Чтец эмоций. Трилогия

– И что?

– Я ответила, что они есть, но не уточняла, сколько. Так вот, женщин вдвое больше.

Нил принялся за еду и минут десять не проронил ни слова. Затем он выпил первый стакан вина, второй, а после третьего парню стало очень хорошо. Силы восстановились настолько, что он готов был горы свернуть.

– Значит, твоя сестра желает отыграться? – спросил он слегка заплетающимся голосом.

– Ой, забыла совсем! – спохватилась зеленоглазка. – Ты же не оберг. Достаточно было и одного стакана.

– Да я не пьяный, просто настроение хорошее.

– Вижу–вижу, вон как глазки заблестели. Отдохнуть после завтрака не желаешь?

– Нисколько. Пойдем к твоей Раги, и я скажу все, что о ней думаю. – Нил поднялся с травы.

– Только револьвер здесь оставь, - попросила зеленоглазка. – Она хоть и вредина, но все же сестра.

– Ты обо мне так плохо думаешь? Я с женщинами не воюю. Я их… - Парень задумался, вспоминая нужное слово. – Уважаю, - наконец по слогам выговорил он.

– Ну да, вчера одну уважил, сегодня другую...

– А ты ревнуешь?

– Только этим и занимаюсь.

– Чего прохлаждаемся? – Появилась дочь вождя.
– Там уж все заждались.

– Кого ждут? – спросил молодой человек.

– Сам догадаешься или подсказать? – Раги поправила челку.

– Я готов идти хоть сейчас, - сказал Нил. Правда, с первыми же шагами его резко повело в сторону.

– Точно - готов. – Покачала головой Раги. – Только вот что теперь делать с этой готовностью?

– Ерунда, справлюсь. Надо просто немного сосредоточиться. – Он вошел в режим чтения эмоций.

«Ух ты, вот это краски! Никогда не думал, что под воздействием вина эмоции высвечиваются столь ярко. Ну, берегись Раги. Теперь я с тобой быстро разделаюсь. Главное, не позволить ей взгляд отвести».

До сегодняшнего дня Нил гномов встречал всего пару раз на улицах Лардеграда, а эльфов видел только на картинках. А тут – будьте любезны: и люди, и эльфы, и гномы, и все с ярко-желтыми глазами. Молодые смотрели на прибывшего с настороженностью, пожилые с некоторой враждебностью и только дети - с любопытством.

Все оберги мужского пола были одеты практически одинаково - рубаха, штаны и пояс. Ни тебе оружия, ни амулетов. У дамочек с костюмами было побогаче: сарафаны, платья, блузки, юбки разных форм и расцветки…

Прошествовав по неширокой улочке, Нил вышел на небольшую площадку диаметром шагов в тридцать. В центре стояла женщина не старше сорока лет - брюнетка в желтом платье с коротким рукавом и юбкой до колен.

– Это он, что ли, хвалился меня одолеть? Так его же шатает. Дунешь - и упадет, - заявила она, насмешливо глядя на синеглазого гостя.

– Это он с виду хлипкий, - возразила Раги, - а внутри – гранит. Молотом не прошибешь.

– Не вздумай с ней меряться взглядами, это Зюли, - донесся со спины тихий голос Зиги. – Она самая сильная в племени.

– Это он сам так про себя говорит? Значит, точно хвастун, - продолжила выступать Зюли.

– Так и скажи, что боишься с ним поединок проводить, - не унималась дочь вождя.

«А меня, похоже, спрашивать не собираются. Оказывается, я – хлипкий с виду, кого-то собираюсь одолеть, молотком меня не прошибешь… Столько нового о себе узнаешь… А народ-то заинтересовался. Ждут с радостью, судя по эмоциям. Видать, у них совсем развлечений мало. Но какова Раги! Опять каверзу состряпала!»

Хмель немного вскружил голову Нила. Парень пребывал в благодушном настроении и не собирался ни с кем ссориться.

– Дамы, вы тут пообщайтесь, а когда я понадоблюсь, позовите, - сказав, гость развернулся…

– Так он еще и трус! – кинула ему вслед стоявшая в центре площади оберга.

Благодушие как ветром сдуло. Нил резко развернулся:

– Не знал, что в вашей деревне принято оскорблять гостей.

– Ты не мой гость - это раз, а те, кто отказывается от поединка, другого иамени не заслуживают, - сообщила Зюли.

– А что, был вызов? Неужели я пропустил? – Концентрация на чтении эмоций помогла не сорваться. Нил напрягся, пытаясь разозлить самоуверенную брюнетку.
– Или любой путник, забредший сюда, уже своим присутствием бросает вызов всей деревне? Очень странно, в книгах я читал о гостеприимстве обергов. Наверное, автор вас с кем-то перепутал.

– О каком гостеприимстве может идти речь, если вы нас пытались убить, не жалея ни женщин, ни детей.

– Вот только не надо всех грести под одну гребенку, Зюли. Мой дед когда-то прятал ваших людей от расправы.

– Легко говорить то, что нельзя проверить.

– Еще легче оскорблять того, кто ни в чем не виноват. Или ты считаешь, что лично я уничтожал обергов?

– У тебя просто не было такой возможности, мальчик. И кто знает, как бы ты поступил…

– У него была возможность, Зюли, - не выдержала теперь уже Зиги. – Зря ты на него взъелась.

– Допустим, я не права, - насмешливо произнесла та. – Тогда у него есть все основания вызвать меня на поединок. Пусть докажет, насколько он оскорблен несправедливым обвинением.

– Я с женщинами не воюю. А по поводу оскорблений… Не все умеют контролировать эмоции, поэтому я не в обиде.

– И он еще смеет говорить об обиде?! Ты что, меня сейчас умалишенной назвал? Да ты вообще мразь, недостойная находиться здесь!

– Умеют же некоторые придумать за других то, чего даже в мыслях не было. Ты жаждешь поединка? Ты его получишь. Чего не сделаешь, чтобы угодить женщине. Какие тут у вас правила?

Он видел, насколько разозлилась мегера.

«Точно смерти моей хочет. А ведь я даже не грубил в ответ на ее хамство. Никогда их не поймешь!»

– Когда ты снимешь штаны, я пойму, что сдаешься. В противном случае поединок будет длиться до конца.

– Ты с ума сошла? – снова подала голос Зиги. – Учти: убьешь его - потом со мной будешь сражаться! Только уже не взглядом.

– И это говорит та, чьего отца люди предали и убили? Быстро ты забыла папашу. – Зюли, похоже, вошла в раж и уже не разбирала, где свой, а где чужой.

– За отца я отомстила! – Вскинулась зеленоглазка, готовая сама броситься на соплеменницу.

«Мне только еще не хватало местных разборок», - заволновался Нил.