Четыре - несчастливое число

Руби замолчала. Она какое-то время просто гипнотизировала взглядом землю, а затем заговорила вновь.

— Во что же нам тогда верить, Игнасио? Ты забрал у нас надежду. Ради чего нам существовать, если Люцифер не освободит нас?

— О, так у тебя друзья есть. Попробуйте жить ради того, чтобы вспомнить, что вы когда-то были людьми, а человек — звучит гордо! Так что прекращайте ныть и освободитесь сами. Своими руками. Или попробуйте заслужить прощение у Бога. Или просто жить так, чтобы не было стыдно за себя и за свои поступки. У вас есть большие возможности. Используйте их не только для того, чтобы рвать друг другу глотки.

Руби спросила, не скрывая сарказма:

— Предлагаешь демонам раздавать детишкам конфетки и заниматься благотворительностью?

Покачав головой, бросил на нее взгляд, специально приберегаемый для Какаши: смесь недоумения, брезгливости и жалости. Всем своим видом я словно говорил: ну как можно быть такой идиоткой?

— Вы демоны и вы хотите перестать страдать, вам и решать, как этого добиваться. Вам, только вам, виднее — детишкам конфеты раздавать, или карать тех, кто этих детишек потом насилует или на органы разбирает, или еще гнусь какую делает. В конце концов, можете сделать мир лучше самоубившись об Люцифера. Коллективный суицид — почему бы и нет?

Вот представь себе — в один момент сотни людей ни с того ни с сего изрыгнули из себя черный дым и умерли. Об этом феномене обычные люди потом будут писать долгие годы. Исследования всякие проводить, сочинять фантастические теории, имеющие мало общего с реальным положением дел!

— Обойдусь без такой славы, — фыркнула Руби.

Я горько рассмеялся.

— Мое дело маленькое — предупредить. А что вы будете делать, с полученной инфой, уже не мои проблемы. Удачи, Руби-чан и прощай.

Тот день не отличался от других: тикали часы, свистел чайник, скворчала забытая на плите сосиска, Бобби матерился в трубку телефона. Уже привычная картина.

— Нашли! — крикнул Сингер с кухни.

— Что нашли? — положил раскрытую книгу на грудь, не сделав даже попытки встать с дивана.

— Бога твоего, который писака!

— Вообще-то он ваш Бог, — уныло заметил я, а потом «до жирафа дошло». — Да! Наконец-то! — вскочил на ноги. — Где? Штат, город, улица, дом, номер квартиры? Мне надо знать все!

Ради такого, я даже не стал заморачиваться с автобусом и на своих двоих тупо напрямик рванул. И даже если кто-то и видел несущегося на скорости гоночного авто мужика, прыгающего по крышам и бегающего по стенам, ему бы никто не поверил.

Конечно, я рано обрадовался, на данный момент братья только обнаружили магазин комиксов, где их посчитали косплеерами, прикидывающимися персонажами из книжки. Но это уже что-то!

В дверь мотеля я стучал на последнем издыхании.

— Где он?

— Эй, что-то ты неважно выглядишь? Ты сюда верхом на ракете примчал? — схохмил Дин.

— Я. Не. Ехал, — задыхаясь. — Я. Бежал.

А потом — темнота.

Отлежавшись немного, я напросился с Винчестерами на встречу с издателем.

— Да ты же сейчас помрешь!

— Не дождетесь!

========== 21. Бывают в жизни огорченья ==========

Честно, слушать женщину-издателя было дико смешно, но я держался. Иногда кашлял в кулак, но держался.

— С вашим другом все в порядке?
– спросила Эйлин.

— Я в норме, — широко улыбнулся. — Это всего лишь призрачная болезнь!

Дин состроил злобную рожу, беззвучно обещая кое-что ценное оторвать.

В этот раз Винчестеры прикинулись критиками-журналистами, которые решили наклепать рецензию к серии книг Карвера Эдлунда (если я верно запомнил). Это имя так и норовит исчезнуть из памяти!

Наконец разговор удалось перевести на личность писателя и интервью с ним, но уперлась издатель. Ей показалось (из-за слов Дина), что мы напишем разгромную статью и обольем грязью ее “любимых мальчиков”.

Дин, действительно, оговаривался странно, плохо скрывая, что эти книжки ненавидел.

Пройдя маленький тест на собственные любимые вещи, даты и песни, братьям пришлось еще показать тату от одержимости. Это в качестве аргумента, что они преданные фанаты самих себя, Сэм показал татуировку пентаграммы, а за ним повторил Дин. А Эйлин Эйрли, спустила брючки и показала такую же татуху на попе. Мне таких сил стоило не заржать!

— А вы? — нахмурилась барышня.

— А я из другого фендома, Эйрли-сан.

— Вы больше похожи на латиноса, чем на японца.

На это я только плечами пожал, улыбаясь во все тридцать два.

Выйдя за порог, я привалился к ближайшему столбу и ржал, пока не потекли слезы и не заболело лицо. В общем, минут через десять, я уже даже хихикать не мог.

— Да хватит уже, — буркнул Дин, схватив меня за ворот и потащил к машине. — Без тебя тошно!

До нужного места добрались часа за три, может за четыре.

Жил Чак Ширли в одноэтажном, с виду опрятном, маленьком домике темно-красного цвета, в тихом районе где-то за городом. В общем ничем не примечательный дом, ничем не примечательная жизнь. Серость и невзрачность.

Дверь нам открыл сам Чак-Бог: низкий бородатый неопрятный тощий мужичок в махровом полосатом халате, трусах и майке-алкоголичке. Гостей он явно не ждал.

Я искал в его лице хотя бы тень лжи и не находил. Чак принял Винчестеров за фанатов, даже порывался вызвать полицию, увидев оружие, которые те решили ему показать, но пятясь наткнулся на меня.

— Если они мои персонажи, то ты тогда кто? — решил подыграть «психам» Чак.

— Я из другой истории и хочу туда вернуться. А они — Дин и Сэм Винчестеры. Те о ком вы пишите.

И только тогда Ширли поверил, ведь фамилии своих персонажей он нигде не упоминал.

Зайдя в дом, Чак принялся лакать выдохшееся пиво прямо из бутылки. Честно говоря, у Бобби в сарае было опрятнее, чем у Ширли дома.

— Может, я Бог? — начал Чак рассуждать в слух.

— Возможно, — переглянувшись с братом, нехотя сказал Сэм.

— Бог, бог, — это уже я. — Только это плохие для нас новости. Если он заблокировал себе память, чтобы поиграть в человека, так сказать, с полным погружением, мы ничего с этим сделать не можем. Я думал он просто мастерски брешет. А он реально верит, что он — человек обыкновенный. Его даже такие монстры как Захария не заподозрили. А они-то его лично знают.