Четыре Ступени

– Гусарство, разумеется, вещь завлекательная. Особенно для дам. Но зачем же стулья ломать?

Официантки закричали ещё громче, соскальзывая в причитания. Одновременно случилось вовсе неожиданное. Овсянников смутился, покраснел, начал жалко бормотать оправдания. Светлана не стала слушать. Ей было стыдно перед официантками, перед другими посетителями. Она заторопилась первой выйти на улицу.

– Светка, ты чего вдруг?
– спросил выскочивший следом Дрон.

– Мне что, восхищаться этим? Мне, например, стыдно. И подумай сам, ведь глупо же вышло, некрасиво, нехорошо.

– Глупо, - согласился Дрон, чеша в лохматом затылке.

Светлана воспользовалась тем, что они стояли одни. Овсянников и его свита пока не выходили. Скорее всего, разбирались с официантками. Кому-то надо же оплатить сломанный стул. Девушка застегнула на Дроне старенькую дублёнку и поправила ему шарф, чтоб не простудился. Одновременно занудливо бубнила:

– Вот-вот, именно. Глупо. Девчонки-официантки чем провинились? Спросят, между прочим, с них. Думаю, нас сюда пускать перестанут. Или обслуживать откажутся. А тебе это гусарство нравится почему-то больше, чем наши прежние посиделки.

– Ты ревнуешь?
– вытаращился Дрон. Он и не думал отбиваться от её рук. Наоборот, ему, кажется, понравилась забота, с которой приятельница застёгивала пуговицы на дублёнке, расправляла шарф.

– По-дружески, Юр, по-дружески. Как Скворцов твой.

– Ну, знаешь, не тебе ревновать. Я даже пить в последнее время перестал. На кофе с пирожными перешёл, - Дрон с ленивой хитрецой щурил глазки, заискивающе улыбался. Светлана не купилась на мелкий подхалимаж. Она почувствовала себя в своей тарелке. Пусть воспитательный процесс сейчас был направлен не на Малькову, а на Дрона. Не велика разница.

– Ну, да. С водки на кофе. А с кофе - на пиво. Вот с пива и начинаешь опять пьянствовать. Знаешь, как от тебя сейчас пахнет?

– Как?
– всё ещё отшучивался Дрон.
– Разве пахнет?

– Разит, как из пивной бочки, - злорадно констатировала она.

– Губит людей не пиво, губит людей вода, - пропел над ухом голос Овсянникова.

Светлана резко обернулась, готовая дать твёрдый отпор любому хамству. Алексей мигом понял её настроение. Смешался. Выставил перед собой руки ладонями к ней.

– Мир, мир. Я что? Я ничего, - повернулся к Дрону.
– Юр, ты не возражаешь, если сегодня твою девушку провожу я?

Дрон вспыхнул. С неприязнью взглянул на Овсянникова. Но перевёл взор на Светлану и смягчился. Наверное, вспомнил, в кого именно влюблена приятельница. Ответил не слишком любезно:

– Светка - мой друг, не девушка. И я ей не пастух. Провожай. Но помни! Обидишь - костей не соберёшь.

Ухмыльнулся, смягчая слова. А кулак к носу Овсянникова всё ж таки сунул. Во! Здоровенный такой кулачище. Овсянников нарываться не стал. По глазам было видно, что хотел и передумал. Слишком разными при одинаковом росте были у них с Дроном комплекции. Подхватил Светлану под руку и повлёк в сторону метро, нечто завлекательное жужжа в ухо. Светлана ни слова сперва не слышала. Обалдела от свалившегося на неё двойного счастья. Просто послушно семенила рядом с Алексеем, автоматически пытаясь подстроиться под его широкий шаг. Странно, вот когда она шла рядом с Дроном, то Юрка под её шаг подстраивался.

Сначала Светлана думала о своём первом, таком долгожданном счастии. Дрон назвал её другом. Впервые в жизни её кто-то так назвал. От невероятного события на душе быстро теплело. Стало действительно тепло и солнечно. И она кому-то нужна. Потом её мысли плавно сместились в сторону Овсянникова. То, что Алексей идёт рядом, туманило мозги, не давало сосредоточиться на его словах. Он её провожает! Нет, нет, только до метро. Чисто по-дружески. На большее она права не имеет. На большее она не претендует. А как хотелось, чтобы сам догадался и проводил до дома.

На улице стоял март. Неприветливый, холодный, со злыми позёмками. Светлана мёрзла даже в новом пальто. Однако, готова была мёрзнуть ещё несколько часов, лишь бы дорога до метро не кончалась. Тлела в душе надежда, что Алексей проводит её до дома, тлела. Не проводил. Продержал у входа в метро с четверть часа, грел в руках её замёрзшие ладошки, дышал на них, овевая своим теплом. Болтал разные ласковые глупости. Голова у Светланы поплыла и от такого мизера. Она забыла обо всём на свете. Очнулась от дурацких грёз лишь через несколько дней, увидев после занятий предмет своего обожания с хорошим синяком на скуле. Подлетела к Овсянникову. Не обращая внимания на присутствующих, выпалила требовательно:

– Алёша, кто?

Присутствующие, всё та же его неизменная свита, удивлённо переглянулись. Заухмылялись понимающе, гаденько.

– Дрон твой ненаглядный. Охранничек, мать твою… - Алексей осторожно дотронулся до распухшей щеки, скривился.

Светлана понеслась искать Дрона, но тот как сквозь землю провалился. И несколько дней не объявлялся в институте. Скворцов на расспросы отвечал неприязненно, маловразумительно. Бухтел, дескать, вечно Дрон за друзей страдает, поскольку у него душа добрая.

– А какой ты ему друг, Кравцова? Какой ты ему друг?
– Скворцов с ненавистью буравил Светлану штопорным взглядом.

Светлана больше к Лёхе не подходила. Он и всегда-то её недолюбливал, теперь вовсе окрысился. Зачем же лишний раз на скворцовские выпады нарываться? Ах, как она жалела, что не додумалась раньше запастись номером домашнего телефона Дрона. Ни к чему было. Вообще, что она про Дрона знала, кроме того, что учится вместе с ним на одном курсе пятый год? Ещё радовалась, Юрка её другом назвал. Может, прав Скворцов? Никакой из Светланы друг?

В разгар у Светланы внутренней неурядицы появилась в институте Малькова. С ворохом бумаг и бумажек подмышкой стояла она у деканата и о чём-то сосредоточенно размышляла, уйдя в себя. Сама на себя непохожая. Строгая, серьёзная. В незнакомом, явно очень дорогом деловом костюме. Светлана оторопела на миг. А потом с восторженным верещанием бросилась Наталье на шею. Тормошила её, закидывала вопросами. Уже не холодная и колючая, как раньше, но какая-то чужеватая, Малькова натянуто улыбалась. Сказала, вот закончит дела и подождёт Светлану внизу, на улице.

– Натка, - запротестовала Светлана, немного смущённая сдержанностью подруги, - ты скажи, когда освободишься. Я с какой пары нужно, с такой и уйду.

– Зачем же прогуливать?
– усмехнулась Малькова.
– Конец года на носу. Госы, диплом. Ты не беспокойся. Я тебя дождусь. Всё равно хотела с тобой повидаться. Пойдём на наше место. Посидим, поболтаем.

Светлана вздохнула горестно. Наталья стала на себя непохожа. Вон как речь изменилась. И места их больше не было - вечно полупустого зальчика кафе. Вернее, кафе стояло на прежнем месте. Только уединиться там не было никакой возможности. Да и обслуживать некоторых лиц там теперь не очень стремились.