Чломма

Я осоловело натянул комбинезон. Тот оказался неожиданно удобным. Вылез из спального модуля и тут же очутился в каше вновь прибывших.

Земляне предсказуемо вывалились на палубу сразу после пробуждения. Как сомнамбулы разгуливали по площадке. Натыкались друг на друга, говорили невпопад, громко искали родственников.

Стеновая панель корабля длиной в полмили превратилась в жалюзи и с гулом поехала вверх. Палубу залил оранжевый свет.

Под рёбрами свербила эйфория – удалось! Земля со всеми тягостными воспоминаниями осталась позади. Не просто за миллионы километров в космическом пространстве, но и где-то далеко на оси времени. За полгода полёта Уна наверняка успокоилась и приняла моё исчезновение. Быть может, стоит послать ей голограмму и объясниться…

Мысль о бывшей жене уже не вселяла тревоги. Я вспомнил её лицо, когда-то хранившее так много смыслов, почти спокойно. Будто и не просыпался с ней рядом последние четыре года, а лишь видел в полузабытом фильме.

Спустя двадцать минут я спешил с багажом к выходу из космопорта. На улице меня накрыло волной незнакомых терпких ароматов. Упоительно! Мимо, не касаясь мостовых, проплывали ховеры. Они напоминали гибриды земных мотоциклов и дрейфующих в океане рыб.

Из недр планеты слышалась отчётливая сочная вибрация, похожая на рокот трансформаторной будки. Гул органично смешивался с городским фоном – сигналами мелькающих надо мной челноков, плеском фонтанов. Вот оно, сердцебиение Чломмы, припомнил я лекции о планете. Бит, который задает такт жизни в городе Каданс. Ему-то столица агломерации и обязана своим названием.

Пассажиры стремились каждый в своём направлении. Их потоки пересекались нитями огромного хаотичного плетения. Я отыскал в длинной шеренге встречающих человека Цогмы. Он был на голову выше меня. При том, что в поезда земного метрополитена я заходил, пригнув голову.

– Ильс, приветствую! – воскликнул улыбчивый танандец. – Как самочувствие?

– Великолепно. Чувствую себя, как никогда!– похвастался я, радуясь, что не забыл принять ноотропы.

– Это пока! – доброжелательно успокоил меня тот. – Первичная эйфория. Идёмте, я доставлю вас в кондоминиум Цогмы. К вечеру нахлынет адаптация. Рекомендую сразу прилечь. Ну, если не хотите хлопнуться в обморок.

Я мысленно положил рекомендацию в коробку бесполезных советов.

Мне пришлось по душе убранство цогмовского жилого куба в шестьдесят этажей. Бесшумные слайдеры дверей. Умиротворяющие голограммы рисовых полей в коридорах, потустороннее свечение диодных лент. Просторная лаундж-зона на крыше с солидным баром и бесконечным бассейном. Всё в белых тонах.

Мои апартаменты оказались просторным ангаром с окнами в пол. Мебель появлялась по голосовой команде. Кровать опускалась с потолка, шкафы бесшумно выезжали из стен.

Я немного побаловался кастомизацией системы умного дома и быстренько настроил её под себя. Расставил на свой вкус перегородки, установил привычный земной уровень влажности. Полюбовался видом на город с терассы, устланной салатовой травкой. И, не дожидаясь обещанной адаптации, выдвинулся в город – на разведку. Час спустя мне представился шанс убедиться в правоте заботливого танандца. Скрутило меня немилосердно.

Глава вторая

Я заплутал в окутанных паром трущобах. Окосевший от акклиматизации, дезориентированный, вывалился на площадь из очередного склизко-тёмного проулка. Я шёл неровной походкой вместе с потоком людей. А тот завихрялся, подчиняясь неизвестным мне законам.

Толпу прорезали пацанята на ховерах, петляющие, хохочущие, делающие воздушные сальто. За ними на челноке с сигнализацией спешила погоня. Стражи порядка?

Яркая вывеска ресторана морепродуктов с объёмным крабом ожила. Существо потянулось клешнями к своей голове, сняло верхнюю часть костюма и обнажило вполне человеческую голову.

«Ростовая кукла» – тупо отметил я про себя. Краб продолжил разоблачение – снял розовые рукава, выключил аэроходули. А затем двинулся в сторону неоновой вывески. Искрящиеся буквы недвусмысленно намекали: сегодня там наливают три виски-цоджа по цене одного.

Я нашёл это выгодной инвестицией и проследовал за лжеморепродуктом. Ценой неимоверных усилий пробрался к барной стойке сквозь кашу разномастной публики. Попутно краем глаза оценил интерьер помещения.

Бар был выполнен в эко-стиле, популярном на Земле в начале двадцатого столетия. С потолка свисали огромные окорока и толстенные колёса сыра, источавшие характерный аромат копчёностей. Посетители располагались на табуретах, стилизованных под берёзовые пни, вокруг массивных столов из сруба. Окна выходили на шумную площадь. Они напомнили мне круглые отверстия в норе. Из стен торчали корни и пучки сухоцветов.

Пока я ждал свой заказ у стойки, меня сложило пополам от рези в желудке, и я наклонился будто бы завязать шнурок. Шнурков у меня не оказалось. Зато я смог полюбоваться мякотью Чломмы цвета сырого мяса сквозь прозрачный пол.

– Виски-цодж и два в подарок, – весело подмигнул мне усатый бармен. Его лицо двоилось и расплывалось.

Мои слова прелестной медсестричке о категорическом воздержании от гелей были не ложью. Скорее – творческой импровизацией. В конце концов, все мои будущие клиенты глотали эти гели литрами, если не цистернами. Я решил одним махом избавиться от симптомов кошмарной акклиматизации и заиметь представление о том, с чем мне придётся работать. И да, я осознавал: эти детские аргументы – лишь уловки моего сознания. Главной причиной было неудержимое любопытство…

Я опрокинул первый коктейль и довольно скоро отправил ему навстречу ещё один. Тем временем в толпе началось странное шевеление. Я вдруг осознал, что посетители не вели себя подобно типичным гостям питейного заведения. Они не кучковались в микросоциальные группы и не пытались снять стресс от обилия информации шутками. Проще говоря, были категорически серьёзны.

Сновали от одного столика к другому, раздавали листовки, поглядывали на часы. «Собрание! – догадался я. – Попал на сходку какого-то клуба по интересам. Что ж, всё по плану, включение в общественный процесс началось, эхей!»

Этот мысленный «эхей» словно триггер указал мне на близкий приход.

Между тем градус суеты поднялся. Несколько крепких ребят повскакивали со своих мест и принялись двигать столы, освобождая пространство в центре зала. Когда сцена была сформирована, в полу открылся люк, и оттуда выбрался маленький детский хор. Зазвучал мажорный гимн Октановой Агломерации.

Конец ознакомительного фрагмента.