ЧОП «ЗАРЯ»

– Как видите, не все так радостно.

Я махнул рукой на дом.

– Ладно, хватит любезностей, – голос Опасного изменился, приторная улыбка исчезла и повеяло холодом. – Теперь обсудим твой долг и как ты его будешь отдавать.

– Хрень какая-то. Что у вас здесь за порядки? Только приехал и сразу должен, – Я обернулся на Захара, ища поддержки или каких-то объяснений, но тот лишь потупил глаза.

– Зато долг был у Гордея, и когда мы с ним виделись в последний раз, он убеждал меня, что отдашь все ты.

– А договор есть? График платежей, процентная ставка? Все то, что там обычно маленьким шрифтом пишут?

Я нес первое попавшееся в голову, стараясь оценить, что это вообще и что делать.

– Договор, говоришь? – с этими словами Опасный вернулся к машине и открыл багажник. Посмотрел на меня, пожал плечами и снял пиджак. Бросил его в багажник, а взамен достал плоскогубцы. – Судя по чумазой роже, с регенерацией ты уже познакомился. А теперь посмотрим, вырастут ли новые зубы.

Мужик подвернул рукава рубашки и кивнул своим телохранительницам, указывая на меня. Я даже испугаться не успел, как обе телочки на скорости, не уступающей мощному спортбайку, метнулись ко мне, заломали руки и согнули буквой «Г». А та, что справа, еще и схватила меня за челюсть, стянув мои губы, будто я уточка какая-то.

Где-то на подкорке еще билась мысль, что это все часть развода. Какая-то самая идиотская на свете схема, как развести меня на деньги. А может, это все-таки сон. Из тех жутких снов, которые преследовали меня перед каждым походом к зубному. Терять зубы, да и любые другие свои «запчасти» я не собирался. Но по спине уже пробежал первый липкий отголосок страха, когда я понял, что не могу двигаться.

Руки не слушались, по ногам от тех мест, где ко мне прикасались азиатки, циркулировал легкий холодок. Хотя от них самих, наоборот, веяло жаром – я прям чувствовал горячее дыхание на шее.

Опасный уже был совсем рядом. Пара шагов, и он сможет дотянуться. А у меня какая-то каша в голове – зачем-то вспомнил, что есть пять стадий принятия неизбежного, так вот мне показалось, что они у меня прямо сразу все вместе. Этакий свихнувшийся светофор, который зачем-то притащили в ночной клуб.

Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Отрицание, что все происходящее реально. Гнев, что не пойми кто (пусть и симпатичный) крутит мне нервы, а какой-то урод сейчас пропишет мне поход к стоматологу. Депрессия, что этот мир оказался не так уж хорош. И принятие того факта, что если я останусь жив, то найду их всех, и им пиз…

– Опа-на, а что здесь происходит, ик? – Гидеон прервал поток моих мыслей, выбрался из «буханки» и, прикрывая глаза от света фар, качнулся в нашем направлении. – Здорово, Дантист, че-то ты рано.

– Гидеон, не лезь, – к моему удивлению, довольно спокойно ответил Опасный. – Ты знаешь, что мы в своем праве. Гордей при тебе контракт подписывал.

– Да знаю, – Гидеон махнул рукой. – Но, может, отпустишь пацана? Уверен, он проникся, да, а косяк это мой – не успели еще все объяснить.

– Гидеон, ты меня ни с кем не перепутал? – в голосе Дантиста опять проклюнулась сталь. – У нас здесь что, лавка щедрости и любви к ближнему? Или ты думаешь, что если когда-то помог нашей семье, то тебе всю жизнь будут все прощать?

Гидеон не ответил. Только икнул, пошатнулся, и плотнее запахнулся в пиджак.

– Мля, какие же вы убогие, даже бить вас не хочется, – вздохнул Опасный и витиевато махнул рукой, чтобы меня отпустили. – Короче. За тупость к долгу прибавляем десять тысяч. По доброте душевной, чтобы дом успели отремонтировать, чтобы не полное дерьмо у вас потом отбирать, крайний срок первой выплаты сдвигаю на месяц. Итого двести десять тысяч рублей, чтобы равными долями вернули через год. Все понятно?

– Предельно, – опять икнул Гидеон, – и доступно, как жопа деймоса.

От такого ответа Дантист скривился и посмотрел на меня. Я же сначала перевел взгляд на Захара и онемевшими губами вопросительно промямлил, много ли это. На что управляющий также губами произнес что-то в духе: «доуя».

Смысл, в принципе, был понятен, вряд ли в этом мире это слово означает что-то другое. Надо будет разобраться с ценами и понять, в чем это «доуя» мерить. В московской жизни двести тонн были вполне подъемны, поэтому я молча кивнул.

– Ну вот и чудненько, – прокомментировал Дантист. К нему вернулся его приторный игривый вид. – И еще один момент. Иногда нужно будет выполнять кое-какие мои поручения. Связь будем держать через Лейлу и Тори. И да, не советую пытаться свалить или кинуть нас, это понятно?

Я снова кивнул. А потом поймал на себе взгляды Лейлы и Тори. Демонстративно покосился и улыбнулся. Зачем? Не знаю, но спасибо им за дополнительную мотивацию разобраться с этим миром и вырастить в себе ту силу, которая сильно поменяет наши позиции при следующей встрече.

Не дожидаясь, пока гости загрузятся и свалят, я вернулся в «буханку», откинулся на спинку и моментально вырубился.

***

– Матвей, просыпайся, завтрак готов, —услышал я голос управляющего, запустившего в салон холодный воздух, но глаза открывать не стал. Дверь снова скрипнула.

Несмотря на адский холод на улице, в «буханке» почему-то было тепло. Тепло шло от того самого странного камня, которым управлял Гидеон. Он тоже ночевал в машине, продолжая громко храпеть и распространять по салону запах перегара. Может, холод и лучше, на сквозняке хоть воздух чистый.

– Матвей, вижу, что не спишь уже, – не унимался Захар, – поднимай Гидеона и дуйте в город.

– Город? – зевнул я. – А сколько времени?

– Поздно уже, почти девять, – осуждающе проворчал Захар, – Город у нас тут, может, и небольшой, но все необходимое есть. И отделение Ордена, чтобы за Авдеевку отчитаться и трофеи сдать, и магазины, чтобы купить все необходимое для ремонта. Я тут список составил.

Пока добудились Гидеона, пока перекусили (хлеб, вареные яйца, теплое молоко – все подгон из Авдеевки), обсудили ночных гостей.

Оказалось, дед не сам забрал меня домой, а при помощи очень нехороших (по мнению Захара, который трижды перекрестился во время разговора) одаренных людей. Таких, которых не признает ни церковь, ни Орден, ни светская власть. Дед прибег к помощи изгоев, отступников, адептов темного проявления силы, которых с горем пополам ловит инквизиция.

При этом дед вышел на них не напрямую, понадобились посредники. Речь шла о представителях рода Нечаевых – это была сильная, но непопулярная в высоком обществе из-за своих связей в криминале семья. Захар мастерски старался не вешать ярлыки и быть максимально нейтральным в суждениях, но у меня уже какой-то спецфильтр включился.

Получалось, что Нечаевы – это местная губернская мафия, провинциальная даже, но от этого не менее опасная и злая. За глаза их обычно именовали «томскими зубодерами». А я имел честь познакомиться с одним из главарей, младшим сыном семейства по прозвищу Дантист.

Действия Гордея управляющий не одобрял, но при этом признавал, что других возможностей выйти на отступников и получить нужную сумму на оплату моего возвращения у деда не было. Почти все уже было заложено, а заработать такую сумму, истребляя деймосов, отряд уже был не в состоянии. А потом Гордей заболел и времени совсем не осталось.