Чикита

Кроме того, князь удостоился приема у Полосатого Хвоста, вождя индейцев сиу, знаменитого доблестью в сражениях с бледнолицыми. В благодарность за подаренные русскими сахар, кофе, муку и табак Полосатый Хвост выкурил с Алексеем трубку мира и велел своим воинам сплясать в его честь танец войны. К восторгу собравшихся на балу великий князь, нимало не стесняясь, изобразил некоторые па пляски свирепых сиу. И признался, что чуть было не сорвал поцелуй с уст одной индианки, но, к счастью, Буффало Билл успел предупредить, что это дочь самого вождя.

— А поцеловал бы — пришлось жениться. И сейчас моя супруга щеголяла бы здесь мокасинами и перьями на голове, — пошутил князь.

Девушки увивались вокруг почетного гостя в надежде быть приглашенными на танец. По слухам, молодой человек был влюблен в крестницу прусского короля и другими женщинами не увлекался. Возможно, именно поэтому, открыв бал в паре с толстой и неуклюжей супругой бригадира Андриани, он весьма придирчиво отнесся к выбору следующих партнерш. Первой оказалась Сирения, что вызвало всеобщее удивление.

Великий князь направился в угол, где пребывало семейство Сенда, и, по-военному щелкнув каблуками, просил доктора о чести станцевать с его дражайшей половиной. Игнасио, которому польстило, что его жена затмила такое множество прелестниц, не заставил себя упрашивать, а Сирения вдруг почувствовала, как ноги у нее становятся мягкими, словно масло.

Несколько минут Алексей мурлыкал о каких-то пустяках, пока она, не в силах прийти в себя, могла лишь улыбаться в ответ. И вдруг он спросил, есть ли у них дети.

— Oui [4] ,— прошептала Сирения и собиралась было рассказать о Чиките, но царевич прервал ее.

— Ни слова больше! Позвольте мне угадать, — сказал он и будто бы пришел в величайшее сосредоточение. — Кажется, это девочка? — Она удивленно кивнула. — Прекрасная девочка, ей два года два месяца одна неделя и один день от роду, и она очень, очень маленькая? — Сирения нервно рассмеялась и спросила, как он с такой точностью определил возраст Чикиты. — Все русские немного волшебники, сеньора, — отвечал князь и повел рассказ о ясновидческом даре своей прабабки Екатерины Великой, которая подчас вгоняла в краску придворных дам, во всеуслышание угадывая, что каждой снилось накануне.

4

Да (фр.).

Музыка умолкла. Князь подвел Сирению к мужу, отдал честь и более не взглянул на них во весь вечер. Когда Кандела поинтересовалась, о чем кузина говорила с царевичем, Сирения солгала: «О сибирских снегах и медведях». Кандела надеялась на более романтичные темы и осталась разочарована.

После полуночи Сенда собрались уходить. Секретарь губернатора преградил им путь и сказал, что завтра великий князь совершит загородную прогулку. Для пущей приятности бригадир Андриани решил пригласить несколько супружеских пар из высшего общества Матансаса. Не соблаговолят ли доктор Сенда с супругой, столь безупречно владеющие французским, присоединиться?

Участники прогулки собрались на Гербовой площади, у мраморной статуи Фердинанда VII, и ровно в девять утра бригадир Андриани дал знак к началу. Вереница экипажей, первый из которых был отделан серебром и мог похвастаться винно-красными бархатными сиденьями; на них восседали великий князь и губернатор, двинулась к Ла-Кумбре, горе в трех милях от города. С ее вершины гости могли полюбоваться главной гордостью Матансаса: долиной Юмури. Сирения втайне надеялась хоть одним глазком глянуть на секретаря-карлика, но напрасно — он так и не появился.

Их сопровождал кавалерийский отряд. «Во избежание неприятных сюрпризов», — пояснил Андриани.

— Из чего я заключаю: первое впечатление обманчиво, и на Кубе все-таки идет война, — иронично заметил Алексей Романов.

— Это ненадолго, — отвечал губернатор и предположил, что повстанцы продержатся еще пару месяцев, не больше.

По бульвару Санта-Кристина кавалькада въехала в квартал Версаль, самый модный и богатый в Матансасе. Оценив сосновые аллеи, здание казарм, лечебницу «Ла-Космополита» и элегантные усадьбы знатнейших семейств города, гости и сопровождающие начали подъем на гору Ла-Кумбре. Сначала они добрались до Нижней вершины, а оттуда направились к поместью Маи на Верхней вершине. Последняя часть пути пролегала по неровной каменистой дороге, и им пришлось вытерпеть немалую тряску, чтобы попасть на смотровую площадку.

Высыпав из экипажей, они обнаружили, что их обогнали. На валуне сидел и сосредоточенно обозревал долину низкорослый кабальеро. «Вот он, карлик», — сказала себе Сирения, жадно рассматривая его. Лоб покрывала тонкая сетка морщин, бесцветные волосы спадали до плеч, а элегантный сюртук не мог скрыть горба.

— Видимо, дражайший Аркадий Аркадьевич поднялся спозаранку, чтобы в одиночестве наблюдать здесь рассвет, — сказал великий князь и тут же представил всем своего бывшего наставника. По сердечным похвалам собравшиеся поняли, что князь испытывает огромное восхищение перед Драгулеску. — Это самый мудрый человек из всех, кого я знаю, — с жаром заверил он.

Сирения подумала, что карлик, может, и светило, но манеры его оставляют желать лучшего: он лишь неохотно привстал и холодно поприветствовал прибывших легким поклоном. Потом снова уселся на камень, нацепил монокль и перестал обращать внимание на все, кроме великолепного пейзажа.

Стояло ясное утро, и с высоты прекрасно просматривалась вся роскошная долина. Она походила на естественный амфитеатр, а разнообразие зеленого привело русских в восторг. Четвертый цвет спектра переливался неожиданными оттенками: поля сахарного тростника, кукурузы, маниока и батата, кофейные плантации и банановые рощи играли нежными, сверкающими, глубокими и темными мазками зелени, явственно отличаясь друг от друга, луга, леса и верхушки королевских пальм вносили свой вклад в это разнообразие. Там и сям виднелись участки свежевспаханной земли, плуги, хижины, конюшни, коровы, пруды, мужчины, скачущие верхом или мотыжащие поле, женщины, занятые стиркой или уборкой дворов, рабы, рубящие тростник и укладывающие его в тюки, повозки, волы, сахарные заводики, множество дорог и петляющих тропок, а также выжженные и вырубленные пустыри.

— Вон то ущелье известно как Теснина. — Секретарь губернатора показал на прорезавшую скалы щель, по которой струились искристые воды реки Юмури. — Там, в пещере Святого, по вечерам, бывало, являлся образ Богоматери.

Мэр перебил, напомнив, что ущелье в окружающих долину холмах десять лет назад стало местом невиданного подвига.

— Один американский канатоходец по имени мистер Делэйв протянул поверх Теснины веревку и перешел по ней пропасть. Мы так и не поняли — храбрец он или идиот.

Секретарь губернатора, страшно недовольный вмешательством, продолжил географические пояснения:

— Вершина на западе, Пуп Матансаса, служит ориентиром судам, заходящим в бухту. Похожа на спящую женщину, не правда ли? — Русские из вежливости кивнули, не находя никакого сходства. — Легенда гласит, что среди индейцев этой долины была девица, сводившая мужчин с ума красотой и кокетством. Никто больше не желал ловить рыбу, охотиться или сажать маниок: все только и делали, что волочились за любвеобильной Байгуаной, которая никому не отказывала во взаимности, покуда вождю не надоело это безобразие и он не принес индианочке в подарок волшебную рыбу. Когда она отведала рыбы, ее одолел сон, и она прилегла перед своей хижиной. А наутро превратилась в ту гору, что вы сейчас видите.