Что будет дальше?
Шрифт:
Эта мысль вселяла в нее и страх, и надежду.
Девушка понимала, что стоит на краю пропасти. Понимала она и то, что в такой ситуации нужно все хорошенько обдумать. Но всколыхнувшаяся в этот момент в ней жажда деятельности и нахлынувшая волна энергии отвлекли ее от размышлений и настроили на активные действия.
Дженнифер изо всех сил вцепилась в свой ошейник. Она напряглась, заскрипела зубами и попыталась разорвать так надоевший ей кожаный ремешок.
При всем этом она почему-то не сняла маску с глаз. По всей видимости, она таким образом подсознательно пыталась застраховаться от слишком суровой кары за непослушание: пытаясь сорвать
Дженнифер чувствовала, как у нее ломаются ногти. Она тяжело дышала, будто ей не хватало воздуха, как ныряльщику, попавшему в ловушку под водой. Она прикладывала все силы к тому, чтобы разделаться с ненавистным ошейником. Плюшевый медвежонок выскользнул у нее из-под руки и упал на пол. На скрытых черной маской глазах Дженнифер выступили слезы.
От напряжения она была готова и плакать, и кричать одновременно. Еще мгновение — и девушка отказалась бы от попыток избавиться от ошейника. Она вдруг почувствовала, что полоска искусственной кожи стала растягиваться под ее пальцами. Дженнифер изо всех сил напрягла руки и отчаянным усилием разорвала ремешок, сжимавший ей горло.
От неожиданности она не удержала его в руках, и ошейник, увлекаемый цепочкой, упал на пол.
Обливаясь слезами, девушка даже не села, а почти рухнула на кровать. Звон падающей на пол цепочки пронесся по обычно тихой комнате, как раскат грома.
Затем в помещении вновь воцарилась тишина. Обманчивая тишина, как предчувствовала Дженнифер. Вот-вот это безмолвие должно было расколоться, уступив место лавине звуков и голосов. Девушка непроизвольно закрыла уши руками, опасаясь, что ожидаемый ею всплеск слуховых ощущений с непривычки ее оглушит.
Она попыталась встать и вдруг осознала, что без висящей на шее цепи с трудом удерживает равновесие. Ощущение было такое, словно цепочка поддерживала ее, как куклу-марионетку, и без этой опоры у нее подкосились ноги, а руки безвольно повисли вдоль тела.
Дженнифер подумала, что похожа на флаг, безвольно повисший на мачте в безветренный день.
Маска по-прежнему закрывала ее глаза. Множество мыслей в считаные секунды пронеслось в голове у Дженнифер, прежде чем она сумела преодолеть в себе страх и, подняв дрожащие руки к лицу, сорвать с него опостылевший кусок ткани.
Ощущение было такое, будто она, выйдя из темной комнаты на улицу в ясный летний день, неожиданно посмотрела на солнце. Дженнифер слегка прикрыла глаза руками от света и поморгала. На глазах у нее вновь выступили слезы, и она на мгновение подумала, что за время, проведенное в темноте, успела ослепнуть. Впрочем, в считаные секунды зрение вернулось к ней. Сначала она стала различать неясные контуры окружающих предметов, а затем истосковавшиеся без дела зрительные мышцы заработали в полную силу.
Дженнифер осмотрела пространство вокруг себя. Несколько секунд она просидела неподвижно, заново привыкая к способности видеть окружающий мир, а не только слышать его и воспринимать на ощупь. Буквально в нескольких футах от нее под потолком висела основная камера. Дженнифер зло посмотрела в зрачок объектива и почему-то подавила в себе внезапно вспыхнувшее желание сломать камеру, уничтожить этого безмолвного наблюдателя, неотступно следившего за ней все эти дни. Вместо этого девушка спокойно нагнулась и подняла с пола своего медвежонка.
Затем она, так же медленно, обернулась к столу, где в прошлый раз, когда она на мгновение приподняла край маски, ей удалось
разглядеть свою одежду, сложенную аккуратной стопкой.Одежды на столе не оказалось!
Дженнифер пошатнулась, как от удара. Страх вновь хлынул ей в душу. По правде говоря, она очень рассчитывала на свою одежду. Для нее сам факт того, что она может надеть привычные джинсы и поношенный свитерок, давал надежду на возможное возвращение к той жизни, из которой ее так жестоко вырвали похитители. А стоя перед камерами в пустой комнате почти голой, пленница продолжала существовать в тех условиях, которые навязали ей эти мужчина и женщина. Дженнифер осмотрела комнату еще раз, втайне надеясь, что где-то в другом углу ее одежда все-таки отыщется. Увы, этой моральной поддержки похитители ей не оставили. В комнате не было ничего, за исключением все той же кровати, камеры, вделанной в стену цепочки и туалета.
Дженнифер мысленно пыталась ободрить себя, повторяя раз за разом одни и те же слова: «Ничего, все нормально. Убежать можно и так — без одежды…» Особой уверенности в своих силах эти заклинания ей не придали, но тем не менее она заставила себя сделать шаг вперед, по направлению к двери.
Про себя она вновь и вновь повторяла: «Беги отсюда, беги отсюда, беги», не задумываясь при этом, что будет делать, оказавшись за дверью. Ее план побега нельзя было назвать детально проработанным: Дженнифер лишь смутно предполагала, что, выйдя из комнаты, начнет кричать и звать на помощь полицию. «Главное, выбраться за дверь, — думала она, — а там меня точно услышат и найдут».
Сделав глубокий вдох, она, все так же под прицелом объектива камеры, пересекла комнату и потянулась к дверной ручке.
«Только бы она не была закрыта… Только бы меня не заперли снаружи…»
Ее пальцы легли на металлическую рукоятку и едва заметно крутанули ее. Ручка подалась и стала поворачиваться.
«О господи, медвежонок, мы спасены!» — пронеслось у нее в голове.
Осторожно-осторожно, стараясь двигаться предельно бесшумно, Дженнифер потянула дверь на себя. «Приготовься, — инструктировала она мысленно медвежонка. — Сейчас мы побежим. Бежать придется долго и быстро. Так долго и так быстро мы с тобой еще не бегали».
У нее хватило времени на то, чтобы успеть сделать один вдох и увидеть, что ее ждет там, за дверью. Она успела разглядеть полутемный подвал, пол которого был завален старым мусором, небольшое окно в деревянной раме под потолком, клочок черного ночного неба за пыльным стеклом, затянутым по углам паутиной… А затем — огненная вспышка, яркая, как солнце, обрушилась на ее глаза. Дженнифер на мгновение ослепла и инстинктивно закрыла ладонями лицо. Ей показалось, что огненный смерч вот-вот выжжет ей глаза.
Прошла, быть может, еще секунда, и свет сменился кромешной темнотой. Ощущение было такое, словно на голову Дженнифер вновь — как в первое мгновение после похищения — накинули плотный черный мешок. Девушка толком не успела понять, что происходит, и интуитивно почувствовала, что дела ее плохи. В подтверждение этой догадки где-то совсем рядом раздался знакомый, чуть хрипловатый женский голос: «А вот и не угадала, Номер Четыре». Еще пару секунд Дженнифер по инерции пыталась сопротивляться, а затем какая-то сила повалила ее и, крепко, как тиски, сдавив, прижала к полу. Страх, который она испытывала все эти дни и который на несколько минут был приглушен затеплившейся надеждой на успешный побег, обрушился на девушку с новой силой.