Чистилище для грешников

– Ты им отвечал?

– Да… – невесело отозвался Александр, возвращаясь к своему компьютеру. – А что толку? Они обрадовались, что не у них одних такое творится! Это и козе понятно. Может быть такие как мы есть в каждом городе, или в каждом населенном пункте, – продолжил он свою мысль, тупо рассматривая экран своего компьютера: – А когда выскакивают из петли, все забывают, как после клинической смерти.

– Может быть это к лучшему?.. – задумчиво протянул Петр.

– Для меня – нет! – отрубил Терехов: – Для какого хрена я тогда здесь надрываюсь?!

– Вот об этом я и хотел у тебя узнать? – безжалостно сказал Петр.

– Не надо… Пожалуйста, – попросил Александр и навалившись грудью на стол, спрятал лицо в ладонях.

– Все-таки ты дурак! – резко бросил Петр, продолжая листать сайты.

– Ну и пусть… – едва слышно буркнул Александр.

Больше они не сказали ни слова, до самого вечера. Каждый занимался своим: Терехов продолжил составление программы, а Петр переключился на детские игры для дошкольников без насилия, и с удовольствием скакал по кочкам, управляя разноцветным гномиком, или блуждал в неопасных лабиринтах, без оружия в руках.

Больше в НИИ он не приходил. А в подвале они с Александром делали вид, что не существуют друг для друга, как и с Виктором.

За всем этим оказывается внимательно наблюдал полупьяный священник. Однажды он налил полстакана и пододвинул водку в сторону Петра. Тот не отказался: с удовольствием выпил и захрумкал огурчиком.

– На тебе хоть и печать дьявольская, – неуверенным голосом произнес поп: – Но ты… Ты получше, чем эти негодяи, – и он ткнул вилкой в сторону слушателей.

На его слова никто не отреагировал. Хотя Петр видел – попа слышали все.

Глава шестнадцатая

И вновь потянулись однообразные дни. Петр с утра садился в «Жигули» и мотался по городу и за городом, иногда попадая в передряги: то ударится в чью-то машину и молча выслушивает крики потерпевшего, то его кто-то ударит, и так же молча он выслушивал извинения, то сотрудник ГИБДД перекрывал ему путь своей полосатой палкой.

Но каждое утро он просыпался в своей отвратительной постели тринадцатого октября, уже остывшей от тела Марии. И однажды Петра осенило, что он совершает почти те же поступки, которые делал в самом начале, или почти в самом начале этого закольцованного ада. Ему показалось это примечательным, вроде отметки на дороге, что сейчас будет тупик или крутой спуск. Петр остановился, прекратил издеваться над собой и машиной. Стал прилежным, вновь стал посещать библиотеки, а вечером – в подвал.

Примерно через месяц, после того как исчезла Мария, внезапно утром раздался стук в дверь. Петр, как ужаленный, подскочил на кровати, и ринулся открывать. Он точно знал, кто стучит. Конечно же это была она.

Сграбастав ее обоими руками, он на весу перенес Марию в комнату и не отпускал до тех пор, пока она не сказала:

– Задохнусь ведь! Прямо медведь, а не человек.

Он опустил ее на пол и отодвинувшись, стал рассматривать. Мария изменилась. Она стала как-то суровее и сдержаннее в чувствах. Петр понял, что в постель она не ляжет. Да ему это и не было нужно, главное, что его не забыли.

Мария, как и раньше, держала в руках пакет с едой.

– Ты хоть чем-нибудь питался? – поинтересовалась она, выкладывая продукты на кухонный стол.

– Иногда, – признался Петр: – В зависимости от настроения, – и тут же засыпал ее вопросами: – Что? Как? Где? Когда? Почему?..

– Все по порядку, – остановила его ладонью Мария, включая плиту. – Каждому овощу свой срок.

– От тебя за версту монашкой несет, – заметил Петр.

Мария едва заметно улыбнулась и согласно полуприкрыла глаза:

– Я себя нашла. Они живут почти так же, как и мы – одним днем.

– Небось конца света ждут? – усмехнулся Петр, натягивая спортивные штаны.

– Нет, – серьезно возразила Мария: – Говорят, что на все воля божия. И я с ними согласна.

– Спелись? – хмыкнул Петр.

– Сжились, – не приняла его сарказма Мария. – Я для них каждый день появляюсь заново. Но чем дальше, тем больше они во мне видят свою сестру.

– Мимикрия, – ввернул Петр.

– Возможно, – вздохнула Мария: – Но скорее всего, я переняла их образ жизни и он мне близок. Это мое.

– Вот поеду туда и расскажу, что ты лицедейка, – пригрозил Петр.

Мария усмехнулась, но не язвительно, а терпеливо и с грустью:

– Кого там только нет, если бы ты знал! Их этим не удивишь, – она сняла с плиты кастрюлю с вареной колбасой и поставила чайник: – А монастырь действительно очень древний и ни разу не был разрушен. Я нашла там такие ветхие летописи – закачаешься! Читать трудно, язык совсем другой.

При этих словах Петр разглядел в гостье прежнюю Марию.

– Например о монголо-татарах. Тебя это интересует?

Петр активно закивал головой в знак согласия, пережевывая колбасу, оказавшуюся за много дней одиночества очень приятной. А может быть потому, что ее готовила Мария.

– Например – Джебе! – Мария с усмешкой взглянула на Петра и откусила маленький кусочек хлеба.

– Не тяни! – попросил Петр. – Перестань мурыжить!

– Имя Джебе оказывается принадлежало одному из полководцев Чингизхана, и жил он почти восемьсот лет назад.

– Ну, мой чуточку помоложе, – усмехнулся Петр: – Лет на пять-десять старше меня.

– Не все так просто, – продолжила Мария. – Джебе был на Руси в 1226 году и участвовал в битве на Калке. Затем, после смерти Чингизхана, вместе с этим, – Мария щелкнула пальцами в воздухе, пытаясь возбудить память.

– С Субудеем? – спросил Петр.

– Вот именно! С Субудей-богатуром стал учителем Батыя, а затем он назначил этих военачальников своими советниками. В 1239 году они пришли вместе с Батыем на Русь, а в 1241–1242 годах растрясли всю Европу. Но еще до этого, Батый, в сопровождении Субудея и Джебе, инкогнито, совершили поездку по Европе и даже встречался с одним из кардиналов, с министром Папы Римского в Италии.

– Инкогнито – это тайно?

Мария подтвердила кивком головы, подцепив вилкой овощной салат.

– Это совсем другой человек, – вздохнул Петр. – Слишком давно. Прошло много лет, – и тут он вспомнил два необычных старинных дротика, впившихся между его пальцев в полированный стол. – Хотя… Хотя…

– Что, хотя? – поинтересовалась Мария.

– Да так, – махнул Петр рукой: – Просто бред, – и потребовал: – Продолжай!

– А больше и не о чем говорить. Меня стали признавать за свою, уже через полмесяца. Я вру конечно, но ничего не поделаешь. Говорю, что совершаю паломничество по святым местам.