Чингисхан и рождение современного мира

В первом туре Рубрук встретился с буддистом из Северного Китая, который начал поединок вопросами о сотворении мира и жизни души после смерти. Рубрук возразил, что буддист задал неправильные вопросы, так как первый вопрос должен был касаться Бога, от которого произошли все вещи. Судьи признали Рубрука правым и дали ему первые очки.

Обсуждение велось на различные темы: о борьбе добра и зла, природе Бога, о душах животных, существовании реинкарнации, и даже о том, создавал ли Бог зло. Во время спора духовники создавали коалиции с представителями других религий и перестраивали их в соответствии с темой разговора. И, так как по традиции Монгольские атлеты пили арак в перерывах между раундами в борьбе, ученые также делали перерывы и хорошо выпивали, готовясь к следующим этапам дискуссии.

Казалось, ни одна из сторон не могла убедить другую в собственной правоте. Наконец, под действием алкоголя христиане бросили безуспешные попытки убедить оппонентов логическими аргументами и прибегли к пению. Мусульмане не пели, а пытались перекричать христиан, громко цитируя Коран. Буддисты же молча занялись медитацией. В конце дебатов, неспособные ни убить друг друга, ни убедить, все они завершили дискуссию так, как обычно заканчивались монгольские пирушки, когда все участники были слишком пьяны, чтобы продолжать.

Пока священники в Каракоруме дискутировали, их братья по вере резали и жгли друг друга в остальных частях света за пределами Монгольской империи. В то время как Рубрук спорил в Монголии с другими духовниками, его поручитель король Людовик IX был занят тем, что собирал все тексты Талмуда и другие еврейские книги. Набожный король складывал еврейские рукописи в большие кучи и сжигал их. Пока Рубрука не было во Франции, его соотечественники сожгли около двенадцати тысяч рукописных и украшенных рисунками еврейских книг. За эти и другие, благие для распространения Евангелия Иисуса Христа, деяния церковь канонизовала короля, сделав его Святым Людовиком, перед которым простые христиане должны благоговеть, которому должны подражать и молиться как посреднику между людьми и Богом.

В то же время и в христианских, и в мусульманских странах религиозная нетерпимость становится государственной политикой. Католическая церковь, огорченная неудачными попытками завоевать Святую Землю и расшириться в Восточную Европу, начала преследовать религиозное инакомыслие и у себя дома. В 1255 году церковь официально санкционировала применение пыток к людям, подозреваемым в ереси, и священники, в основном монахи-доминиканцы, начали путешествовать из города в город, искать и пытать подозреваемых. До этого времени пытки, разумеется, применялись, но только в отношении преступников, предателей и военнопленных, и священники не применяли их в религиозных целях.

Через несколько дней после дебатов в Каракоруме Мункэ-хан вызвал к себе Рубрука и отпустил его домой. Воспользовавшись случаем, он также объяснил Рубруку, а через него и европейским правителям, что сам он не был последователем какой-то конкретной религии. Хан рассказал монаху о монгольских верованиях, о терпимости и доброте: «Мы, монголы, веруем в единого Бога, Которым мы живы и Которым мы умираем, и к Нему направлена сила наших сердец». Затем он сказал: «Бог дал людям разные пути, как рукам — разные пальцы. Вам, христианам, он дал ваше Священное Писание, а вы ему не следуете». Доказательством тому, по его словам, служит тот факт, что христиане охотно поставили деньги выше справедливости. Хан пояснил, что монголам Бог дал не Писания, а святых людей — их шаманов. В повседневной жизни «мы делаем то, что велят они, и живем в мире» друг с другом.

Мункэ-хан послал письмо королю Франции Людовику IX. Оно гласило: На небе есть только один Вечный Бог, а на земле есть только один повелитель — Чингисхан, Сын Божий, и его потомки, правящие Монгольской империей. Не считая подобных высказываний мессианского толка, добавленных после смерти Чингисхана, основной смысл письма в точности повторял сказанное основателем Монгольской империи. Как только все люди подчинятся власти монголов, тогда «властью Вечного Бога весь мир от восхода до заката станет полон радости и мира». Но Мункэ предупредил французского короля и остальных христиан, что «если, узнав Божий указ, вы не внемлете ему, говоря «Наш край далеко, наши горы высоки, наш океан широк», и, уверенные в этом, приведете к нам войско, мы знаем, что мы сможем сделать».

Несмотря на их богословскую беседу, Рубрук интересовал Мункэ в первую очередь, с точки зрения коммерции и дипломатии, а не религии. Во время правления Мункэ вся мощь государства направлялась на задачи, которые оставались невыполненными еще с времен Чингисхана — на завоевание династии Сун и арабских государств Ближнего Востока. Чтобы лучше контролировать империю, Мункэ приказал провести несколько переписей населения. Таким образом, он точно узнал количество людей и животных, садов, ферм и другого имущества в империи. Чиновники на местах переправляли в Каракорум сведения в больших книгах, снабжая Мункэ подробным демографическим и экономическим описанием его огромного царства. Он использовал эту информацию для планирования дальнейших действий, сбора налогов и набора рабочих и солдат. Его централизованный контроль над информацией дал ему большую власть над регионами страны и больший контроль над местными чиновниками.

Чтобы продолжить завоевания, Мункэ было необходимо стабилизировать экономику, взять под контроль правительственные расходы и расплатиться огромными долгами, которые накопились за последние десять лет. За время своего короткого и разрушительного правления Гуюк приобрел значительное количество различных товаров, за которые расплачивался бумажными облигациями, которые по его уверениям можно было обменять на золото и серебро у любого купца в империи. После смерти Гуюка многие чиновники и наместники на местах отказались делать выплаты по обязательствам покойного хана. Тем не менее, Мункэ прекрасно отдавал себе отчет в том, что такая политика сильно уменьшит желание иноземных торговцев иметь дело с монголами. Решение хана Мункэ выплачивать долги предшественника заставило Джувайни в изумлении спрашивать: «И в какой только летописи можно было найти такое… чтобы царь платил долги другого царя?»

В торговом мире, который еще не привык к хождению бумажных денег, Мункэ проявил удивительную проницательность, понимая необходимость поддерживать веру в честность и надежность денежной системы. Чингисхан разрешил выдачу бумажных облигаций обеспеченных драгоценными металлами и шелком незадолго до своей смерти в 1227 году. Эта практика многократно возросла в последующие годы, поэтому ко времени правления хана Мункэ было необходимо ограничить выпуск бумажных денег. Мункэ понимал опасность, которую создал бесконтрольный массовый выпуск бумажных облигаций прежними правителями, и в 1253 создал Управление денежных дел, чтобы взять под контроль и стандартизировать выдачу новых бумажных облигаций. Начальник Управления централизовал контроль над денежной системой, чтобы предотвратить перевыпуск бумажных денег, который привел бы к инфляции их стоимости.

Монголы позволяли покоренным народам продолжать отливать собственную монету, но они ввели универсальную систему мер, основанную на «сухэ», серебряном слитке, который в свою очередь делился на пятьсот частей. К «сухэ» был привязан курс всех местных валют в провинциях. Такая привязка различных по весу денежных единиц значительно снизила трудности в расчетах и обмене валют, как для купцов, так и для местных администраций. Таким образом, стандартизация денежных расчетов позволила хану Мункэ провести монетизацию налогов, которые ранее принимались в основном в форме товаров местного производства. В свою очередь, такая монетизация позволила стандартизировать бюджетные процедуры монгольской администрации благодаря тому, что теперь налоги поступали все больше не в форме товаров, а в форме денег. Вместо того, чтобы полагаться на правительственных чиновников, которые должны были собирать и перераспределять налоги в форме зерна, стрел, шелка, мехов, масла и прочих ценностей, правительство стало оперировать чистыми деньгами. Впервые в истории единая денежная единица имела хождение на территории от Руси до Персии. До тех пор, пока монголы контролировали денежную систему, они могли спокойно позволить купцам заниматься перевозкой товаров, не теряя при этом власти.

Весной 1253 года хан Мункэ созвал в Каракорум своих братьев и ближайшую родню на малый курултай, чтобы спланировать свои дальнейшие действия и предприятия. Теперь у них был полный контроль над Монгольской империей, но что с ней делать? Кланы двух сыновей Чингисхана, Удегея и Чагатая, были сокрушены и лишены большинства своих земель и привилегий. Третья ветвь рода, семья потомков Джучи, с которой Соркоктани заключила политический союз, фактически получила независимость и право управлять Русью и другими европейскими владениями монголов по своему усмотрению. Хан Мункэ был готов продолжить расширение империи, но он хотел сделать это выгодным, прежде всего, для себя и своих братьев, а не для многочисленных двоюродных родичей, других внуков Чингисхана.