Чингисхан. Сотрясая вселенную

Альвомир был недоволен тем, что поединок уже затягивается, ведь раньше все заканчивалось очень быстро, а этот верткий малец сумел уклониться от его лучших ударов.

– Не задерживай! – крикнул своему чемпиону Гундимир.

Эйрих мог бы и пропустить это мимо ушей, но он хорошо соображал и подумал, что старейшина подгоняет Альвомира не просто так. За этим что-то стоит. И он не ошибся, потому что это была команда к некому особому действию, которым оказалось метание каменного топора, до этого висевшего на поясе гиганта.

Эйрих подставил под резкий бросок щит, почувствовал, как безумно заболела левая рука, задетая пробившим дощечки римского щита топором. Больно, очень больно, но сейчас не время выть и жалеть себя.

– А-а-а, умри!!! – зарычал гигант и вновь кинулся в атаку.

Эйрих стоял на месте, что стоило ему серьезного напряжения нервов, ведь это чудовище в людском обличии реально его пугало. А вот в момент, когда молот Альвомира уже преодолел половину своего пути, Эйрих подался вперед и нанес удар копьем, вложив в него всю инерцию своего тела.

Укол пришелся в натянутую кольчугу на правой подмышке гиганта, где, как и ожидал Эйрих, всегда должно быть тонко. И он не прогадал. Наконечник вошел в подмышку противника на большую часть своей длины и надежно застрял. Эйрих понял это по сопротивлению древка в руках. Это проблема.

Альвомир, вопящий, как раненый кабан, пытался поднять кувалду, но рука его не слушалась, поэтому он подался вперед, еще глубже насаживая свое плечо на копье. Эйрих не был глупцом, поэтому отпустил копье и отступил назад. Пусть без оружия, зато гигант его не схватит и не придушит, как цыпленка. Размеры ладоней Альвомира недвусмысленно намекали, что, если он возьмет Эйриха за лицо, то может просто сочно хрустнуть его черепом.

– А-а-а-а, убивать!!! – заревел Альвомир. – Убивать!!!

Копье уперлось в утоптанную землю, гигант взялся за древко левой рукой и попытался вырвать источник боли, а Эйрих ненавязчиво сдвигался вправо. Тихо звякнул нож, предназначенный для бытовых задач.

Гигант был слишком глуп, чтобы отвлечься от полностью занявшей его невыносимой боли, поэтому упустил момент, в котором Эйрих встал у него за спиной. В глазах мальчика читалось намерение перерезать Альвомиру глотку ножом, сжимаемым в правой руке.

– Достаточно! – воскликнул Гундимир. – Альвомир проиграл!

Эйрих проигнорировал его и двинулся вперед.

– Хватит! – метнул в него свою клюку старейшина.

Эйрих получил деревяшкой по плечу, глянул на старика, после чего посмотрел на отца. Тот покачал головой.

– Помогите ему, – сказал мальчик, отступая от ревущего от боли гиганта.

Из толпы вышел отец Григорий, почему-то счастливый.

– Как Давид одолел Голиафа! – торжествующе провозгласил он. – Эйрих, сын Зевты, победил!!!

К Альвомиру кинулись соплеменники и старейшина. Битва закончилась.

– Гундимир! – остановил старейшину Зевта. – Я вызываю тебя на поединок за попытку убить моего сына!!! Дерись сам или позови того, кто встанет за тебя!

14 октября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония

Старейшину хоронили всем селом. Эйрих присутствовал на тризне, но в соревнованиях по воинскому искусству не участвовал, ибо оказалось, что левая рука его сломана, настолько была велика силища Альвомира, метнувшего каменный топор. Сам Альвомир лежал у себя дома под приглядом деревенского знахаря, который всеми силами пытался вылечить тяжелую рану, нанесенную копьем.

Эйрих не считал свой успех простой удачей, как решили жители деревни или некоторые воины из воинства Зевты. Это был чистый расчет, оценка противника, выработка противодействия и победа. Заслуженная победа.

Хотя сейчас, уже после поединка, появился нешуточный и запоздалый страх. Первобытный ужас от того, что головка кувалды проходила рядом, неся с собой мучительную смерть. Стоило разок оступиться, и все, следующее, что было бы: Эйрих лежит на утоптанной земле, а Альвомир превращает его кувалдой в кашу из плоти и металла.

Но сейчас Альвомир лежит в своей хибаре, подвывая, когда знахарь меняет ему повязки, а Эйрих ходит, баюкая руку, носимую на перевязи и закрытую в лубок [34] . Лубок ему сработал Виссарион, знакомый с медицинскими трудами и несколько раз ломавший руку в юности, отчего имевший опыт ношения лубка. Руку держал кожаный ремень, перекинутый через плечо, поэтому травма Эйриха почти не беспокоила.

Жители деревни веселились, вспоминая об усопших хорошее и плохое, поступки, заслуги, неудачи – все, чтобы почтить их и ознаменовать полноценно прожитую ими жизнь. Увы, большая часть погибших воинов, вступивших в противостояние с Эйрихом, полноценно пожить не успела, поэтому родичи вспоминали их детство.

34

Лубок – это не вид изобразительного искусства, не просто луб из липы, а специальная жесткая конструкция, на Руси изготавливаемая из липового лыка, которую используют для жесткой фиксации переломов. Принцип фиксации перелома был известен издревле, минимум со времен Гиппократа, поэтому неудивительно, что о способе знали накануне заката Западной Римской империи.

Тризна, несмотря на то что все закончилось для деревни без риска полного истребления, проходила очень грустно. Веселье было отчаянным, женщины утайкой плакали, а старики грустно вздыхали. Лишь дети, не способные осознать, что недавно умерло много людей, от души веселились, бегая между столами.

Мальчик стоял в стороне, у дома покойного старейшины, и с неопределенным взглядом наблюдал за принужденно веселящимися людьми.

– Эйрих, если каждый раз тебе придется драться с каждым здоровяком, которого против тебя выставят, – заговорил Татий, стоящий рядом, – еще пара деревень, и тебе конец.

– Я сам подставил себя под удар, – ответил Эйрих.

Сказав это, он вдруг осознал, что своими действиями спас отца. Гундимир нашел бы повод обидеться и вызвать Зевту на поединок. И тогда Альвомир выступил бы против Зевты. И убил бы его, потому что в подвижности Зевта уступает Эйриху и многим воинам. Бой вождь ведет, основываясь на парировании и отражении ударов, а не уклонении от них. И что бы он сделал с бойцом, удары которого вообще никогда нельзя принимать на щит? Скорее всего, Зевта погиб бы.

– Но иначе быть не могло, – вздохнул Эйрих. – Бог меня сохранил. Значит, у него есть на меня планы.

– Господин, я позаботился о спальном месте, – сообщил подошедший к ним Виссарион.

– Хорошо, – кивнул Эйрих.

Чтобы исцелиться от травмы, он должен много есть и хорошо спать. Придется задержаться в этой деревне.

– Виссарион, ужин готов? – спросил Эйрих.

После того случая с дружинниками он решил, что всегда будет питаться только проверенной едой из проверенных рук. Его пытались отравить еще в прошлой жизни. Помня об этом, он обещал себе при первой же возможности завести целый штат дегустаторов. Римляне любят яды, всегда любили, если помнить «Деяния» Марцеллина. Надо иметь в виду, что когда нельзя победить врага мечом, они побеждают его ядом.