Чистилище. Финал

Иванов сделал паузу, вспоминая события тех дней. На улице вновь сверкнула молния, и удар грома заставил ученого вздрогнуть, выводя доктора наук из задумчивого оцепенения.

– Я сразу же стал звонить домашним, но их номера не отвечали. Меня охватил страх за своих близких, и я решил бросить всё и немедленно отправляться к ним. Я бросился собирать дорожную сумку… – Он закрыл глаза. – Внезапно прямо на моих глазах начался жуткий кошмар, о котором пять минут назад мне с нездоровым хихиканьем рассказывал Йоханссон. Из окна я видел, как десятки машин теряют управление и врезаются в дома, в столбы, друг в друга, вылетают на пешеходную часть и сбивают бегущих по тротуарам прохожих. Как люди роняют зонты и падают, содрогаясь в конвульсиях и задыхаясь брызжущей изо рта кровавой пеной. Как многие из них вскакивают с налитыми кровью глазами и с безумной яростью набрасываются на других, вгрызаясь в человеческую плоть… Как в окне квартиры напротив с жалобным криком бьются дети, в паническом ужасе пытаясь спастись от бросающейся на них с кухонным молотком матери, рот которой испачкан свежей кровью… Как улицы заполняются обезумевшей кровожадной толпой, преследующей убегающих людей…

Учёный вновь испустил тяжелый вздох, но на этот раз умолкать не стал:

– Я достал скафандр Йоханссона и надел его. В первую секунду я хотел выбраться из дома и добраться до НИИ, где работаю, но не смог этого сделать. Едва я вышел из подъезда, на меня набросилась толпа мутантов. Мне удалось избежать смерти буквально чудом: я успел добежать до квартиры и запереть дверь перед носом у преследователей. Они ломились в квартиру весь день до самой ночи, стуча по железной поверхности двери какими-то тяжелыми предметами. Потом дождь прекратился, и мутанты ушли. Я долго сидел в квартире, боясь выходить за порог, но вскоре меня начала мучить жажда, а снять шлем скафандра ради глотка воды означало неминуемое заражение. И тогда я решился на вторую попытку. На улице возле подъезда было пусто, и я побежал к своей машине. Но выехать со двора не смог – все выезды оказались забиты столкнувшимися автомобилями. Я вышел из машины, и в этот момент на меня напало зверьё. Крысы, кошки, вороны и даже голуби бросались на меня со всех сторон, угрожая прорвать скафандр, я запаниковал и побежал прочь, не разбирая дороги. Животные гнали меня до дверей какого-то общественного здания, за которыми я и скрылся. Прорваться за мной они не смогли, и погоня прекратилась. Оказалось, что я забежал в холл фитнес-центра, расположенного неподалеку от моего дома. Как мне тогда показалось, он был пуст, и я решил осмотреться, памятуя, что одно время посещал это заведение. В фитнес-центре царил разгром, на полу и стенах виднелись кровавые отпечатки и брызги, всюду валялась одежда, спортивный инвентарь и документация, но ни живых людей, ни мутантов я не встретил. В раздевалках я отыскал сауны, которые, к счастью, не были отключены. Благодаря этому мне и удалось выжить в течение двенадцати дней.

– Вы жили в сауне? – удивился Шмель. – Двенадцать суток? И даже не пытались выбраться?

– Почему же не пытался, – глухо ответил доктор Иванов, глядя, как порывы сильного ветра забрасывают в расстрелянные окна магазина ливневые потоки и таскают разбросанные по полу книги. – Я регулярно выходил из сауны за водой и пищей. Поначалу я планировал перемещаться от здания к зданию, но первый же подобный эксперимент едва не стоил мне жизни. В городе царили хаос, вакханалия и мародерство, отовсюду гремели выстрелы, слышались крики и даже взрывы. Какие-то люди заметили мой скафандр и погнались за мной, паля в воздух и требуя, чтобы я отдал им снаряжение. Бегаю я плохо, и меня неминуемо бы поймали, но в этот момент вновь начался дождь, и на улицу из канализационных люков хлынули мутанты. Мои преследователи бросились бежать, я рванулся к фитнес-центру, мутанты ринулись за всеми сразу. Спасло меня то, что я успел добежать до раздевалок, запер двери и забаррикадировал их опрокинутыми одежными шкафчиками. Мутанты ломились в раздевалки, а я сидел в сауне, ожидая скорой смерти. Но монстры, видимо, учуяли другую добычу и вскоре ушли. Когда жажда стала нестерпимой, я рискнул разобрать баррикаду и вышел из раздевалок. В фитнес-центре имелся бар, он был сильно разгромлен, почти все продукты питания оказались съеденными или сильно надкусанными, но холодильник с водами не пострадал и даже не потерял работоспособность. Кроме того, мне удалось найти немного съестного в пластиковых упаковках, эти продукты оказались нетронутыми. Я отыскал, откуда управляется сауна, и попытался настроить её так, чтобы воздух внутри был максимально сухим. Потом я снял гермошлем и впервые утолил голод и жажду. Признаюсь, было очень страшно. Слова Йоханссона постоянно всплывали в памяти, и мне казалось, что с минуты на минуту я начну мутировать. Но всё обошлось. С тех пор я жил в сауне, периодически выбираясь за едой и питьём.

– Как же вы оказались в кремлевском бункере? – спросил Харитонов, косясь на распространяющийся по второму этажу пожар. Минут через пять придется переместиться из этого угла ближе к разбитым окнам, где пол залит бьющим в расстрелянные витрины ливнем.

– Не было счастья, да несчастье помогло, – грустно изрёк учёный. – С момента начала эпидемии дожди шли очень часто, и всякий раз на улицы выплескивались тысячи мутантов. Они постоянно врывались в финтес-центр, бегали по помещениям и ломились в раздевалки. Я даже приноровился сливать бензин из брошенных у входа автомобилей и с первыми каплями дождя поджигать крыльцо у входа, чтобы отвадить монстров от своего убежища. Когда дождей не было, вокруг грохотала стрельба, слышался визг покрышек, рёв моторов, взрывы, крики… Заразившиеся люди штурмовали магазины и рестораны и всё подряд, убивая друг друга ради еды, воды, снаряжения, а подчас просто из злобы и граничащего с маниакальным безумием отчаяния. На улице отныне царит закон джунглей… Ни один из известных мне телефонных номеров не отвечал, через пару дней телефон и вовсе перестал видеть сеть, хоть я исправно заряжал его от найденного в одном из офисов фитнес-центра зарядного устройства. В общем, я так никуда и не пошел, потому что не знал, куда же идти. Было совершенно ясно, что в одиночку, в столь приметном скафандре, без оружия, я далеко не уйду. Если не убьют зараженные и не растерзают мутанты, то взбесившиеся животные прокусят скафандр… Мне казалось, что с течением времени зараженные мутируют полностью или большей частью, и тогда передвигаться по городу станет менее опасно. Но время шло, а зараженных меньше не становилось. В конце концов, у меня закончилась еда, и выбираться всё же пришлось. Я решил, что попытаюсь добраться до ближайшего магазина, чтобы запастись припасами, а уже после этого буду думать, что делать дальше. Чтобы снизить риск быть обнаруженным зараженными, к магазину я пошел ночью, сразу после дождя. Но это мне не помогло. Оказалось, что много кто размышлял точно так же, и, едва войдя в магазин, я попался на глаза мародерам. За мной погнались не меньше десятка вооруженных людей, я выбежал на улицу, но они начали стрелять, и я запаниковал…

Доктор Иванов вяло развел руками, бросая на разведчиков виноватый взгляд:

– Я человек гражданский, в армии не служил, сражаться мне приходилось только с вирусами… Оружия у меня не было… А если бы и было, то, признаться, управляться с ним мне на практике не доводилось… Я испугался. Спрятался за какую-то машину, где меня и нашли зараженные. Меня схватили, выволокли на дорогу и хотели убить сразу, но кто-то сказал, что сначала с меня надо снять скафандр, и только потом убивать. Ему возразили, что скафандр никому из них теперь не нужен. Между мародерами возникла словесная перепалка, один из них направил ружьё мне в грудь, но в этот миг вокруг загремели выстрелы, брызнула кровь, мародера отбросило в сторону, и я упал на асфальт, спасаясь от свистящих повсюду пуль. Несколько секунд продолжалась стрельба, потом всё стихло, меня подняли и поставили на ноги. Мародеры оказались мертвы, а передо мной стояли вооруженные до зубов люди в камуфляже и масках, оставляющих открытыми только глаза. Они и отвели меня в бункер.

– Так просто? – без всяких эмоций уточнил Харитонов, глядя в разбитую витрину на поток мутантов, штурмующий одно из зданий на противоположной стороне улицы. – Взяли и отвели?

– Там всё было непросто, – устало возразил учёный. – Они довели меня по каким-то подземным тоннелям к какому-то огромному люку, вмонтированному в бетонную стену, после чего дали рацию, сказали вызвать «Лидера» и ушли. Я очень испугался, оставшись один, в темноте, посреди кишащего мутантами подземелья, и так кричал в эту рацию, что меня, наверное, услышали без всякой радиосвязи. Люк открылся, и меня впустили внутрь. И в бункере, кстати, мне тоже сначала не поверили. Правда, позже господин «Лидер» сказал, что он связался с этим отрядом, и они выразили готовность проводить меня в Раменки… вместе с вами.

– Значит, спецгруппа, которой нет, всё-таки есть, – усмехнулся офицер. – «Лидер» решил воспользоваться старой истиной: лучше недоговорить, чем солгать. Вячеслав Владимирович, что хоть это за люди были-то?

– Не знаю, – вздохнул доктор Иванов. – Я даже не знаю, сколько их всего. Я постоянно видел четыре-пять человек, но по их поведению и анализу происходящего было ясно, что их больше. Они все были… – учёный запнулся, подбирая определение, – очень странными. Бросалось в глаза, что все они очень высокого роста и крепкого телосложения, и цвет глаз у них был весьма редкий… больше серебряный, нежели серый. Я почти не слышал их голосов, между собой они почти не разговаривали, а те немногие фразы, что долетали до меня, имели совершенно несовременную лексику. Единственный, кто со мной говорил, был их командир, но и тот был крайне немногословен. И, пожалуй, ещё более странен, чем его подчиненные.

– Ещё выше и с налитыми кровью глазами? – ухмыльнулся Шмель.

– Роста он был вполне обычного, единственный из всех, – возразил учёный. – Хотя здоровьем не обижен, это было видно сразу. Но вот его глаза… – он на мгновение замолчал.

– Что, правда кровавые?! – Шмель невольно отпрянул.

– Нет, мутантом он не был, – успокоил бойца доктор Иванов. – Но, полагаю, заражение как-то сказалось на его глазах. Они меняли цвет. Когда я увидел его впервые, они были карими. Позже я заметил, что если он достаточно долго говорил о чем-то со своими соратниками, они становились зелеными, но стоило ему обратиться ко мне, его глаза, если можно так выразиться, коричневели на глазах. Кроме этого, он был младше меня лет на пятнадцать, но рядом с ним меня не покидало ощущение, что это я младше его лет на пятьдесят. И вообще, находиться рядом с ним долго было… эээ… некомфортно. У меня начинала болеть голова и появлялась слабость в ногах. Он словно замечал это, и всякий раз бросал на меня пронзительный взгляд и отходил на несколько шагов. Через пару секунд мне становилось легче. Я даже подумал, что всё-таки заразился и это начинается мутация, но судорог не было. В общем, перенервничал я изрядно… И имя его, прямо скажем, спокойствия мне не добавляло. Подчиненные звали его «Тринадцатый». Это слово уже само по себе подразумевает печальный исход.

– «Тринадцатый»? – поднял брови капитан. – Такой, здоровый, под сотню весом, рост метр восемьдесят, с тяжёлым взглядом, злобной физиономией и юмором законченного маньяка-убийцы?

– Ну… – замешкался учёный. – Они все были в масках, лиц я не видел… Но, в целом, ваше описание подходит. По крайней мере, один раз он точно пошутил весьма жутко! Когда они оставили меня возле входа в бункер, он велел мне вести себя хорошо, никуда не уходить и при случае вернуть рацию! И растворился во мраке.

– И как? – офицер спрятал ухмылку. – Вернули?

– Кого? – не понял доктор Иванов.

– Рацию.

– Эээ… – опешил учёный. – Нет… я же сказал, что я их больше не видел… А в бункере о них, судя по всему, никто даже и не слышал… Та рация у меня с собой, господин «Лидер» сначала забрал её, но перед знакомством с вами вернул, и его специалисты даже подключили её к переговорному устройству моего скафандра.

– Да, «Лидеру» она не пригодилась, – усмехнулся капитан. – Ваши загадочные друзья сделали так, что пользоваться ею можно только на одной-единственной частоте, которая, как выяснилось, прослушивается всеми подряд. Вот он и отдал её вам. Специально, чтобы я не захотел уйти на другую частоту. Ведь это означало бы потерю связи с вами. А в кишащих мутантами тоннелях, как вы заметили, любая секунда промедления может стоить жизни.

– Что же мне с ней делать? – нахмурился доктор Иванов. – Может, выбросить?

– Теперь это ничего не изменит, – хмыкнул Харитонов. – Лучше попробуйте вернуть её владельцу.

– Как это? – изумился учёный. – Боюсь, я не понимаю…

– Выйдите в эфир и вызовите Тринадцатого, – флегматично пожал плечами офицер. – Скажите, что вы доктор Иванов, что находитесь здесь и готовы вернуть ему рацию.

Разведчики переглянулись, торопливо пряча ухмылки, но учёный принял всё за чистую монету. Он нащупал рукой футляр с рацией, включил её и на полном серьёзе заявил: