Чистый продукт. В поисках идеального виски

– Ничего подобного. Правильно будет «Каллен-скинк».

Официант сверяется с меню.

– Но здесь написано «Кален-скинк».

– Я знаю, что там написано, – терпеливо разъясняю я, – но блюдо называется «Каллен-скинк», «каллен, с двумя «л». На Восточном побережье только такой суп и едят, мне ли его не знать. Моя тетушка Пэг готовит лучший в мире «Каллен-скинк», да и в сотне разных меню он только так и пишется. Верьте мне, я из Файфа.

Честно говоря, давно мечтал произнести эту фразу [53] .

53

« Верьте мне, я…» – фраза из популярной телеигры, в которой публике предлагается угадать, который из двух участников говорит правду, а который лжет.

– Хорошо, сэр, – соглашается официант, хотя я вижу, что не до конца его убедил. – Вина не желаете?

Я улыбаюсь.

– Да, пожалуйста.

Мы в Портри, в отеле «Куллин Хиллс». Если не принимать во внимание полуграмотных официантов, это довольно приятное местечко – ухоженные сады, отличная еда и живописные пейзажи. После ужина садимся за столик на лужайке, потягиваем «Талискер», наслаждаемся видом широкого залива с пришвартованными суденышками и наблюдаем за вспыхивающими огнями вечернего города, за которым на фоне золотисто-голубого сияния южного неба неподвижной темной массой очерчены горы Куллин.

Сидим, любуемся, а ведь горы эти выставлены на продажу. Джон Маклауд, двадцать девятый глава клана и владелец родового поместья Маклаудов – замка Данвеган – и пары крупных участков на острове Скай, включая цепь Куллин, выставил горы на продажу. Десять миллионов фунтов стерлингов – и они ваши. Пока желающих нет, и, конечно же, большинство заинтересованных людей скорее предпочли бы, чтобы Куллин купил Шотландский национальный фонд или подобную организацию, занимающуюся охраной исторических памятников и живописных мест. Но это чертовски кругленькая сумма за приобретение, которое потом неизвестно как использовать (вряд ли Вестминстер сумеет заставить Эдинбург разрешить кому-нибудь, например, добывать здесь камень).

Поживем – увидим. Для шотландского землевладения настали веселые дни. Из-за того, что у нас снова появился свой парламент, последняя феодальная страна Европы наконец-то стала двигаться в сторону, ну, как минимум XIX века, люди, живущие и работающие на своей земле, наконец-то получили на нее право собственности. Это явно неплохая мысль. Даже если вы пока не решили для себя, к лучшему ли такие изменения, в их пользу говорит хотя бы список тех, кто воспринял перемены в штыки: Питер де Савари [54] , Мохаммед аль-Файед [55] и большинство других крупных частных землевладельцев.

54

де Савари Питер– один из богатейших людей Европы, английский магнат, управляющий сетью отелей и ночных клубов по всему миру.

55

аль-Файед Мохаммед– обосновавшийся в Британии египетский бизнесмен. Потратил несколько миллионов долларов на восстановление приобретенного в 1972 году шотландского замка и окрестных угодий; за это Шотландский совет по вопросам туризма наградил его премией Freedom of the Highlands.

Май еще не наступил, с заходом солнца в воздухе резко холодает, и на фоне зарева горы Блэк-Куллин будто покрываются черной окалиной, под стать названию. Этот великолепный вид, вкупе с отсутствием комаров, стоит того, чтобы сбегать в номер за курткой и перчатками, а затем вернуться на лужайку.

После обжорного завтрака отправляемся на север, прямо в центр прекрасного пейзажа под ослепительно синим небом, расчерченным тут и там полосками облаков. Сегодня мы начинаем путь домой, но у нас достаточно времени, чтобы в дороге не напрягаться. Трасса A885 идет вверх к полуострову Троттерниш (Trotternish), осторожно петляя между береговыми скалами на востоке и хаотично разбросанными возвышенностями, наклонными выступами, горными пиками, утесами и ущельями на западе.

Постепенно спускаясь после небольшого подъема на выезде из Портри, дорога выводит нас к большому остроконечному массиву – утесу Сторр (прозванному «Старик Сторр»), который будто кичится своими каменными изломами, балансирующими над расцвеченным деревьями склоном и сдвоенными озерами Фада и Литан. Морские скалы справа от нас лучше видны с воздуха или с моря – внушительная цепь зазубренных отвесных стен, расколотая каменистыми впадинами, усыпанная природными арками, изъеденная пещерами, расшитая валунами и крошечными островками. На суше скалы лучше всего видны с автомобильной парковки, где короткий ручей из озера Мелт переливается через скалистые уступы в море. Единственная скала на севере острова, которая носит причудливое имя Килт, обращена складками горной породы средне-юрского периода к широкому участку взъерошенного бризом моря у холмов Уэстер-Росса.

В Брогейге великолепная железная дорога поворачивает строго на запад, прочь от одинокого крупного поселения Стаффин, и стрелой устремляется прямо к скалам Курэйн, петляя между заплатками болот и горными пиками с названиями вроде стол, игла и тюрьма, прежде чем броситься наверх в каменный хаос, где, как форель, выпрыгивает из ручья, зигзагом разрезая неровную поверхность рваных скал Альпинсити, затмить которые может разве что перевал Билак-на-Бо (или «Пастуший перевал», как его еще называют) на полуострове Эпплкросс. Но даже та знаменитая дорога вряд ли сравнится с захватывающими дух пейзажами этого горного перевала; зелень рассыпается по склонам бархатными складками, испещренными ожогами и длинными молниями трещин в торфе; тут и там мелькают каменные замки и голубые медальоны озер, пока дорога не останавливается у пятнистых домов подле главного пути, чтобы затем устремиться к бледному сверкающему провалу далекого моря, заключенному на горизонте в туманную рамку континентальных гор.

Черт подери, как мне нравятся эта дорога и этот пейзаж! По мосту Скай-бридж я ездил лишь однажды, зимой, когда подвозил Дейва в суд Портри, чтобы продлить лицензию паба. Паромы тогда не ходили, так что, кроме моста, вариантов не было. Пока Маккартни, вырядившийся в костюм, обновлял лицензию «Клэксена», я под чистым зимним небом поднялся на своем «Драмбуйе-911» по склону, разглядывая по дороге тянущиеся к вершине сугробы и дрожа на пронизывающем северо-восточном ледяном ветру. На вершине мне вздумалось выйти из машины и насладиться видом. Тут оказалось, что футболка с коротким рукавом – не лучшее решение, даже для меня.

Как ни странно, впервые хорошо разглядеть Пастуший перевал мне удалось в облачный день. Как-то поздно вечером я приехал на пару дней в Дорни. Мне удалось убедить Дейва, что нужно немедленно мчаться на Эпплкросс и смотреть закат, но пока мы выезжали со старого пастбища Кена в Лохкарроне, к западу начали сгущаться облака, и к тому времени, как машина выехала на серпантин, ведущий к перевалу, мы и сами уже оказались внутри облака – куда ни глянь, серый туман, а фары освещают путь от силы на сотню ярдов. Несмотря на все свои горы, Шотландия, по альпийским меркам, остается низинной страной, и, въезжая в такое облако, ты теряешь всякую надежду когда-нибудь выбраться из него на свет божий. Но мы решили, что нам обязательно повезет, – лишь бы добраться до широкой плоской вершины.

На последнем крутом вираже выбираемся на свет, поднявшись над плотным облаком, протянувшимся на запад, к предзакатному солнцу. Скай почти не виден: его окутала белая пелена, заслонившая весь горизонт. Только Куллин вздымается над рваным океаном туманов, как сказочный изрезанный остров тьмы, суровый и безмятежный.

– Неужели твой папа отмахивал весь этот путь на своих двоих?

Теперь направлялись к югу, воодушевленные видом древнего оплота Маклаудов, замка Данвеган, на северо-западном побережье Ская. Поистине, страна Маклаудов: слева от нас, как две миниатюрные обезглавленные горы Фудзи, возвышается пара холмов, известных как «столы Маклауда». Оказавшись вблизи от Роуга (Roag), где вырос отец Кена, Лэклан, мы ищем дом, где Кен, как ему помнится, пару раз бывал. Некоторое время тому назад мы миновали строение, в котором находилась школа, и Кен сказал, что до отцовского дома еще пилить и пилить.

– Ага, – расплывается в улыбке Кен. – Босиком. И на обед нес с собой репу.

– Ну ясно, – посмеиваюсь я. – А мы жили в обувной коробке посреди дороги и ели горячий гравий, [56] но кто из молодежи сегодня поверит в такие байки?

Кен покачал головой.

– Я на полном серьезе.

– Шутишь. – Я покосился на Кена, чтобы понять, треплется он или нет. – Неужели у него башмаков не было?

– Были. Чтобы по воскресеньям в церковь ходить.

– Боже правый. А что же зимой?

56

…ели горячий гравий… – Аллюзия к комедийному фильму группы «Монти Пайтон».