Чистильщики

Спохватился, когда проголодался и вспомнил про мамины вареники. Поразмышляв, решил ехать на собственном «Москвиче»: не в метро же мелькать и объяснять каждому милиционеру, кто ты есть на самом деле.

Но как же он забыл про последнее пристрастие мамы! Выдержав первый шквал охов и ахов по поводу лейкопластырей, еще раздеваясь в прихожей, Олег почувствовал, что в комнате кто-то есть. И, конечно же, все подтвердил и поставил на свои места безвинный мамин голосок:

– Наденька, это Олег приехал, вы ведь знакомы? А мне Надя как раз позвонила, – это уже сначала замершему в напряжении, а потом впялившемуся в зеркало сыну. Оказывается, совсем и не одинаково, каким ты предстаешь перед матерью и каким – перед посторонней женщиной. Пусть даже и солдатом-первогодком. – Вот мы вместе подарки твои калининградские и съедим.

Надя из комнаты не вышла, а Олег тем более не заспешил туда. Унес на кухню пакеты, стал возиться с ними. Мать не выдержала, вытолкнула:

– Иди хоть с человеком поздоровайся, медюлян.

– Нет такого слова в русском языке, – отпарировал Олег.

– Тебе не русский язык надо, а дрын хороший.

– Секунду.

Прежде чем мама поняла его замысел, Олег успел достать из холодильника бутылку вина, плеснул в чашку, залпом выпил. И со спокойной совестью развел руками: а вот теперь я никуда не поеду, никого не повезу. Под осуждающим взглядом матери, дотянувшейся и огревшей его по спине полотенцем, пошел к гостье – деваться в однокомнатной квартире все равно некуда.

– Здравствуйте. Мы, кажется, и в самом деле видимся не первый раз.

Надя, напряженная и заранее колючая, сидела на краешке дивана и пыталась смотреть в книгу. Пластыри Олега немного озадачили ее, она даже сочувственно обмякла:

– Здра-авствуйте.

– Кажется, это вы интересовались, как служится в налоговой полиции. Вот, все на лице.

Шутливо-язвительный тон Олега позволил и ей сменить сочувствие на любимые шипы. Подобралась, вогнула спинку. И как оказалась хороша в такой позе грудь – высока, упруга. Вот в нее бы падать лицом…

– А что можно найти интересного на наших книжных полках? – отвлекаясь от женских приятностей, поинтересовался Олег и присел напротив.

– Готовлю кандидатскую… – Спокойно переждала неподдельное удивление Олега и продолжила: – …а у Марии Алексеевны обнаруживаются такие книги, которых и в библиотеках не найдешь…

– Значит, теперь часто будете у нас в гостях?

На этот раз поинтересовался вроде без подвоха, но Надя вновь выставила грудь, совершенно не понимая, что добивается этим обратного эффекта. Повертела в задумчивости книгу, отложила. Поднялась:

– Извините, я пойду к Марии Алексеевне на кухню. И… я не думала, что вы приедете. А то, несомненно, зашла бы в другой раз.

Обескураженный столь откровенным признанием, Олег не сразу и нашелся, что ответить. Хотя от Нади можно ожидать подобного заранее: змея если не укусит, то зашипит.

– Олег, – тут же позвала с кухни мама, и в ее голосе он уловил тревогу. – Олег, Надя засобиралась уходить. Повлияй хоть ты на нее.

– Нет-нет, Мария Алексеевна, мне правда пора. Сами знаете, дорога. Я ведь случайно и на минутку, – не преминув подчеркнуть это специально для Олега, решительно отнекивалась уже около вешалки гостья.

– Да вы останьтесь… право… – чувствуя свою вину, неумело закрутился вокруг и Олег. – Рыбка из Калининграда…

– Нет, спасибо. До свидания, Мария Алексеевна.

Надя поцеловала хозяйку и, не глянув на Олега, исчезла за дверью.

– Что ты ей сказал? – повернулась мама к источнику столь бурной реакции гостьи.

– Вроде ничего особенного… Ну что ты так переживаешь?

– Молчи уж. А вечер испортил.

Шаркая тапочками, пошла на кухню.

– Ну, мам… Ничего особенного не сказал я ей. Поинтересовался только, часто ли она теперь станет наведываться к нам в гости.

– Не к нам, а ко мне. И не притворяйся, будто ничего не понимаешь, – она специально отодвинула еще и винную чашку.

Олег сел напротив, повинно положил побитую голову подбородком на кулаки:

– Расскажи мне о ней.

Мама, прощая, потрепала ему прическу. Улыбнулась далеким воспоминаниям:

– Она росла удивительно чистым, возвышенным и честным ребенком. После школы вышла замуж, за одноклассника. А тот полюбил водочку да компании.

– Разошлись?

– Она ушла. Встретился умный, воспитанный парень, коммерсант. Но – женатый. Из Ленинграда, – мама никак не хотела переходить на новые названия городов, улиц, станций метро. – Полтора года снимали здесь, неподалеку от нас, квартиру. А потом ему пришлось уехать: дела на фирме пошли плохо, деньги кончились.

– А вместе с ними – и любовь?

– Не говори так, таким тоном. Ты не судья. Для нее, может, это время и стало лучшим в жизни.

Мама встала, вымыла чашку. Успокоилась. Вернулась и на место, и к рассказу о своей выпускнице:

– Муж, с которым она не разводилась, конечно, нашел себе женщину, привел в дом. И представляешь, каково теперь ей возвращаться туда же? А жить где-то надо. Пока живет на даче, а она?то летняя. И не ее, а подруги. А девочке в школу идти… Жалко Наденьку.

– Но гордая, – на этот раз с уважением, а не ради поддакивания, произнес Олег.

Ему ли не знать, сколько таких одиноких льют слезы у каждого встречного-поперечного на плече или цепляются за шею хваткой утопленника. А эта еще и отбривает жалеющих. Характерец. Может, он как раз и помогает ей выжить? Или наоборот – осложняет и без того нерадостную жизнь?

– Ты уж с ней, сынок, как-нибудь пообходительнее. Если нет внимания, так хоть с уважением, – попросила мама, в очередной раз потеряв надежду на семейное обустройство сына.

Олег поднялся, поцеловал ее в седые волосы:

– Лучше скажи, где мои вареники? Да, и главное – я ведь лечу в командировку в Симферополь! К теть Гале заехать?

– Правда? Ой, а у меня же ничего не приготовлено. Может, рыбку – ей? – Она схватилась за гостинцы, забегала глазами по кухне, словно самолет стоял уже на взлетной полосе. – Она чай любит, надо чаю купить. Что ж так неожиданно-то? И что молчал?

– Мама, я все куплю, с пустыми руками не заявлюсь, – успокоил Олег. – А когда появится Надя, извинись за меня. Ладно? Я был не совсем корректен с ней. Прости и ты. Давай и ей одну рыбку отложим, а когда увидитесь – ты и отдашь. Только не говори, что от меня, а то не возьмет.

– Дураки вы, молодые. Давай есть вареники. А Гале я все же соберу сумочку. Повезешь и никуда не денешься.

Повезет. Ради встречи с Зоей – на горбу понесет любой узелок и любую сумочку. Неужели они встретятся?

– Эй, ты где? – позвала мама. – О чем думаешь?

Запищал мобильный телефон, оставленный в кармане пиджака. Олег недовольно посмотрел в сторону вешалки:

– О чем думал – то ушло. А вот сейчас наверняка скажут, над чем предстоит ломать голову.

Звонил, и в самом деле отменял слезы, оставшиеся от отпуска, оперативный дежурный: