Читер

— Что?

— Оказалось, что в четверти случаев эти мероприятия были обычными разбойничьими налетами, замаскированными под добрые дела. Если какое-то поселение отказывалось заключить с Центурией договор на охрану и защиту, отплачивая за них продуктами и товарами первой необходимости, Центурия просто приходила и забирала их сама. Нередко — уже после того, как в поселении произошло что-то ужасное. Помнишь, где и при каких обстоятельствах мы познакомились? Вот это был один из тех случаев, когда Центурия, узнав о трагедии, отправила свои силы, чтобы завладеть ресурсами поселения. Разумеется, под предлогом грамотного и честного распределения. Вот только в понимании Земекиса «честно» это означает «четыре пятых перевезти в Легион, а остальное поделить как придется».

— Значит, Центурия это обычные мародеры?

— Не все. И не всегда. Но да, в списках операций, которые санкционировал непосредственно Земекис, немало таких, какие и не назвать, кроме как мародерством. — Медведь покачал головой. — Я и раньше в глубине души подозревал, что Центурия — далеко не святые, но все заглушала гордость за то, что я принадлежу к такому мощному и статусному объединению. Да еще и занимаю в нем далеко не последнее место. Но после того, как Земекис потребовал, чтобы я убил тебя, отрицать очевидное стало невозможно. И уж тем более — закрывать на это глаза, зная, как обстоят дела.

— А оружие? А снаряжение? — я кивнул на пушку в руках Медведя. — Я думал, это собственность Центурии.

— Да черта с два. — хмыкнул Медведь. — Ну, наполовину, если совсем уж честно говорить. Милкор да, но я его выкупил еще два года назад, чтобы он был не просто прикреплен ко мне, а буквально стал моим. А экипировка — она наполовину куплена на личные средства, наполовину вообще пошита под заказ. Думаешь, где я взял такую переднюю панель под выстрелы? Ты хоть у кого-то вообще видел хоть что-то похожее?

Я не стал отвечать, что я вообще не встречал раньше людей, которые используют в качестве основного оружия револьверный гранатомет, лишь про себя прикинул, что слова Медведя действительно похожи на правду. Все остальные имеющие отношение к Центурии обязательно имели в своей форме элемент-другой красного цвета, явно отсылающий к сектору, из которого Центурия взяла свое начало. У Медведя же ничего подобного не было, и единственным, что позволяла идентифицировать его как центуриона, были патчи на плечах. Я обратил на это внимание еще при нашей первой встрече, но тогда не придал этому значения — решил, что так у них устроено разделение на линейный состав и командный.

Впрочем, если у них весь командный состав, как и Медведь, одеваются в собственную, подогнанную под себя и свои задачи, экипировку, то это действительно становится способом отличать их от их подопечных.

— Так что теперь я никакой не центурион. — продолжил Медведь. — Теперь я обычный свободный лутер Медведь. У меня даже мой хад забрали, поскольку на нем была целая куча служебной информации и выдали новый, совершенно чистый.

— Поздравляю. — неискренне сказал я, но Медведь все равно склонил голову, будто бы принимая это поздравление. — И каковы теперь твои планы?

— Ну, для начала я собирался найти тебя.

— С чего ты вообще взял, что я остался жив?

— Такие, как ты, не умирают от несерьезной дырки в пузе. — Медведь покачал головой. — Как видишь, я оказался прав.

— Допустим. Но зачем тебе я?

— Ты мне так и не рассказал, почему Земекис собирался убить тебя.

— Я рассказал. — я покачал головой. — Я не знаю, что ему не понравилось во мне. И уж тем более, я не в курсе, откуда он меня знает.

— Он тебя знает? — брови Медведя взлетели так высоко, что выползли даже из-под его темных очков. — А вот об этом ты мне не рассказывал!

— Разве? — я напряг память, вспоминая недолгий разговор с Медведем, итогом которого стало огнестрельное ранение.

— Ты говорил, что он знает что-то про тебя… Но не говорил, что он знает тебя!

— Ну, похоже, знает. Еще назвал меня как-то странно… Сорок пятый. Не знаешь, с чего бы это?

Медведь на мгновение задумался, но покачал головой:

— Ничего в голову не приходит. Думал, вдруг ты сорок пятый человек, которого Земекис принял лично, но нет — не складывается. Вообще звучит как-то обезличено, сорок пятый…

— Ну не знаешь так не знаешь. — я безразлично пожал плечами. — Я разберусь и сам. Лучше скажи, как ты вообще нашел нас?

— Спросил в Виндзоре про тебя, только и всего. — Медведь пожал плечами тоже. — А там и рассказали, что вы поехали к Вивисектору.

— Знаешь его? — удивился я.

— Да кто ж его не знает! — тоже удивился Медведь. — Мы не то чтобы друзья, конечно, но о существовании друг друга знаем. Вот я и дал по газам, надеясь вас догнать, а когда доехал до Вивисектора, то оказалось, что вы до него еще и не добрались, я и решил подождать вас на самом вероятном маршруте.

Логично. Пока мы отбивались от стаи мутантов, а потом прикладывали подорожник к багги и ждали, когда он сработает, Медведь все это время ехал в полный газ.

— А ты на транспорте, что ли? — я покрутил головой, не замечая ничего похожего на машину рядом с собой.

— А то. — ухмыльнулся Медведь и чем-то щелкнул на экипировке. — Вон, гляди.

Я пригляделся — невысокий длинный сухой куст в том месте, где Медведь стоял изначально, поплыл и исчез, оставив на своем месте выкрашенный в койот низкий длинный мотоцикл с высоким рулем и толстыми шинами. Не лучший выбор для бездорожья, но здешние полу-прерии и бездорожьем-то назвать язык не поворачивался.

— И что теперь? — спросил я, оторвав взгляд от мотоцикла. — Зачем ты хотел меня найти?

— Так это… У меня ж должок теперь перед тобой. — Медведь пожал плечами, глядя куда-то поверх меня. — За то, что чуть не пристрелил тебя. Должен же я его как-то вернуть.

В моем понимании все было наоборот — это у меня был должок перед Медведем за то, что он не пристрелил меня, хотя мог, а оставил мне лазейку, благодаря которой я выжил. Но, если он думает по-другому — мне же лучше. Меньше долгов — меньше мороки на тему как их вернуть.

Но, если задуматься посерьезнее, то окажется, что и мне долги Медведя нужны как Стичу — жабры. Я планировал идти войной на Центурию, и у меня для этого уже почти все было готово. И иметь при этом под боком центуриона, пусть даже якобы бывшего… Ну, не кажется это хорошей идеей, с какой стороны на это ни взгляни.

— А как отреагировали твои друзья? Сослуживцы? — прямо спросил я у Медведя. — Ну, на то, что ты ушел из Центурии?

— Да какие там друзья… — Медведь вздохнул. — Все мои друзья, все те, кто пришел в Центурию вместе со мной, давно уже двести. А со всеми, кто был после них, я так и не нашел общего языка. Сослуживцы — не более. Только Земекис один мне был как старший товарищ, но теперь, после того, что я выяснил… Как-то не получается сохранять к нему то же отношение.