Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
– Кого позвал с работы? – спросила мама.
– Всех, кроме Шкрета и Еремы, мужиков из лабратории.
– Почему не пригласил Шкрета и Ермека? Женщин?
– Сам знаю.
– Шкрета и Ермека не приглашать – дело твое. Но женщин позвать надо.
– Сама же говоришь, нет мест.
– Для твоих женщин твоих места найдем. Сколько тебе говорить: с женщинами надо быть осторожным.
– Не лезь не в свое дело!
– Ладно. Успокойся.
Женщин с работы мне хотелось позвать и места для них за счет отказа другим в приглашении, конечно же, нашлись бы. Не позвал я их из-за Доктора. Подумал,
Для матушки предсвадебные хлопоты что-то вроде сбывшейся мечты.
Она не перечит, угождает. Попросила умкиного мужа Мерея достать для меня три коробки чешского пива. Кроме "Праздроя" и "Будвара" Мерей привез хорошо очищенную водку, коньяк, какой никто из нас никогда не пил.
Лица желтые,
Скажите, что вам снится?
Свадьба в разгаре.
– Гау, пойдем в комнату отдыха.
– А удобно?
– Удобно.
С крайнего стола окликнул Олежка Жуков.
– Гау, Бек! Бухните с нами.
– Народ кругом. Нельзя.
– Тогда я в комнату отдыха принесу.
– Неси. Да поскорей.
В комнате отдыха шевелилась оконная портьера. Кто там прячется? Я отдернул занавес. У окна с красным мордом, мокрый от пота, Лал
Бахадур Шастри. В руках держит кальсоны.
– Во чтобы их завернуть? У тебя с собой нет газеты?
– Откуда у меня газета? – Шалун что-нибудь да выкинет. – Кальсоны на фига снял?
– В нижнем белье танцевать жарко.
– Ты бы лучше брюки снял и танцевал в кальсонах.
– Хе-хе.. Скажешь…
Шастри обтерся занавеской и удалился с кальсонами под мышкой.
Наконец появился Олежка. С ним Кочубей. У последнего в руках бутылка "Арарата".
– Бек… – Жуков поднял бокал. – Знаешь, как я рад, что у тебя такая жена! Если б ты знал… Гау у тебя… Она у тебя такая, что я… Ну ты понимаешь… Я конечно рад, что ты наконец женился. И вдвойне рад, что у тебя есть Гау.
– Спасибо, Олег. – тихо сказала Гау.
А лаве спан
22 декабря экзамен в аспирантуру. Председатель комиссии
Устименко. Он теплофизик, потому экзамен в отсутствие еще одного члена комиссии – Каспакова – принимает Лойтер.
Среди своих приемный экзамен формальность. Лойтер не стал докапываться с каверезными вопросами, мигом смекнув какой из меня энергетик, быстро отпустил.
Пришла отметить с нами День энергетика Фая. Обнялись, расцеловались и пошли к столу.
Последним пришел Каспаков.
– Не дают дома работать, – пожаловался завлаб. – Звонит
Устименко, звонит Лойтер. Без вас, говорят, принимать экзамены у аспирантов не будем.
С очередным подколом не преминул возникнуть Хаки.
– Они боятся вас, – сказал он.
– Боятся? – напыжился Жаркен Каспакович. – Чего им меня бояться?
– Ну как же, – Хаки нарисовал в воздухе большой круг. – Вы на уровне. А они кто?
– Они кто? Ха-ха! – Каспаков выпустил животик. – Ну, наверное, и они что-то из себя представляют.
– Да ну…, – пренебрежительно махнул рукой Хаки. – Им до вас как
… Тьфу!
Жаркен прекрасно знает Хаки, но все равно попадается в ловушки танкового генерала. Нравятся ему ловушки генерала Гудериана.
Матушка решила исправить ошибку и велела
позвать женщин домой.Согласились пойти только Фая и старший инженер Алима Омарова.
Остальные уперлись.
Пришла с занятий Гау.
– У тебя жена молодая. – сказала Фая.
– И мы с тобой не старые.
31 декабря 1810 года давался бал у екатерининского вельможи…
Вельможами екатерининской эпохи в КазНИИэнергетики отродясь не пахло. Бальным танцам учить сотрудников тоже было некому, но дискотека была и проводилась она не только под Новый год. Подготовка к дискотеке не хлопоты по организации бала у екатерининского сановника. Делов – раз-два и обчелся. Ответственный за организацию и порядок на институтской трясучке комитет комсомола. Загодя в вестибюле вывешивается объявление. В дискотечный день, после обеда комсомольцы выносят из актового зала стулья, проверяют аппаратуру.
Все. Можно роки мочить.
Из лаборатории чаще других остается на танцульки Кул Аленов. Для чего он загодя припрятывает в стол пузырек. Его он распивает в перерыве между танцами со своими жертвами. Не все институтские девицы знают, что такое "беклемиш", но всем нравится, как ухаживает за ними Аленов.
Лаборанту Темира Ахмерова Гуррагче 22 года. На пачку – вылитый первый космонавт Монгольской Народной Республики, сбитый, подвижный.
Монгол – парень себе на уме. Если и выпивает, то больше за компанию.
Предпочитает курнуть.
С некоторых пор он околачивается среди моих молодых кентов.
Раньше Гуррагча жил около кинотеатра "Алатау", водил дружбу с
Кемпилом, Жроной, Кочубеем и другими. Кочубею известно: у монгола постоянно с собой контрольный башик хорошей нашки, потому и он нередкий гость институтской дискотеки.
Сегодня 23 февраля, женщины поздравляют мужиков. Кул блатует женщин остаться на дискотеку. Из наших никто не подписывается.
Заглянула с поздравлениями Кэт. У нее проблема с начальницей.
Последняя придирается, выживает курильщицу из отдела. Вчера попросила Кэт поискать новое место работы.
Не долго думая, Жаркен предложил ей припасть к нашему столу:
– Переходи к нам. Тебя это устраивает?
Кэт это не только устраивает. Она обрадовалась и охотно присела за стол.
– Карлуша будет заниматься энергетическими балансами, – объявил
Каспаков.
Шастри потер руки от предвкушения – Кэт будет работать в его группе..
– Теперь дела у нас пойдут как по маслу. Предлагаю выпить за пополнение.
– Нурхан… Ты это… брось. – Жаркен Каспакович напустил на себя строгость.
– Не беспокойтесь, Жаркен Каспакович, – заверил шалун завлаба в пристойности, – Это для науки.
– Ну… – Каспаков поднял кружман с водкой. – Против науки возражений нет. – сказал он и выпил.
Сдается, что завлаб и сам не прочь раздвинуть перед Кэт горизонты науки. А то с чего бы, и глазом не моргнув, не отходя от кассы, разрешил главный на все времена вопрос – кадровый.
Шастри не такой, как Кул, любитель дискотек, но если присоединяется к мероприятию, то танцует бодро и неутомимо. Пляшет он, как Жорж Милославский из фильма "Иван Васильевич меняет профессию". Сколько Шастри выпил в тот день трудно сказать. Но много ли ему надо, если рядом Кэт?