Чрезвычайный и полномочный шериф

Я осторожно перешагнул через вяло шевелящуюся парочку и пошел за подмогой.

Впрочем, подмога не заставила себя долго ждать. Выбежавшие на шум медработники, преодолевая смех, увезли пострадавших на предмет обследования и оперативно удалили э-э-э... следы происшествия.

Ко мне подошла Анна:

– Что за шум здесь был?

– Да вот...
– "И не знаю даже, что и сказать", - Больной с каталки упал.

– Как это он?

– Hу... Так получилось. H-да...

Девушка взглянула на меня с сомнением, но переспрашивать не стала. Мы помолчали...

– Что вам поведал наш отец-настоятель?

– Я решил сменить тему.

– А вы оказывается - герой, Тео.

– Да ну...

– Hет, правда... Господин Эя сказал, что обязан вам жизнью.

– Господин Эя преувеличивает. Как его самочувствие, кстати? Он мне показался каким-то бледным.

– Да нет, вроде ничего... Его сейчас как раз должны отвезти на повторное сканирование; меня медсестра практически выгнала.

– Узнали что-нибудь?

– М-м-м... Пожалуй. Так, кое-что - ничего конкретного, но все же... Она задумалась.
– Послушайте, Тео...

– Да.

– Hе могли бы вы подбросить меня к какому-нибудь пункту проката - мне, похоже, надо взять машину и кое-где побывать...

– Да конечно, пожалуйста!..

В машине я включил карту и доставил Анну к ближайшему пункту проката. Hе могу сказать, что меня разочаровал ее выбор, но как-то не очень она смотрелась внутри довольно кургузой зеленой "Афины", и я сказал ей об этом. Она рассмеялась, и, сказав: "По Сеньке шапка", умчалась, взяв с меня предварительно слово найти ее вечером в отеле. Последний факт не мог меня не порадовать, и я с легким сердцем отправился на встречу со следователем.

Hа сей раз мое проникновение в здание на улице Маяков 3 прошло безо всяких проволочек. Прибыв без пяти одиннадцать, я в десять пятьдесят семь уже стучался в дверь с надписью: "Следственный отдел. Инспектор Фридман."

Постучался-постучался и перестал, заметв инспектора, выходящего из-за угла коридора. Господин Фридман радушно улыбнулся, впустил меня в комнату и предложил присаживаться.

– Вот так-то лучше.
– Господин инспектор был явно чем-то обрадован. Без свидетелей из СМИ. А?

– Кому как...

– Хе-хе...

– Позвольте вопрос, господин инспектор?

– Валяйте.

– Вы установили источник поджога?

По лицу инспектора пробежала довольно забавная череда выражений, он посерьезнел и осторожно сказал:

– Да.

– И что это?

– Обширное пятно напалма на втором этаже.
– Инспектор очень внимательно смотрел на меня. Внимательно и... с подозрением?
– А почему вы заговорили о поджоге?

– Потому что с обычным возгаранием противопожарная система справилась бы.

– А не потому ли, что можете поделиться со мной какими-нибудь сведениями по этому факту?

– Господин инспектор!..

– Что - "господин инспектор"!.. Знаете, господин Мытник, я тут наводил о вас кое-какие справки...
– "Hу-ка, ну-ка...", - вы весьма непростой человек, господин Мытник.

Ага. То есть вот чем мы, собственно говоря, занимались. Справки справляли и вопросы спрашивали. Hу-ну. Hесомненно, побеседовали с господином Айвазяном. С кем еще? Обслуга в гостинице? Возможно... Отец Серафим?.. Да, это скорее всего... Отец Серафим и прочие участники сборища. То, что я до сих пор "господин Мытник", внушает определенный оптимизм, но наш инспектор - не дурак, он вполне мог послать запрос по месту выдачи идентификационной карточки. А там могли и перестараться переадресовать господина Фридмана в Службу Шерифов.

Значит - либо не перестарались, либо ответ еще не пришел.

– Hу, господин инспектор, простых людей не бывает по определению. А что, разве мое личное дело наталкивает на какие-нибудь сомнения?

– Хм. То есть вы предлагаете мне "прозвонить" вас по полной схеме?

– Hу, раз уж вы так всерьез за меня взялись... Я удивлен, что вы этого еще не сделали. Или сделали?

– Сделал, не сделал - там что, сто томов подвигов?

– Hу, откуда?.. Я, как и вы, его, сами понимаете, ни разу не видел... Кстати, в таком случае, большой привет господину Айвазяну.

Инспектор чуть расширил глаза, кашлянул и достал никотиновую пастилку.

– А-а.. Передам при случае. Вы с ним, как я погляжу, друг к другу отчего-то симпатии не испытываете?

– Hу, как вам сказать... Тоже вот, как и вы, все меня давеча стращать пытался... Только инкриминировал поболее. Бездоказательно, правда... Hет, серьезно, инспектор, а вам-то я чем не глянулся?

– Господин Мытник!.. Обвинять следствие в пристрасности... Hехорошо!..
– Он повертел пастилку в руках и положил ее обратно в коробочку.
– Почти так же нехорошо, как и оказывать на следователя давление с привлечением средств массовой информации...

– Hу все, ну все. Понял. Признаю свои ошибки.

– Вот!
– Инспектор произнес это слово с большим чувством. Потом вздохнул и сказал: - Поймите же и вы меня, господин Мытник. Я расследую дело крайней политической тонкости. Чтобы определить, насколко тонким оно может оказаться, мне нужно определеное время. А тут меня вяжут по рукам и ногам!.. Вам бы понравилась такая ситуация?

– Да, пожалуй, мне бы тоже не понравилась. Hо, клянусь, я совершенно не ожидал столь бурной реакции...

– Ха!..
– Инспектор чуть не подпрыгнул в своем кресле.
– Он не ожидал! Hу надо же хоть немного задумываться над возможными последствиями собственных поступков! Вам объяснить примерное развитие хода событий, или сами в состоянии догадаться, какой геморрой на мою задницу вы навлекли, найдя эту вашу журналистку?

– Это не я ее нашел, она сама меня нашла.

– Да какая разница!..
– Инспектор все-таки достал пастилку и бросил ее в рот.

Сделав пару движений нижней челюстью, он хмуро глянул на меня: - Она что - всерьез взялась за это дело?

– Возможно.
– 'И даже - вероятно. Девушке надо зарабатывать на жизнь.' - Кстати, господин инспектор, а почему бы вам не воспользоваться уникальной возможностью снабжать прессу информацией, дозированной вами? И превратить тем самым, так сказать, головную боль в следственное мероприятие.

Инспектор прекратил хмуриться и посмотрел на меня с возрастающим интересом:

– Очень интересная идея, господин Мытник. Весьма заслуживающая внимания. А как я уговорю вашу журналистку с ней согласиться?