Чисвикские ведьмы

– Работы Ричарда Дэдда, – сказал Хьюго Рюн. – Он – любимый художник Ее Величества.

– И мой тоже, – добавил Уилл. – Был. Но Дэдд никогда не писал таких картин. Это больше похоже на Марка Ротко. Просто большие пятна краски. Чепуха какая-то.

Рюн поднес палец к мясистым губам.

– Мистер Дэдд – самый модный художник, – сказал он. – Последний портрет королевы его работы висит в Тэйт. Три галлона красной эмульсии, разбрызганной на полотне площадью в десять футов. Это не в моем вкусе, конечно, но мода есть мода. Кстати, мистер Дэдд сидит здесь.

Уилл обернулся:

– Который?

– Вот тот плотный коротышка. Рядом с этим дамским угодником Оскаром Уайльдом.

– С Оскаром Уайльдом? – переспросил Уилл.

– Ага. А ты его не знаешь? Подвизается в театре, когда не резвится в постели какой-нибудь очередной графини.

– Но я думал, что Оскар Уайльд… голубой.

– Ну, по крайней мере мордашка у него розовая.

– Я имел в виду, что он… педалить горазд.

Рюн от души рассмеялся.

– Ну что ты. Никто не любит дам так, как наш Оскар… – Рюн поймал взгляд Уайльда и махнул ему: – Привет, Оскар!

Оскар Уайльд сделал торжественное лицо и показал Рюну два поднятых пальца.

– Вот она, неизменная обывательская мелочность, – проворчал Рюн. – Все еще сердится из-за двадцати гиней, которые я у него одолжил.

– А кого вы еще здесь знаете? – спросил Уилл, разглядывая завсегдатаев «Кафе Ройял».

– Еще бы, – откликнулся Рюн. – Почти всех… а может быть, даже всех. Видишь того… м-м-м… рослого парня, который подпирает музыкальный автомат? Это Литтл Тич, который прославился исполнением неизменно популярного танца Большого Сапога. Или вон тощее создание с длинной черной бородой. Это граф Отто Блэк, владелец «Цирка-Фантастик». Этот прославился тем, что находит всяких монстров и показывает публике… Гнусный тип.

Потом Рюн указал на даму по имени Нелли Мелба, которую прославит популярный десерт, названный в ее честь, [48] и Обри Бердслея, чей эротический роман «Под холмом», прочитанный в трамвае, в двадцать третьем веке, вызвал у Уилла такую бурю чувств. Бердслею тоже предстояло прославиться – еще в молодости, – а потом умереть от туберкулеза.

– А это мистер Гладстон, – продолжал Рюн. – Которого всегда будут помнить из-за его портфеля. [49] А вот лорд Оксфорд, которого тоже будут помнить из-за его портфеля. [50] А вон там лорд Даффл, которого подобно им всегда будут помнить из-за его…

48

А также тем, что первой запатентовала свое имя – после того, как именем этой оперной певицы был назван сомнительного качества парфюм. (Прим.ред.)

49

Рюн имеет в виду не портфель премьер-министра (Гладстон, Уильям Юарт (1809 – 1898) в течение 30 лет четырежды становился премьер-министром Великобритании), а саквояж «гладстон» – кожаный, небольшого размера. И за то, что с его подачи ношение портфелей, сумок и ранцев стало обязательным для всех детей, поскольку именно он ввел обязательное образование. (Прим. ред.)

50

Оксфордские мешки – очень широкие брюки, обычно из серой шерстяной фланели, были популярны в 20-е годы XX века. Или будут популярны – как посмотреть. (Прим. ред.)

– Портфеля? – закончил Уилл.

– Не совсем. [51] А вон тот лорд Кэрриер, а это лорд Джонни…

– Думаю, пока с меня достаточно носителей сумок, – заметил Уилл.

– Согласен, – откликнулся Рюн. – Секрет в том, чтобы знать, когда остановиться.

– А это не лорд Колостоми? – спросил Уилл. [52]

– Нет.

– Зачем мы здесь?

– Это и в самом деле важный вопрос, – задумчиво произнес Гуру всех Гуру. – Вопрос, который смущал Человека с тех пор, как он стал человеком. Дарвин утверждает, что нашел ответ, но то же самое говорит архиепископ Кентерберийский. Оба мои добрые друзья, и оба искренне заблуждаются. Истинная причина, почему мы здесь…

51

Его мы будем помнить благодаря даффл-коту – фасону пальто, которое время от времени входит в моду. Хотя не факт, что именно лорд Даффл его изобрел. (Прим. ред.)

52

Колостома – искусственно сформированный свищ толстой кишки, выходящий на поверхность брюшной стенки с образованием нового выхода для продуктов жизнедеятельности организма. После формирования колостомы можно применять калоприемники. (Прим. ред)

– Я имею в виду – зачем мы с вами сидим здесь и пьем шампанское, которое не заслуживает доброго слова.

– На этот вопрос ответить куда проще. Мы ждем джентльмена, который нас сюда пригласил. Мы пришли чуть раньше назначенного времени. Сигару?

Величайший маг всех времен взял с белоснежной салфетки раскрытую серебряную коробку с сигарами и протянул ему. Уилл покачал головой. Рюн пожал могучими плечами, выгреб пригоршню сигар, сунул одну себе в рот, а остальные запихал в верхний карман.

– Магия…

– Если уж говорить о магии… – Уилл почувствовал, что закипает, – вы давным-давно обещаете показать мне что-нибудь такое. Если уж говорить откровенно – с тех пор, как мы познакомились. Не будете ли вы так любезны сделать что-нибудь впечатляющее? Допустим, улучшить вкус шампанского?

Рюн вскинул бровь – вернее, полоску редких волосков, отмечающих местоположение надбровных дуг.

– С магией не шутят, – проговорил толстяк. – Смотри.

Он щелкнул пальцами. На кончиках большого и указательного пальцев его правой руки вспыхнул язычок пламени, от которого Рюн прикурил сигару.

– Фокус для мюзик-холла, – буркнул Уилл. – Дэн Лейно делает точно так же. [53]

Загадочно улыбнувшись, маг затянулся, затем поспешно подул на кончики пальцев, чтобы погасить пламя.

– Так кто нас угощает сегодня вечером? – спросил Уилл.

– Один мой очень близкий друг, – Рюн выпустил густую струю дыма и проговорил: – Мы подружились в Оксфорде. Но он подвизался на ином поприще. Он одержим логикой. Впрочем, в свое время я помог ему пару раз – когда его логика оказалась бессильна.

53

Знаменитый конферансье Лондонского Мюзик-холла. В 1901 году выступал перед королем Эдуардом VII, став первым из артистов своего жанра, который удостоился такой чести. (Прим. ред.)

– Так кто он?

– Скоро увидишь, – великий гуру поднял левую руку. – О, я чувствую его приближение.

Хьюго Рюн поднялся, отодвинул стул и обернулся, чтобы приветствовать прибывшего – высокого, очень худого джентльмена в безупречно пошитом фраке. В руке джентльмен держал модный кожаный саквояж.

– Уильям, – обратился Рюн к Уиллу, – позволь представить тебе моего лучшего друга, мистера Шерлока Холмса.

Уилл вскочил и сунул пятерню самому прославленному из всех детективов мира, созданных человеческой фантазией. Он понимал, что разинул рот и вытаращил глаза, но… Такого просто не может быть. Или может?

– Мистер Старлинг, – произнес Шерлок Холмс, – как я догадываюсь, вы недавно побывали в…

– В Китае, – выпалил Уилл.

– В уборной, – поправил Холмс. – У вас брюки расстегнуты.

Уилл поспешно выдернул руку и застегнул ширинку.

– Я много о вас слышал, – произнес Шерлок Холмс. – Хьюго сообщил, что ваши возможности почти безграничны.

– В самом деле? – Уилл бросил быстрый взгляд в сторону своего наставника, и тот приложил палец к губам.

– Вы именно тот, кто мне нужен, – заключил Холмс.

– В самом деле? – беспомощно пролепетал Уилл. – Вряд ли я…

– Какое счастье снова видеть тебя, Ширли, – Рюн протянул детективу руку, и они обменялись рукопожатием. Оно имело особое значение, но от Уилла это ускользнуло.

– На людях – Шерлок, если ты не против, – Холмс оглядел Гуру всех Гуру с головы до пят. – Как я вижу, со дня нашей последней встречи ты набрал ровно пятнадцать с половиной фунтов. Похоже, ты приобретаешь аппетит к жизни путешественника.

Рюн окинул великого детектива столь же проницательным взглядом.