Четыре ночи

От его взгляда у нее так сильно забилось сердце, что она застонала.

— Ах, Мэгги… Мэгги…

От этого страстного голоса, и оттого, что Финн запустил руки в ее волосы и наклонился, чтобы поцеловать в губы, у Мэгги вырвался еще один стон.

— Ты понимаешь, что с тобой мне лучше, чем с кем-либо еще, понимаешь ли ты это? — донесся до нее горячечный шепот Финна, когда он наконец оторвался от ее губ.

Она ощутила на своем лице его дыхание, когда он снова наклонил голову, и дрожь, пробежавшая по ее телу, эхом отдалась в нем.

Не в силах оторваться друг от друга, они шли к гостиной, и их путь сопровождался страстными поцелуями и порывистыми вздохами. Увидев отблески пламени на теле Финна, пока он торопливо стаскивал с дивана толстое одеяло и расстилал его перед камином, Мэгги ощутила такой нестерпимый приступ желания, что из ее горла вырвался сдавленный крик.

— Что случилось?

Он бросил одеяло и повернулся к ней с таким встревоженным лицом, что Мэгги покраснела, застеснявшись своей несдержанности. Но Финн, похоже, обо всем догадался, потому что тревога в его глазах исчезла, и под его затуманенным страстью взглядом Мэгги почувствовала, как горит в пламени, которое не имеет никакого отношения к камину.

— Финн… — Мэгги была потрясена охватившим ее желанием. До встречи с Финном красивые туфли вызывали у нее гораздо более сильное вожделение, чем какой-то мужчина, но теперь…

— Иди сюда, — позвал он, и Мэгги послушно пошла к нему.

— Городская дама и деревенский мужик, — шептал Финн, лаская ее, и у Мэгги замирало сердце, и она вздрагивала, и тянулась за его руками, и была переполнена восторгом и ожиданием. — Мы с тобой словно на разных полюсах, но еще ни с кем я так не хотел быть вместе, как с тобой.

Закрыв глаза, Мэгги потрясенно слушала его подрагивающий от страсти голос. Когда она наконец обрела дар речи, то смогла лишь пробормотать:

— Ну вот, мы теперь вместе.

— Но я хочу большего, — заявил Финн, лаская ее восхитительные соски, набухшие под его пальцами. — Я хочу тебя всю, хочу слиться с тобой, тело к телу и губы к губам, вот что я хочу, Мэгги.

Дыхание Финна вдруг участилось, и он впился губами в ее шею, а потом стал страстно целовать ее: сперва в плечо, затем в чувствительное местечко на сгибе локтя. Он поднес ее пальцы к губам и, целуя и покусывая их, довел Мэгги до полуобморочного состояния, когда она уже ничего не соображала, кроме того, что нестерпимо хочет его.

Опустившись на колени, Финн стал целовать ее живот и бедра, и Мэгги, со стоном повторяя его имя, вцепилась в его руки, пытаясь прижаться к нему еще крепче. Сквозь туман, застилавший глаза, она увидела длинные красные полоски, оставленные ее ногтями.

Он погладил ее ноги и мягко заставил ее опуститься на пол. Его лицо нависло над лицом Мэгги.

— Сколько еще ты будешь меня мучить?

Эти слова, произнесенные низким, страстным голосом, произвели не меньшее действие на Мэгги, чем поцелуи. В ней как будто вспыхнули тысячи, нет, миллионы искр, которые, слившись в один всепоглощающий язык пламени, готовы были спалить ее дотла.

Финн сжал ее бедра, она вздрогнула и застонала. Он взял ее ступни и осыпал их страстными поцелуями…

Их любовь была жесткой и отчаянной. Тело Мэгги мгновенно откликалось на каждое движение Финна; страсть, вызванная им, руководила ею и требовала удовлетворения.

Когда она выгнулась в экстазе, ее тело блестело от пота, блики огня играли на влажной коже. Финн с упоением глядел на нее, купающуюся в наслаждении. А потом пришла его очередь, и его последний выкрик потонул в прерывистом дыхании обоих любовников.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мэгги сонно потянулась. Финн спустился вниз сварить кофе. Постель еще хранила тепло его тела и напоминала о том, что было ночью.

Мэгги было приятно вспоминать, как после их бурной схватки Финн встал, и вышел и вскоре вернулся с двумя большими теплыми махровыми полотенцами. Одним он нежно вытер ее вспотевшее от любви тело, а потом обернул ее вторым.

Охваченная истомой, Мэгги погрузилась в дремоту и очнулась, лишь когда он поцеловал ее и сказал, что, наверное, удобнее спать будет на кровати.

— Только если ты со мной, — ответила она.

Мэгги проснулась на рассвете, когда Финн еще спал. Как хорошо, что он здесь! Мэгги стала рассматривать его лицо, потом, ощутив уже привычную легкую дрожь, провела пальцами по его ключице, потрогала его грудь, густо поросшую мягкими волосками и, приподнявшись на локте, поцеловала ямочку на горле.

Финн не просыпался, но когда она уже собиралась встать, вдруг обхватил ее, заставив вскрикнуть от испуга, и подмял под себя.

Они какое-то время барахтались, причем он умудрился поласкать и поцеловать все до одного чувствительные места на ее теле.

— Это нечестно, — жалобно проговорила Мэгги, когда он прижал ее руки к бедрам, так что она не могла дотронуться до него, а его губы пустились в эротически взрывоопасное путешествие по ее шее и обнаженным грудям. От прикосновения его языка соски мгновенно взбухли и отвердели, Мэгги судорожно выгнулась дугой и уже больше не протестовала. Игра была забыта, уступив место захватившей обоих страсти…

— Ты не спишь? — послышался негромкий голос Финна.

Мэгги открыла глаза, села и, улыбаясь, помотала головой.

— Как там снег?

Финн поставил поднос на столик у кровати, наклонился к Мэгги и поцеловал ее в лоб, затем выпрямился и посмотрел в окно.

— Еще лежит, — сказал он странно напряженным голосом. — Но уже тает.

Тает. Значит, скоро можно ехать. В глубине души Мэгги понимала, что была бы рада услышать от него другое: судя по всему, снег будет идти еще несколько дней кряду.

— Завтрак, — объявил Финн, показывая на поднос. — Только не строй из себя горожанку и не убеждай меня, будто деловые женщины не завтракают.

Он смотрел на нее насмешливо, Мэгги быстро отвела глаза. Она и в самом деле обычно не завтракала, но все менялось, когда она была с Финном, — ее одолевал такой аппетит, что это понравилось бы даже бабушке, которая постоянно укоряла внучку за невнимательное отношение к еде.

Ну а то, что она проснулась с желанием не только поесть, но и заняться кое-чем другим, Мэгги ни в коем случае не хотела показывать. Беря с подноса стакан с апельсиновым соком, она подумала, как, интересно, он бы отреагировал, если б она с усмешкой сказала: как можно не проголодаться после такой ночи? От этой мысли лицо Мэгги порозовело. Охватившее ее томление было чем-то совершенно непривычным для нее, хотя, впрочем, и то, что происходило у нее с Финном, тоже было вновь, она и представить себе не могла, что ей доведется такое испытать. Воспитанной стариками Мэгги были свойственны некое душевное целомудрие и сдержанность, и как ни смешна она казалась порой самой себе, — при ее-то положении и в ее возрасте! — все равно что-то не давало ей говорить открыто о том, что она чувствует, и уж тем более выразить словами эмоции, которые вызывал в ней Финн.