Что, если...

Я рассмеялся. Притянул ее к себе и поцеловал. Такая минута не могла не завершиться поцелуем, и я постарался, чтобы это было достойное завершение. Я целовал Ниель, а разноцветные точки проплывали над нашими головами.

В общем, сегодня я тоже не представляю, куда она меня потащит. И пускай. Так даже лучше. Я же знаю, что Ниель все равно превзойдет любые мои ожидания.

– Куда едем? – спрашиваю я, заводя пикап.

– Сначала к Элейн, – говорит Ниель, придвигаясь поближе.

– А потом? – не отстаю я.

– А потом… будем делать мир немножко счастливее. – Она подпрыгивает на сиденье и целует меня в щеку.

Вечно она так отвечает, что ничего яснее не становится.

Перетаскав от Элейн несколько пакетов с чем-то напоминающим материалы для постройки космического корабля, Ниель забирается на водительское сиденье. Разрешения не спрашивает. А я и не спорю. Ей явно не хочется, чтобы я раньше времени узнал, куда мы едем. Но чего я уж никак не ожидал, так это что мы окажемся у детской больницы.

Креншо славится своей медицинской школой, люди приезжают в здешние больницы отовсюду. Я слышал, тут проводят какие-то суперсовременные исследования. Это, кстати, одна из причин, почему многие сюда поступают учиться.

Сам же я выбрал Креншо совсем по другой причине.

Пока я иду за Ниель по больничным коридорам, стараюсь мысленно подготовиться к тому, что нас ждет. Но попробуй тут подготовься. Это тебе не перед забегом размяться.

– Это же просто дети, – говорит Ниель, прерывая мои мысли. Глядит на меня и ободряюще улыбается. – Расслабься, Кэл.

– Что, так заметно?

– Ты побледнел немного, – поясняет она и под дребезжание лифта берет меня за руку. – Мы должны помочь им вспомнить.

– Что вспомнить? – спрашиваю я, пока она ведет меня дальше по коридору.

– Что они дети. Что бы им ни пришлось пережить, все равно они еще дети.

Я смотрю в ее мерцающие глаза и киваю. Не то чтобы я не люблю детей. Просто раньше никогда не имел с ними дела, поскольку вижу ребятишек от силы пару раз в год, когда родственники к нам съезжаются.

Я глубоко вздыхаю и сжимаю руку Ниель. Ну правда, что такого страшного может случиться? Во всяком случае, это не хуже, чем знакомиться с родителями девушки.

Мы проходим еще через один коридор, и Ниель открывает стеклянную дверь с надписью: «Клиника „Ши“. Амбулаторное обслуживание». Придерживает ее передо мной. Стоит нам шагнуть за порог, как меня оглушает шум: дети переговариваются, смеются, младенцы ревут, видеоигры пищат, из телевизора доносятся голоса мультперсонажей.

– Привет, Мэдди, – говорит Ниель женщине за столом администратора – на ней медицинский халат, весь в улыбающихся снежинках.

– Привет, Ниель, – весело отвечает Мэдди и переводит взгляд на меня.

Я делаю вид, что случайно здесь оказался, изображаю полнейшую невозмутимость. Но по озабоченному лицу этой самой Мэдди понимаю, что она видит меня насквозь. Наверное, все дело в каплях пота, что выступили у меня на лбу.

– Ниель! – За столом появляется коротко стриженная рыжеволосая женщина. – Я так рада, что ты пришла. Дети уже спрашивали про тебя.

– Привет, Роуз, – отвечает Ниель. – Познакомься, это Кэл. Тот парень, про которого я вам говорила, он будет мне помогать: Элейн сегодня прийти не смогла.

– Ну конечно! Добро пожаловать, Кэл! – приветствует меня Роуз. – Тебе придется только сначала заполнить несколько бумаг, и еще мне нужна копия твоего удостоверения личности.

– Конечно, – отвечаю я и бросаю быстрый вопросительный взгляд на Ниель. Отдаю Роуз свои водительские права, и она уходит с ними в боковой кабинет.

– Элейн раньше работала тут медсестрой, – поясняет Ниель. Это не совсем то, о чем я хотел спросить. – И теперь приходит бесплатно помогать раз в неделю. Я уже два месяца вместе с ней хожу.

– Ясно, – отвечаю я. – А что мы все-таки будем делать, Ниель?

Но не успеваю дождаться ответа.

– Вот, – говорит Роуз и протягивает мне папку. – А это ваши волонтерские значки. Когда закончишь с бумагами, отдай их Мэдди и можешь проходить. Спасибо тебе большое, что решил нам помочь, Кэл!

– Не за что, – отвечаю я, не вполне представляя себе, что подразумевает мое волонтерство.

Вдруг из комнаты дальше по коридору раздается оглушительный вопль, и я весь каменею.

– Дети не слишком любят уколы, – поясняет Мэдди, заметив мою реакцию.

– Я их тоже не люблю, – отвечаю я и чувствую, как кровь отливает от лица.

– Я буду вон там, – говорит Ниель и показывает в дальний угол, где стоит большой стол, окруженный пластиковыми стульями.

Я киваю.

– Ниель! – слышу я радостные детские голоса, когда она подходит.

Я подписываю последний документ и отдаю папку Мэдди.

– Спасибо.

Прохожу мимо родителей, коротающих время за чтением, мимо мальчишек с игровой приставкой. Останавливаюсь в нескольких шагах от стола и смотрю, как Ниель раскладывает на нем что-то – кажется, какие-то принадлежности для поделок.

– Дети подсознательно чуют страх, – говорит у меня за спиной медсестра, и я резко оборачиваюсь.

Вот ведь влип!

Ниель оглядывается:

– Ты идешь?

Я приближаюсь с опаской, чувствуя себя здесь чужаком. И, судя по странным взглядам детей, они тоже видят во мне чужака.

Ниель берет меня за руку и подводит к столу:

– Они не кусаются… обычно.

Кто-то смеется. Я оглядываюсь и вижу мужчину с маленьким мальчиком на коленях. Он опускает глаза и старается скрыть улыбку. Только этого еще не хватало.

– Ты кто? – На меня смотрит снизу вверх девочка – у нее не хватает двух передних зубов, а лысая голова повязана разноцветным шарфом. Она держится за какую-то металлическую конструкцию, и какой-то аппарат гонит прозрачную жидкость по трубке, уходящей под розовый свитер.

Я открываю рот, но не издаю ни звука. Хорош, нечего сказать: маленькой девочки испугался.

– Это Кэл, – говорит Ниель. – Он немного стесняется. – Она улыбается мне, и я закатываю глаза.

– Привет, – наконец говорю я девочке. – Как тебя зовут?