Что делать, если ты сдох?

Упражняясь в письме, я понемногу набираюсь разума. Жаль, что родители всё такие же глупые как брёвна. Папа смотрит в пустой телевизор, мама стоит у окна в кухне.

<XXX>

Если я ничего не делаю, то впадаю в состояние «полного отсутствия». Это заменяет сон и позволяет отдохнуть от мыслей. Вывести из этого состояния могут внешние изменения: рассвет или резкий шум.

Сегодня меня заставил очнуться грохот в подъезде. Там кто-то дрался, хохотал и матерился. Мои родители тоже пришли на шум, мы стояли в прихожей и чего-то ждали. Грохот нарастал. Я думала, что нашу дверь сломают, но всё само собой улеглось, стало тихо.

Потом я услышала свист под балконом. Долго не могла на него среагировать, потому что израсходовала возможности поддерживать «включённое состояние». Я стояла в прострации, но живчик был так настойчив… Он кричал: «Красотка! Выходи!».

Я так и знала, что это он – мерзкий парень с кувалдой. Он вернулся!

Когда я вышла на балкон, этот урод так и засиял. Крикнул мне: «Знал, что ты выйдешь на меня посмотреть… Извини, красотка, пытался к тебе прорваться, размолотил кучу твоих собратьев, но так и не понял, где твоя квартира. Да и двери у вас железные – такие не выломаешь! Ну, ничего! Я обязательно до тебя доберусь!».

К нему подступали мертвецы, я надеялась, что кто-нибудь из них сотрёт улыбку с этой самодовольной рожи, но он играючи покидал их на землю и разбил всем головы.

Я оскалила зубы и гневно зарычала. Только так я могу выразить свою ненависть.

Мерзавец засучил рукава и показал свои руки. Они все были покрыты зажившими укусами и рубцами!

Он дразнил меня, говорил: «Хочешь укусить? Я встречал много красавиц вроде тебя и все они кусались. Я не из тех, кого можно сделать тупорылым зомби!».

Этот подонок наговорил ещё много мерзостей. Называл меня принцессой, заточённой в башне, говорил: «Мёртвая-секси-принцесса, а я твой принц!» и несколько раз повторил, что он – мой последний шанс на отношения. Сволочь!

Моя квартира на третьем этаже. Надеюсь, он сюда не долезет. Как я его ненавижу! Хочу убивать! Хочу вырвать ему глаза, отгрызть уши и разорвать лицо!

<XXX>

Почему мне так страшно? Это просто глупо! Я же мёртвая! Я не должна боят

<XXX>

Он влез к нам в квартиру, когда я писала в дневник. Я этого не заметила, потому что могу быть сосредоточена только на чём-то одном. Письмо полностью меня поглощает. Случилось то, чего я так боялась: этот мерзавец спустился с крыши на верёвке и проник на балкон.

Он вошёл в мою комнату, схватил меня за волосы и выволок в гостиную. Там лежали мои бедные мама и папа с разбитыми головами. Этот ублюдок взял топор и сказал, что нас можно полностью обезвредить, только разделив на куски. И он рубил их у меня на глазах. Я бросалась, рычала как бешеная, а он легко отпихивал меня обухом топора и смеялся: «Подожди, красотка, с тобой мы позже разберёмся!».

Я почувствовала себя такой беспомощной. Я ничего не могла сделать. Когда мерзавец бросил меня на пол, я больше не пыталась подняться. Я не рычала и не хрипела. Просто смотрела в белый потолок.

Надо мной повисла бугристая физиономия. Он бил меня по щекам и говорил: «Ты отключилась? Эй! Так не интересно! Очнись! Даже не укусишь ни разу? Давай! Укуси!».

Он засунул два пальца мне в рот. Я не напрягла челюсть. Мерзкий парень сказал: «Ладно, как хочешь!» и приблизился ко мне вплотную. И тогда, вложив все силы в один рывок, я вгрызлась ему в горло. Он пытался оторваться от меня, но было поздно! Я крепко вцепилась в его плоть и вырвала кадык.

Мерзавец хватался за шею, хотел заткнуть поток крови. Я видела, как он напуган и наслаждалась его муками! А когда он испустил дух, я начала рвать его мёртвое тело ногтями и зубами. Это был не голод, а злоба. Ненавижу!

<XXX>

При жизни, я не была так агрессивна и опасна. Меня отвращал вид крови, но теперь нет. Я совсем не жалею, что загрызла того подонка! У меня вовсе пропало сочувствие к живым людям. Наверное, моя эмпатия умерла вместе с другими светлыми чувствами.

Но мне бы не хотелось убить кого-то ещё. Я до сих пор считаю это неправильным.

Лучше мне оставаться в своей комнате и писать в дневник, пока ещё есть чистые стра

Эпизод 4. «Подружки» и «Стальная братва»

Путь к санаторию был чем-то сказочным. Не дорога, а загляденье!

По обе стороны высились могучие деревья, их густые кроны соприкасались высоко над трассой, образовывая зелёную арку. И так почти десять километров. Солнце старалось в полную силу, а мы ехали в теньке, прикрытые листвой. Даже в такой яркий день в зелёной арке было сумеречно.

Я, как всегда, был за рулём. Рядом со мной сидела Даша, закинув ноги на приборную панель. Много раз просил её так не делать, говорил, что это опасно. Ей, похоже, было всё равно.

Я услышал, как позади храпнула Даяна и машинально потянулся к выключателю. Даша поймала мою руку.

– Мне нужен свет, – сказала она.

Я собирался спросить: «Для чего?», но потом увидел, что она погрузилась в страницы розово-голубой книжицы. Уже не в первый раз я видел её у Даши.

«Дневник мечты» – потёртый скетчбук с измятыми уголками.

В мускулистых руках Даши эта «подчёркнуто девчачья» вещица, смотрелась забавно. Эта девушка отдавала предпочтение одежде в тёмных тонах, носила ботинки, похожие на солдатские берцы, и даже светлые длинные волосы, не мешали ей выглядеть воинственно.

Не дождавшись моего вопроса откуда у неё этот скетчбук, Даша сама начала рассказывать:

– Помнишь, мы зачищали «чумной район» в Сухановске?

– Мы там, вроде, много районов зачищали, – ответил я, хотя уже и не помнил, что это за город такой. Сколько у нас их было…

– Я зашла в одну квартиру, а там два трупа, разрубленные на части и ещё один разорванный на мелкие кусочки, – Даша всегда смаковала такие подробности. – Я думала, что кто-то поработал до нас, а потом открыла одну комнату и вижу: ко мне спиной, за столом сидит мертвячка… девушка, и дёргает локтем, будто что-то пишет. Это был её дневник. Прижизненный и посмертный. Представляешь? Она вела его, даже когда стала мертвячкой.

– Быть такого не может, – сказал я.

– Не веришь? Эксперименты же проводили! Некоторые из них могут немножко думать. Не говорят, но могут написать несколько слов или нарисовать что-нибудь, – Даша развернула передо мной дневник.