Четыреста килознаков

— Да ладно! — возмутилась я. — С чего вдруг? Сколько людей дружат — все трахаются, что ли?

— Нет. Но в теории могли бы, потому что интерес есть. Ну как вариант дружат уже после отношений. Хотя, мне кажется, тут то же самое: отношения закончились, влечение до конца не ушло. Ну просто подумай сама, стала бы ты дружить с мужчиной, который совсем тебе не интересен — как мужчина?

Я быстро припомнила всех своих знакомых. И не просто знакомых. И подумала с почти суеверным ужасом, что он, наверно, прав. Общаться по необходимости с неинтересным мужчиной — запросто. Но дружить… Это уже совсем другой расклад. Можно загнать женский интерес под дружеские чувства и притвориться, что его нет. Но это будет как пресловутый суслик, которого не видишь, а он есть.

— Да, пожалуй. Не стала бы. Это продолжалось год. Я себе говорила, что ничего такого тут нет. Никакого криминала. А потом Захар развелся. И я далеко не сразу решилась. Было все так же тяжело и мучительно, как и у тебя.

— А как Алена это перенесла? Вовка-то хоть и взрослый уже был, но с трудом все принял. То винил нас обоих, то, наоборот, уверял, что все правильно, хорошо, что развелись. Жил сначала с Леной, потом со мной, а как только в институт поступил, нашел квартиру. С двумя друзьями снимали вместе, потом уже сам.

— Алена? — неожиданно я поняла, что в разговоре этом, по определению тягостном, нет ничего ужасного. Хотя, конечно, самый острый момент был еще впереди. — Она как-то… закуклилась. Никита не самый лучший отец. И был, и есть. Знаешь, мне казалось, он заигрался в игрушки до такой степени, что весь мир воспринимал как игру. Мы с Аленой были для него такими же игровыми персонажами. И она это чувствовала. Но если и переживала наш развод, то глубоко внутри, особо не показывала. Ей тяжелее дались два переезда, новая школа. С Захаром у них был такой… швейцарский нейтралитет. Сосуществование в одном закрытом помещении. У него с женой детей не было, к Алене он относился как к чему-то непонятному, из другой вселенной. Лучше держаться подальше. А вот второй мой развод она тяжелее перенесла. Потому что очень сильно переживала я, а она — за меня. Говорила, что лучше вообще замуж не выходить, чем потом вот так.

— Дети всегда переживают, даже если не показывают, — Ник щекотно провел по ступне, от пальцев до пятки. — Неважно, большие, маленькие. Привычный мир рушится. А взрослые в этот момент слишком зациклены на себе, чтобы это понять.

— Так и есть, — согласилась я. — И что мы зациклены, и что они переживают. Когда мои развелись, я сама уже была замужем, но вот реально страдала.

— Ты говорила, что муж собрался и ушел. Просто — или к кому-то?

— К кому-то. Мы с его новой женой познакомились знаешь где? В «Эль Пульпо». Она тоже танцевала. Встречались там, общались. Ну и, само собой, все потом сказали, что это мне бумеранг прилетел. За то, что увела от первой жены. Я, конечно, себя уверяла, что ничего подобного, что у меня и мыслей таких не было, что он сам, но…

— Было в этом определенное лукавство, так? — Ник повернулся и посмотрел на меня.

Я вообще-то не собиралась вдаваться в подробности, потому что и сама не хотела никаких подробностей от него. Но вдруг поняла, что он спрашивает не из праздного любопытства. Что это для него нужно и важно. А самое главное — нужно мне. Я ведь до сих пор никогда никому не рассказывала вот так: сжато и по существу. Сама думала, конечно, но не формулировала вслух.

— Да, пожалуй. Я ведь могла все это задавить в зародыше. Отказаться писать эти статьи, у меня не было договора. Или не приходить за деньгами. Отправлял бы мне на карту. И не болтать с ним каждый день в сети. Но я хотела его видеть, разговаривать. Потом все аукнулось. И не только ответкой. Это просто было… как суп под крышкой. Кипел себе, кипел — и весь выкипел. Может, даже еще до того как мы поженились. Иначе не появилось бы ощущения… не знаю, пустоты, что ли. Вроде все хорошо. Но чего-то не хватает. И вот я этот вакуум попыталась заполнить.

— Начала писать книги?

— Нет, это уже после развода. А тогда — красота, здоровье, фитнес и все такое.

— Серьезно? — Ник удивленно вскинул брови. — Ты? Никогда бы не подумал.

— А вот. Было. Сейчас и самой странно. И как любой неофит пыталась проповедовать. Захара это раздражало. Ну а потом…

Я замолчала, собираясь с мыслями. Ник не торопил.

Это было сложно. Говорить? Нет?

О том, что у меня было сразу трое мужчин, не знал никто. Но я не сомневалась, что моментально записали бы в шлюхи, как и мою героиню. Лучше десять последовательно, чем трое параллельно. Не повезло с одним, ищи другого, а не собирай лего. Не получается? Значит, и не надо. Бабушка уже почти по возрасту, пора о душе подумать, а не ноги раздвигать перед каждым встречным.

Даже если бы Ник меня понял… попытался понять, осадочек все равно остался бы. Я не могла так рисковать.

К счастью, он сам задал шаблон.

— А потом было почти по твоей модели. Хотя не знаю, можно ли это назвать штопором, конечно. Трое за шесть лет. Один — более менее серьезно. И долго.

— Тот, который в клубе?

— Да. Музыкант, в группе играет. Мы и раньше были знакомы. По сути, он меня вытащил из депры. Хороший человек, очень, но… не для меня. Как ты говорил, любовью это не стало.

— И?..

— Я тоже ему сказала, что у нас не получилось. И вряд ли он будет предлагать попробовать еще раз. Не тот типаж.

Ник наклонился, коснулся губами обтянутой колготками косточке на лодыжке.

— Ну, если сеанс душевного стриптиза закончен, предлагаю поужинать. Все остыло, конечно, но ничего, разогреем.

Мы ели курицу, отламывая куски прямо от запеченной тушки, разговаривали о чем-то нейтральном: о погоде на выходные, о лыжах и о том, что у кого мерзнет в первую очередь. Но при этом не оставляло ощущение, что вот именно сейчас мы перешли на новый уровень — доверия и понимания. И нет, меня ни капли не смущало то, что сказала не все. Наоборот. Да и потом… я ведь сказала. Всю правду. Что было трое. А дьявол, который в деталях, пусть идет туда, где ему самое место. В ад.

Наверно, все четверо моих писателей были мною довольны.

Зато потом, ночью, когда Ник, задыхаясь, шептал мне на ухо: «Женечка… моя…», так легко и радостно было ответить: «твоя»…

Глава 28

— Подъем! — ледяная рука пробралась под одеяло и схватила за пятку. — Сорок пять секунд пошли, потом будет холодный душ в постель.

— Ник, ты сдурел?! — я с трудом продрала один глаз и убедилась, что за окном еще темняцкая темень. — Сколько времени?

— Восемь.

— А давай я сама себе буду тираном и деспотом? До сих пор у меня это вполне получалось.

— Да бога ради. Твоя работа — это твоя работа. Только отмазаться, что не успела, не написала, не получится. Сгребу в охапку и увезу. А сегодня у меня встреча в полдесятого. Так что сорок минут на сборы.

— О боже-е-е… — простонала я, пытаясь открыть второй глаз. Это сколько мы спали-то? Часа три? Или четыре?

— Оставайся здесь, — предложил Ник уже из ванной. — Но я вернусь поздно. Ночером. И, кстати, сегодня домработница придет. Можешь с ней познакомиться.

— Ну уж нет, спасибо, — я выдернула себя из постели, как морковку с грядки.

Суставы подло напомнили о возрасте. Когда я последний раз делала зарядку? Секс не в счет. Это аэробная нагрузка, а не силовая. Или погода меняется? Не хотелось бы оттепель на выходные. Но… тогда с чистой совестью можно будет провести два дня в постели. Кто о чем, а вшивый о бане, да.

Дверь в ванную была приоткрыта, и я, разумеется, сунула туда нос. Ник чистил зубы, наклонившись над раковиной. Голышом.