключицы Ани. Нетерпеливо расстегивает пуговицы школьной блузки.

Аня садится и заворачивается в одеяло.

– Не закрывайся, – говорит ей Марк. – Я не сделаю ничего, к чему ты не готова.

Аня смущенно смотрит на него исподлобья, не зная, как объяснить, что она, наверное, готова, но… Но комплексы, вечные комплексы… Её грудь слишком мала, бёдра слишком худые, а бельё слишком детское…

– Давай… Давай остановимся, – просит она. – Не сегодня.

– Я… Готова, – говорит Аня через несколько дней.

– Хочешь меня? – спрашивает Марк, впиваясь в её губы. Его руки хозяйничают на обнажённом теле Ани. – Правда хочешь?

– Хочу, – говорит она.

– Хочешь, чтобы я тебя трахнул? – его пальцы творят с ней что-то невообразимое, и Аня выгибается, как будто под действием электрического тока.

– Хочу! – повторяет она.

– Попроси меня, – неожиданно говорит Марк.

– Что? – она уже плохо понимает, что происходит.