Читай по губам...

Я развернулась и на этот раз более быстрым шагом пошла прочь. С каждым мгновением я все более странно себя чувствовала и хотела поскорее отдалиться от этого незнакомца. Вот только, внезапно он сжал ладонь на моем запястье и дернул на себя, не давая толком отстраниться. От этого сердце обожгло электрическим разрядом и стало как-то не по себе.

— Кто и когда подарил тебе эту цепочку?

— Какую?.. — я растерялась, но почти сразу пришла в себя и сказала: — Очень дорогой для меня человек… — запнулась, не понимая, почему вообще отвечала на этот вопрос. Выдернула руку и, больше не оборачиваясь, пошла прочь. А сердце все так же стучало прерывисто и мысли будто бы взбило, из-за чего они спутались.

* * *

В двух кварталах от моста я поймала такси, но проехала совсем немного, так как толком не знала, куда ехать и к тому же мне сейчас больше хотелось пройтись. В данное время Париж и правда казался сказочным. Украшенный к рождеству, он сиял тысячами огней, и был наполнен тематическими ярмарками. Я ходила, смотрела на все это и пила чай.

Наверное, лишь после обеда пришла в себя и собралась вызвать такси, но заметила, что телефон был выключен. Судя по всему, разрядился, при чем, возможно, давно. Из-за этого мне пришлось потратить немало времени, чтобы поймать такси, но, когда я все же сделала это, села в машину и назвала адрес квартиры мамы.

Примерно через сорок минут приехала к нужному дому и поднялась в квартиру. Мама к этому времени сидела в гостиной и смотрела какой-то сериал. Настолько сильно увлеклась им, что на мое приветствие лишь кивнула и даже не спросила, почему я вернулась без продуктов. А я, пригладив волосы пальцами, поплелась к себе.

Зайдя в комнату, сразу поставила телефон на зарядку и, пока он включался, начала расстегивать блузку, собираясь переодеться. Вешая ее в шкаф, я услышала множество оповещений и, посмотрев на экран, поняла, что они сообщали о пропущенных от Доминика. Еще от него было крайне немало сообщений и, собираясь прочитать их, я закрыла дверцу шкафа, но именно в этот момент чуть не закричала, увидев позади себя, в отражении зеркала Моно.

— Как ты это делаешь? Как попадаешь сюда? — спросила нервно и взвинчено, все еще не в состоянии выровнять дыхание, после резкого испуга.

Доминик странно одет. В простые штаны и в легкую ветровку, наброшенную на голое тело. На ногах шлепки и волосы растрепанны. Такое впечатление, что тогда утром он не стал тратить время на то, чтобы одеться и вышел на улицу только предварительно накинув на себя ветровку.

И глаза у парня сейчас жуткие, но, в тот же момент, в них виднелось то, от чего сердце сжималось — раздирающая изнутри боль.

— Хочешь побыть порознь? — Моно пошел в мою сторону. От него исходило нечто звериное. То, что будто бы намекало — беги. Но я осталась стоять на месте и, когда Доминик подошел ближе, я положила ладонь на его обнаженный торс. Кожа ледяная. Сегодня на улице была минусовая температура.

— Ты замерз… — прошептала, но Доминик не дал мне договорить. Убрал ладонь от себя и сжал ее в своей.

— Ты хочешь меня бросить? — Моно сделал еще один шаг вперед. Зажал меня между его мощным телом и шкафом, после чего, наклонившись к уху, рыкнул: — Я уже говорил, что не отпущу.

— Я не собиралась тебя бросать, — я подняла ладони и положила их на лицо Доминика. Таким образом привлекала его внимание и просила посмотреть мне в глаза. — Мне просто нужно было подумать и прийти в себя.

— Подумала? — Доминик наклонился и своим лбом прислонился к моему. — Что же ты надумала? Говори, Нану.

Что я надумала? На самом деле, много всего. Например то, что больше всего на свете я хотела быть вместе с Домиником. Пока гуляла по Парижу, голова была готова взорваться от мыслей, а я в основном думала о том, что так сильно хотелось послать все это куда подальше и оказаться с Моно где-нибудь в уединении. Например, в каком-нибудь коттедже окруженном заснеженным лесом. Там бы мы вместе просыпались, еще долго лежали в кровати, наслаждаясь моментами. Днем бы могли вместе проводить время на кухне. Я бы готовила и давала ему еду на пробу. По вечерам мы разговаривали бы и смотрели на звезды. Вообще не важно чем заниматься. Главное, что вдвоем.

Так же, во время прогулки рассматривая огни города, я думала о том, что сейчас предпочла бы в доме Моно наряжать елку и готовиться к нашему первому совместному празднику. По сути, тот дом тоже являлся нашим островком уединения. Нашим миром.

— О том, что солгала тебе, — я уткнулась лицом в его торс, ощущая, как после моих слов Доминик напрягся.

— Когда?

— Утром. Я сказала, что боюсь тебя, а сегодня, когда подумала и остыла, поняла, что это не так, — я замолчала и совсем тихо добавила: — Хотя правильнее было, если бы я все же боялась.

Я убрала ладони от его лица и, пробравшись руками под ветровку Доминика, обняла парня. Поскольку я уже сняла блузку, выше пояса, если не считать лифчик, тоже была обнаженной и сейчас отчетливо ощутила то, насколько сильно его кожа ледяная. Но из-за этого лишь сильнее прижималась, пытаясь согреть парня.

— Ты такой холодный…

Глава 5. Болит

— Тебе нужно согреться, — я сильнее прижалась к парню и подумала о том, чтобы сбегать на кухню и приготовить для Доминика горячего чая. Даже отстранилась и сделала шаг в сторону двери, при этом сказав: — Я сейчас вернусь…

Вот только, Моно не дал уйти. Притянул максимально близко и прижал к себе с такой силой, что у меня все тело заныло. Вплетая пальцы в мои волосы, он сжал пряди и заставил поднять голову.

— Моя, — сказано твердо и жестко. Так, что становилось ясно — спорить бесполезно и прозвучало, как проклятие. Но, тогда почему мне в таком случае хотелось быть проклятой этим дьяволом?

От того, как Доминик сейчас смотрел на меня и держал в своих руках, у меня по коже пробежали всполохи и тело наполнилось жаром. Очень интимным и до безумия личным, но таким всепоглощающим. Вдох и выдох. Очередная попытка унять дрожь в теле и в противовес этому остаточное осознание того, что в этой близости с Моно я окончательно пропала. Это и, правда, подобно проклятью — одно прикосновение, взгляд и вдох, а воздух уже пылал и вовсю искрился. Рядом с Домиником всегда так.

Я поднялась на носочки и руками обвила шею парня.

— Мой, — сказала так же твердо.

Моно посмотрел в мои глаза и от этого зрительного контакта мысли взъерошило. Я застыла на месте и, казалось, была готова стоять так целую вечность, но громко охнула и задрожала всем телом, когда ладонь Доминика порочно пробралась под мою юбку. Вот только, стоило ему это сделать, как тут же раздался стук в дверь.

Резко обернувшись, я заметила, что ручка опустилась вниз и, прежде чем мама вошла в мою спальню и увидела нас в таком непристойном положении, сказала:

— Я переодеваюсь.

Ручка вернулась в прежнее положение, но мама не ушла.

— Нану, скоро приедет Дороте. Что ты хочешь на ужин?

— Салат, — ответила первое, что пришло в голову. Дороте являлась поваром. Мама никогда не занималась приготовлением еды.

— Какой именно? И ты купила продукты?

— О… Нет, оказалось, что я забыла дома кошелек.

— Где же ты тогда была весь день? Еще и на звонки не отвечала.

По мере продолжения нашего разговора взгляд Доминика мрачнел. Я же отстранилась и, быстро накинув на себя блузку, вышла к маме в коридор. Быстро поговорила с ней и пообещала, что скоро выйду в гостиную, после чего вернулась в свою комнату и обратилась к Доминику: