Чистильщик

— Я тебя сейчас убью!

— Чур, я на стороне Макса в поединке, — просунулась в дверную щель любопытная голова Кати.

— Тогда я за непромокаемыми мешками, — раздался громкий голос невидимой Глашки, стоящей где-то позади младшенькой Достоевской.

— Зачем? — почти хором спросили мы.

— Трупы паковать и тайно вывозить. Машина новая, поэтому и непромокаемые: жалко будет дорогую обивку пачкать. Юлька, на тебя брать или поживёшь ещё?

— Нет! Отставить, Глаша! — рассмеялась графиня. — Вообще-то, здесь старшая я и никакого смертоубийства не допущу. Так, семейство! Скоро придут Воронины, поэтому переоденьтесь к совместному застолью. И всем на нём сверкать довольными рожами!

— Я тебе ещё припомню, предательница! — показав кулак Кате, буркнула Анна.

— Вот только не надо угрожать! А то старшему брату пожалуюсь!

— А я маме на вас двоих!

— А я…

— Да-а-а-а… — закатила глаза к потолку Юлия Петровна. — Прав ты, Макс! Ничего не изменилось с твоим приходом в это придурошное семейство! Хорошо наказал тебя им император!

Глава 21

На следующий день была гулянка у Дато в ресторанчике. Приятно видеть не только Достоевских с Ворониными, но и народ из группы Аксакала. Все припёрлись, кроме самого командира, конечно, отлёживающегося в какой-то частной клинике.

— Как там лейтенант? — первое, что спросил у Мышки, крепко обняв её.

— Ночью звонил. Говорит, что живее всех живых и скоро явится снова гонять нас, — ответила она, чмокнув в щёку. — Ты, смотрю, тоже красавцем. Почему сбежал от меня?

— Не сбежал. В пустой квартире делать нечего, а с Достоевскими кое-какие дела порешать нужно было.

— Слышала я про ваши дела из газет! С императором знакомился. Круто, вообще-то, Макс. И как тебе Александр Годунов?

— Ну… В спарринг против него бы не встал — здоровье всего одно. Если только с тобой вдвоём.

— Да тут вся наша группа не выстоит! — рассмеялась Ира. — А со мной вдвоём есть более интересное времяпрепровождение. После праздника подробнее узнаешь. Дома. Если, конечно, мне Анна Достоевская глаза сейчас не повыцарапывает. Вон как зыркает исподлобья.

— Не обращай внимание. У нас с Аней теперь практически родственные, так сказать, чувства. Это она на меня дуется и на свою сестрёнку младшую.

— Ты и Катю охмурил? Извращенец! Она же подросток!

— Сама извращенка, если только о сексе и думаешь. Ещё графиню сюда приплети.

— Даже Юлию? Мастак, однакося! А полковник знает, что ты и его невесту втихаря…

— Издеваешься? — догадался я.

— Есть немного, — согласилась она. — Видел бы ты сейчас свою возмущённую морду! Ладно, пойдём танцевать.

Веселье набирало обороты, и где-то через час незваными, но приятными гостями явились парни и девушки из группы Поэта. Сам командир Евгений Залесский тоже не преминул нарисоваться. И не просто, а с подарком для меня, в виде длинного стихотворения, посвящённого, кстати, тоже мне, и моему подвигу по спасению его дружка Аксакала.

Круто написал! Я аж прям возгордился, ощутив себя былинным героем. Что ни говори, а Поэт — настоящий талантище. Выпили с ним за моё здоровье, потом за здоровье лейтенанта Аксакова, потом… Потом, увидев Анну, он резко остолбенел и, свернув очередной тост, подошёл к девушке. Глаза Поэта при этом были как у мечтательного телёнка. Всё! Влип мужик, напоровшись на очередную Музу!

Анна его ухаживания приняла достаточно культурно, хотя пару раз, когда Евгений не видел, кидала на меня вопросительные взгляды, покручивая пальцем у виска.

— « Нормально. Не волнуйся. Адекватен», — показал я ей успокаивающими жестами.

Анька тут же расслабилась и продолжила начатое с Поэтом знакомство. Ох, и не завидую я Залесскому! Хотя… Мир обретёт ещё несколько рифмоплётских творений, когда наш романтичный лейтенант окунётся с головой в очередную лужу неразделённой любви. И шедевры эти будут явно шедевральными. На меньшее Достоевские не размениваются.

Далеко за полночь раздался звонок по телефону. Незнакомый… Да нет! Этот голос уже слышал однажды.

— Жду через пять минут на соседней улице, — приказал князь Волконский и отключился, посчитав, что этого достаточно.

От блин-банан! Только его мне и не хватало на многострадальную башку! Но делать нечего: это не тот человек, которым стоит пренебрегать.

Незаметно вышел через чёрный вход ресторанчика и явился в указанную точку. Большой джип хоть и был с простыми номерами и без опознавательных знаков, но маскировочка так себе. Даже последний привокзальный алкаш, ещё в детстве пропивший все мозги, и тот догадается, что прибыл крутейший аристократ.

Охранник открыл дверь, и я оказался внутри бронированной машины.

— Как там мой сын? Доклад! — не поздоровавшись, начал Волконский.

— Гога стоит на пути исправления, Олег Фёдорович. Освоил швабру в совершенстве, а также сервировку стола и чистку сапог. Хоть сейчас с такими умениями в князья записывай.

— Не хами, Гольц. Я не для этого ехал через весь Петербург. Оставь свои клоунские замашки для менее изысканной публики.

— А я ещё и не начинал хамить. Скажите спасибо, что вообще соизволил прийти сюда и даю хоть какую-то информацию по своему слуге.

— Он мой сын!

— Да хоть дочь. Но это к делу не относится. Ближайшие годы мой слуга не имеет ни титулов, ни фамилии. И заметьте, не я такое придумал и не я попросил некоего барона Гольца принять под своё крыло непутёвого отпрыска. Так что давайте начнём разговор заново в более уважительном тоне.

— В порошок сотру, щенок! — оскалился князь.