Чистилище

Джелф был предупредителен и заботлив. Он носил ей прохладную речную воду, дал чудесные мягкие полотенца. Но сейчас, в сумерках, на исходе третьего дня своего пребывания на Марисоте, Ори всерьез испытывала пределы его гостеприимства. Сегодня она почувствовала себя лучше и весь день провела на улице. Бесцельно бродя в окрестностях фермы, Ори перебирала в уме прошедшие события, размышляя о том, как вернуть своей семье былое положение. Несмотря на то, что семьей сейчас была только она. И за ужином все эти раздумья вылились в настоящую проверку знаний и терпения фермера.

— Я не понимаю, — произнес Джелф, скобля дно миски, сделанной из раковины орьо. — Я думал, в Племени это нормально — что люди карабкаются наверх по головам других.

— Да, да. — ответила Ори, скрестив ноги. — Но мы убиваем не для того, чтобы достичь власти. Мы убиваем, чтобы сохранить ее.

— Есть разница?

Ори кинула пустую миску на пол хижины. Какой-никакой, а обеденный стол, подумала она.

— Ты действительно совсем ничего не знаешь о своем народе, да? Племя — это меритократия^[2]. Тот, кто достойнее, кто сильнее, тот получит больше власти — при условии, что будет сделан публичный вызов. Дернас никогда бы не бросил вызов Великому Лорду. Как и Паллима.

— Как и ваша мать, — сказал он, опустившись на колени, чтобы поднять ее миску. Он выглядел слегка испуганным, когда она левитировала ее с помощью Силы в его руки.

— Спасибо.

— Смотри, это действительно просто, — сказала она, встав и попытавшись очистить грязь со своей униформы. Безрезультатно. — Если тебе попадутся слабые соперники, ты можешь сделать с ними все, что угодно — даже убить.

Он нахмурился, посмотрев на нее снизу вверх:

— Звучит, как кровавая резня.

— Все обычно происходит тихо — чтобы не было явного нарушения закона. Отравления. Лезвие шиккара в живот.

— Чтобы не нарушить закон.

Она остановилась в дверях и сердито посмотрела на него:

— Ты собираешься критикой заниматься или мне помогать?

— Извините, — ответил Джелф, поднимаясь. — Я не хотел вас огорчать.

Он покачал головой:

— Просто то, что у таких вещей есть правила кажется, ну… странным. Правила того, как нарушать правила.

Ори вышла на берег и посмотрела на запад. Солнце, казалось, опускалось прямо в реку, и вода пылала оранжевым. Это было прекрасное место, и когда-то она фантазировала об украденных здесь ночах. Но сейчас Ори не смогла бы представить себе что-то подобное. Она так и не придумала, как вырваться отсюда. И ей нужна была помощь. Помощь кого-то повлиятельней раба, как бы не был силен и крепок этот раб.

— Я должна вернуться, — сказала она. — Мою мать обвинили ложно. И кто бы это не сделал, он заплатит. Я должна вернуть себе имя.

Она оглянулась на него. Джелф преспокойно грыз какую-то травинку.

— Я должна вернуться!

— А я бы не стал этого делать, — он вышел к ней на берег реки. — Я подозреваю, что все это дело рук вашего Великого Лорда.

Ори пораженно посмотрела на него:

— Что ты можешь знать об этом?

— Не так много, как вам могло бы представиться, — ответил Джелф, жуя свой стебелек. — Но если ваша мать была ключом к выбору того, кто заменит Венн, легко представить, как сильно старуха хотела убрать ее с дороги.

Ори недоверчиво хмурилась, всматриваясь в растущие тени:

— Рассуждай-ка лучше об удобрениях, Джелф.

— Посмотрите на это таким образом, — Джелф тихонько придвинулся так, что оказался прямо перед ней. — Если бы Венн действительно не была причастна к покушению и действительно подозревала бы в нем вашу мать, вас бы не приговорили к рабству. Вас бы казнили. Но Великий Лорд не собирается вас убивать, потому что знает, что вы ни в чем не виновны. Вы гораздо полезнее для нее в качестве примера, — он выбросил стебелек в реку. — Сделав рабами Высокого Лорда и членов ее семьи, Венн получила очень эффективный сдерживающий фактор — живой, дышащий, и, главное, наглядный — до тех пор, пока вы существуете.

Ори потрясенно смотрела на него. Дернас и Паллима были убиты скрытно, никто и не видел. Костер в поместье привлек внимание и людей, и кешири. Останься она в Тахв, то, возможно, уже гнула бы спину на каторжных работах. Наглядно.

— Так что же мне делать?

Он тихо улыбнулся, сейчас его шрам был совсем не виден:

— Ну, я не знаю. Но мне кажется, что пока вы не чувствуете через вашу Силу страдания своей матери, разрушить планы Венн можно только… не став примером.

Больше он не произнес ничего, но она поняла недосказанное. Не стать примером — значит уйти отсюда. Она подняла голову, всмотрелась в его глаза, отражающие бьющийся в воде звездный свет.

— Как может фермер разбираться в таких вещах?

— Вы видели мою работу, — ответил он, положив руку ей на плечо. — Большая часть вещей, с которыми я имею дело — воняют.

Она рассмеялась, хотя весело ей не было; она смеялась впервые тех пор, как оказалась на ферме. Когда Ори шагнула прочь от реки в темноту, то ноги ее утонули в мягкой земле. Девушка упала бы, но Джелф успел поймать ее. А Ори позволила ему это.

* * *

Миновала полночь. Джелф стоял в дверях хижины и смотрел на Ори, спящую на соломенной подстилке. Нельзя было оставлять ее здесь надолго, думал он. И, разумеется, нельзя было заходить настолько далеко, насколько он позволил себе зайти за последние девять дней. Но, раз так, нельзя было с самого начала поощрять ее визиты.

Он вышел на улицу, натянув рваную робу. Жара, стоявшая уже много дней, сегодня внезапно сменилась не по сезону сильным похолоданием. Впрочем, почти осенняя прохлада вполне соответствовала его настроению. Ори даже представить себе не может то, угрозой чему стало ее присутствие. На карту поставлено гораздо больше, чем судьба одной ситхской семьи.

И все же он принял ее. Ведь та Ори, что пришла к нему тем вечером, оказалась совсем другой. И он не смог ей противостоять. Она выглядела такой гордой во время своих первых визитов, она была полна нездоровой веры в абсолютное превосходство своего народа. И это определяло и ее статус, и ее саму. Потеряв первое, она потеряла и второе. Он увидел человека сломленного: не уверенного ни в чем, растерянного. В ней был не только гнев. Она потеряла саму себя, и ей было больно и тоскливо. Пусть все, чем она себя считала ранее было лишь глупой иллюзией, но больше ведь у нее ничего не было. В последнее время тоска побеждала злость, и Ори бесцельно бродила вокруг хижины или в саду, погруженная в печаль.

Смирение ситха. Он стал свидетелем чего-то поистине удивительного, почти невозможного. Ее броня плавилась, примеси выкипали. Возможно ли, что не каждый ситх на Кеше жаден с рождения? Ее гнев из-за лишения поместья и состояния оказался. обычным. Он будет злиться, и злился, не меньше нее в подобной ситуации. Это была совсем не та бешеная ярость, что разрушала цивилизации из спортивного интереса. Это было не по-ситхски.

То, что, потеряв все, Ори стала только привлекательней для него, казалось Джелфу неправильным. После той ночи на берегу реки, вся сдержанность, которую он так долго совершенствовал, изменила ему. Он был так нужен Ори. И так много времени прошло с тех пор, как у него кто-то был. В диких дебрях, да и не только там, спрос на таких, как он, невелик. Но опасность всегда была рядом, отравляя нечаянное счастье.

Джелф посмотрел на север. Между облаками и холмами виднелась тонкая полоса света. Сияние начинается вновь, и в течение нескольких ночей северное небо будет охвачено огнем. Время подходит.

Он бросил взгляд на склад, подсчитывая, как долго его не будет на ферме. Опасно оставлять Ори бродить тут одну. Она должна уйти.

Но он не мог ее отпустить.

ГЛАВА 4

Он уехал на рассвете, длинным шестом из хеджарбо направив свое суденышко вверх по реке. Ее шаткое душевное равновесие рухнуло в один миг, и она отчаянно протестовала. Какое значение имеет, что там надо его клиентам для осеннего вегетационного периода? Чем он обязан этим людям? Все, что он получает за свою работу — это несколько жалких вещичек, которые невозможно вырастить на земле.