Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота
Шрифт:
Леша сел на пол, прислонился спиной к мохнатому Лилипуту, обнял коленки, зажмурился и зашевелил губами.
Минут пять прошло в тишине. И тишина эта сплошь состояла из тревожного ожидания.
Наконец Леша неловко заговорил:
– Ну… если вот так…
На лугу стоит корова, У нее рога. Меж рогами тонкий провод Свяжет берега. У коровы круторогой Просим одного: Пусть– Восхитительно!!! – завопил дон Куркурузо тонким голосом, который, кажется, называется фальцет.
Он схватил Лешу за руки и заплясал с ним, высоко вскидывая ноги в полосатых штанах. Потом кинулся к погасшему очагу, торопливо отыскал там крупный уголь и бросился к стене, на которой была написана таинственная формула.
– Сейчас мы начертаем ваше произведение, и тогда дело, несомненно, пойдет на лад!
Встав на цыпочки, дон Куркурузо начал писать крупные печатные буквы. Из-под угля сыпалась черная пыль, а на стене строчка за строчкой появлялись Лешины стихи
Наконец дон Куркурузо вытер пальцы полой халата и снова принял торжественный вид.
– Ну-с, приступим… Для начала давайте вместе прочитаем эти волшебные строки.
Он стал дирижировать, и все, кроме Лилипута, начали декламировать: «На лугу стоит корова…» Леша – смущенно, дон Куркурузо – громким фальцетом, а Бочкин – басовито и гулко, будто объявлял о прибытии поезда.
Затем дон Куркурузо опять сделал плавное движение и палочкой тронул узелок на проволоке.
– Гм… должна появиться искра…
Не было искры. И вообще ничего необыкновенного не случилось. Леше только показалось, что у коровы шевельнулся хвост, но это явно потому, что Леша волновался.
– Странно… – пробормотал дон Куркурузо. Он был похож на ученика у доски, который оправдывается, что «знал, но забыл». – Ничего не могу понять…
Он взялся двумя пальцами за нижнюю губу. Повернулся к стене с заклинанием и формулой. Долго смотрел на нее и вдруг хлопнул себя по затылку – так сильно, что звездный колпак съехал на лоб.
– Ну конечно же! Ведь в формуле написано: корень из двенадцати! А в заклинании всего восемь строк!.. Леша, на вас вся надежда. И хорошо, если бы… Ну, вы сами понимаете.
Леша понимал. Ничего тут не выйдет без «Чоки-чока». Надо было сразу его как-нибудь вставить, да Леша постеснялся: вдруг Авдей Казимирович решит, что мальчишка самозванно лезет со своим колдовством. Но теперь…
Леша опять зажмурился. Побормотал. И поднял с пола уголь. Начал писать на стене:
Чоки-чок, чоки-чок, Сена подарю клочок. Ты за это старой сказке Новый дай скорей толчок.Леша писал старательно, как на классной доске. Следил, чтобы не было ошибок. Он был грамотный ученик.
Он писал, а остальные тихо дышали у него за спиной. Только один раз дон Куркурузо прошептал:
– Превосходно…
Леша поставил точку остатком уголька и оглянулся.
Дон Куркурузо веско произнес:– Нет никакого сомнения, что сейчас мы получим нужный эффект!
И все оглянулись на корову.
Коровы не было…
То есть она была, но не на столе. Она ковыляла на своих толстых ногах к приоткрытой двери.
Все, даже дон Куркурузо, так поразились, что несколько секунд стояли не двигаясь.
Леша опомнился первый:
– Держите ее!
Мешая друг другу, они кинулись к выходу. При этом Лилипуту отдавили лапу, дон Куркурузо уронил колпак, а Бочкин на секунду застрял в дверном проеме.
Корова неуклюже, но быстро ковыляла вниз по ступеням.
Леша ухватил ее, тяжелую, шевелящуюся, за бока.
– Ты куда? Кто тебе разрешил?!
Корова замычала и забормотала что-то неразборчивое, но похожее на речь. И завертела головой.
Дон Куркурузо наклонился над ней.
– Еще раз, пожалуйста…
Корова повторила непонятную фразу. Дон Куркурузо озабоченно перевел:
– Она отказывается работать в таких условиях. Потому что голодная. Говорит: написали, что дадут клочок сена, и обманули.
– Ой-ёй… – виновато сказал Леша.
– Где же его взять, сена-то? – забеспокоился Бочкин.
– Сразу не насушишь. Может, свежей травки?
– У меня есть сухие целебные травы, – вспомнил дон Куркурузо, – очень душистые. Пойдем, голубушка!
Корову опять поставили на стол. Дон Куркурузо достал с полки пучок травы с засохшими желтыми цветами. Запахло лугом. Корова облизнулась красным влажным языком (который Леша не лепил и не раскрашивал!). Дон Куркурузо сунул ей траву в пасть. Корова зачавкала…
Она съела с дюжину травяных пучков и наконец замотала головой: больше не хочу.
– Готова, голубушка?
Корова кивнула.
Опять наступил торжественный момент.
– Ну, уж теперь-то я ручаюсь за положительный результат, – возгласил дон Куркурузо. И решительно прижал конец палочки к проволочному узелку.
Затрещало! Запахло электричеством. Зажегся на узелке белый искрящийся огонек. Но… тут же пропал. И сколько ни колотил Главный маг палочкой по проволоке, больше ничего не случилось.
– Да что же это за напасть такая! – в сердцах воскликнул дон Куркурузо. – По всем законам с третьей попытки должно было получиться!
Корова трясла головой и, кажется, показывала рогами на стену с надписями.
– Что такое? – возмутился дон Куркурузо. – Там все в абсолютном порядке, не выдумывайте, сударыня!.. Хотя… – Он придвинул пенсне ближе к глазам. – Гм… Извините, Леша, но, кажется, там ошибочка… Возможно, она и мешает…
– Какая ошибочка? – смутился Леша. Ведь он так старался, когда писал!
– Видите ли, слово «клочок» следует писать через «о», а у вас…
Леша пригляделся. И прыгнул к стене.
– Ах ты, каракатица! И здесь успела!..
Коварная буква «а» ускользнула у него из-под пальцев и бросилась к двери. На ее месте оказалась та буква, что полагается, – «о».
Лилипут кинулся за беглянкой и прижал ее лапой к полу.
– Не имеете права! – верещала та. – Я буду жаловаться!