Чик. Невероятное путешествие странного мальчика

Жители соседних сёл были не на шутку перепуганы. Раньше они много охотились. Мясо шло в пищу, а из шкур делали прочную тёплую одежду на зиму, домашнюю утварь. Как же быть теперь? Подстрелишь кабана или лисицу, а это вовсе не кабан и не лисица, а твой хороший знакомый.

Уныние и печаль охватили всех. Не то что охотиться, войти-то в лес страшно: то ли там люди, то ли звери. Может, поговорить с ними, покормить их? А вдруг сам добычей станешь? На жабу наступишь, а это твоя сестра или дружок закадычный. В змею палкой бросишь, а это тётка, что пирогами часто угощала. А как быть с медведями, шакалами, лисами? Если они посевы потравят или кур и уток начнут воровать – объяснять им, как людям, чтобы не безобразили? Или капканы ставить, а потом из шкур шубы шить?

Страшно стало всем жителям этих мест. Охоты лишились, леса лишились… Не ровён час и сами в кого-нибудь превратятся. Эх, да им тоже впору плакать, слёзы лить.

6

Чик, конечно, не подозревал, какой переполох творится из-за него по всей округе. Он проводил дни в размышлениях и прогулках по полям и лесам. Правда, теперь они не доставляли ему такого удовольствия, как раньше. Облако больше не прилетало, а поговорить с разными козявками и зверьём ему почему-то не удавалось.

Из сердца его не уходила обида. На кого, на что? Наверно, он не смог бы этого объяснить. На то, что его не понимали, не ценили? Что цеплялись к нему, задирали, кололи насмешками? Мыслями Чик часто возвращался к своей победе, заново переживал её, торжествовал. Но при этом как будто всё время с кем-то спорил, как будто всё время оправдывался:

– Ах вы так! А я вот так! Ну-ка, кто кого? А-а-а, вы думали, что со мной можно так? За это я вам – вот как!

Может быть, именно эти чувства мешали ему радоваться жизни и быть таким беспечным, как в прежние дни.

Почему-то Чик совсем не переживал о тех людях, которые теперь в образе животных бегали, ползали и скакали по окрестностям. Он не думал, где они живут, что едят. Его даже не интересовало, кто же они теперь – люди в зверином обличье или настоящие звери?

Прошла неделя или больше… Чик стал грустить и скучать.

Удивительное дело: когда он жил среди людей, они совсем не нужны были ему. Чаще всего они мешали и обижали. Он всегда старался избегать их общества. Ему, в одиночку гулявшему по любимым местам, никогда не было скучно. А теперь… Казалось бы, всё складывается как нельзя лучше: людей нет, не надо прятаться от них и терпеть их злые насмешки… Почему же тогда Чик заскучал? Почему ему хочется с кем-нибудь поговорить или даже просто услышать чью-то речь, песню, перебранку? Зачем ему опять хочется рассказывать о себе и своих мыслях, ведь всё равно его не поймут?

Да-а, надоело Чику одиночество. К тому же жить в брошенной деревне совсем не весело. Ревёт привыкшая к уходу скотина, хлопают от ветра ставни и двери, зарастают сорняками аккуратные огороды. Прибавьте к этому, что Чик подъел уже всю еду, наготовленную во всех избах, и теперь ему приходилось заниматься стряпнёй.

И вот однажды Чик решил отправиться в дальнее путешествие по полям, лесам и деревням:

– Поищу счастья в других местах и у других людей. Авось там больше повезёт.

< image l:href="#"/>

Чик был ещё маленьким и потому не знал, конечно, что своё счастье или несчастье человек делает сам.

Он смастерил себе удобный посох, увязал в узелок кое-какую одежду и еду и радостно отправился в дорогу. От этого путешествия Чик ожидал чего-то нового, интересного, необычного.

Он шёл и весело посвистывал. Ему отвечали голоса птиц, и шустрые кузнечики, сидевшие в высокой траве, успевали вплести несколько своих трескучих нот в его мелодию. Потом ему стали вторить шорох ветвей и трепетанье стрекозьих крылышек. Солнце, скользя по листьям деревьев, отсчитывало ритм, а трубный зов невидимого оленя вплетал недостающий духовой аккомпанемент.

На душе было легко. Чик опять слышал и понимал голоса природы. Он разговаривал с ней, и она охотно отвечала ему.

Лесная тропинка огибала толстенное засохшее дерево. Оно сразу бросалось в глаза: стояло понурое и неживое посреди солнечного леса. Чик подошёл к нему, улыбаясь, и укоризненно покачал головой:

– Отчего ты засохло? Может, лисицы подгрызли твои корни, когда делали себе нору? Или тебя не пощадили зимние холода? А может, соседние деревья заслонили тебе солнце, и ты перестало расти?

В этот день Чику было так хорошо и весело… Ему хотелось, чтобы всё вокруг радовалось вместе с ним. Он обхватил ладонями ствол дерева, представил, каким красивым и счастливым было бы оно, если бы зазеленело.

– Оживай, – ласково сказал Чик. – Просыпайся и радуйся свету. Пусть птицы вьют на твоих ветвях гнёзда, а в почках вызревают семена для новых жизней.

Кора заскрипела, ствол напрягся. Чик чувствовал это напряжение своими ладонями. Дерево вздрогнуло, расправило сухие ещё ветки… Почки его стали увеличиваться, расти, потом лопнули, раскрылись, и вот оно уже оделось мягкой, нежной весенней листвой. Мгновенье за мгновеньем листья расправлялись, росли. Ещё минута, и дерево покрылось тёмной густой зеленью лета – ничем не отличишь его от рядом стоящих деревьев. Даже в голову не придёт, что совсем недавно оно было сухим и мёртвым.

– Уф, – сказал Чик, вытирая пот со лба. – Трудное это дело – приносить радость. Зато как приятно, – прибавил он, со всех сторон оглядывая ожившее дерево.

Да, это было очень приятно. Мелодия Чика стала ещё беспечней, а шаг твёрже, несмотря на усталость.

Таким – весёлым и бодрым – он вышел к околице незнакомой деревни. Он вообще никогда не уходил так далеко от дома, и поэтому любая деревня была для него незнакомой, так же как и люди, живущие в ней. Но не знал Чик и кое-чего ещё. Он не знал, например, что в этой деревне, как и во многих других, известно о нём и о том, что он сотворил со своими односельчанами. Он не знал, что деревни эти посетили страх и уныние. Поэтому и приём, который ожидал его, поразил Чика.

В этой деревне Чик хотел передохнуть, поговорить с людьми, может быть, попросить, чтобы его покормили… Но главное – он собирался поделиться своим радостным настроением, рассказать о дереве, которое он спас. А потом отправиться дальше, чтобы ночевать уже в другой деревне.

Чик задорно шагал, увлечённый этими мыслями. И вдруг услышал странный крик:

– Ай, это он идёт!

– Спасайтесь! Прячьтесь!

– Что такое? – изумился Чик. – Кто идёт?

Он стал оборачиваться, вытягивать голову, заглядывать за заборы, чтобы разглядеть, кто так напугал селян. Но никого не увидел. На улице он был один. А во всех домах хлопали, закрываясь, ставни и двери. Ещё минута этих бухающих звуков, и деревня затихла, будто вымерла. Даже куры не квохтали и свиньи не хрюкали.

«Странно, – подумал Чик. – Что бы это могло значить?»

Он подошёл к одному дому, другому, к третьему, четвёртому – та же история. Недоумение и растерянность Чика сменились раздражением.

– В чём дело? – закричал он на всю улицу. – Что это вы попрятались, как мыши? – И он принялся лупить по ставням и дверям своим посохом.

А в это время в избе на другом краю деревни ожесточённо и торопливо спорили люди:

– Я тебе говорю, так его не возьмёшь! Он же тебя издалека увидит.