Что хотят женщины

– К твоему «да» добавляется и символ нашей связи с тобой и друг с другом, – сказала Матильда, ставя передо мной пурпурную коробочку.

В коробочке лежала золотая цепочка, такая же, как и у других женщин, только на моей не было звенящих подвесок.

– Это мне? – спросила я, поднося к свету тяжелую золотую цепочку.

– Да, тебе, – ответила Матильда.

После объятий и поздравлений меня отправили домой с небольшой папкой, которую мне было велено не открывать, пока Гас не заснет.

В тот вечер я позвала няню, дважды убедилась, что свет в комнате сына погас, приготовила чай и включила классическую музыку. Я даже еще раз проверила, спит ли Гас, прежде чем уселась за кухонный стол с мраморной столешницей, тот, за которым я ела в детстве, и дрожащими руками открыла папку. Внутри я обнаружила длинный список фантазий и сценариев, иные были из ряда вон, другие вполне обычными – своего рода перечень сексуальных желаний, но при каждом оставалось несколько пустых строк, чтобы можно было внести собственные уточнения. Матильда в особенности подчеркивала, что я должна быть честной, что никакая фантазия не может быть ни слишком скучной, ни слишком непристойной, чтобы ее нельзя было рассмотреть и принять.

Я заточила карандаш и принялась обдумывать все это куда более тщательно, чем обдумывала список гостей, которых следовало пригласить на свадьбу. Мой первый сценарий родился легко.

Прежде всего мне бы хотелось однажды вернуться домой после долгого рабочего дня и увидеть, что все скучные мелкие дела и проблемы решены очень привлекательным и сексуальным мужчиной, который заодно приготовит мне ванну и для которого мне не придется готовить и мыть посуду, или даже разговаривать, если мне этого не захочется. Мы могли бы просто… – Тут я заколебалась. – Мы могли бы просто… заниматься сексом?

Я поставила в конце вопросительный знак. Секс не был заранее определенным выводом, по крайней мере для меня.

И вот теперь, три недели спустя, этот самый сценарий разворачивался точно так, как я его написала. Он был здесь. Мой первый воображаемый мужчина.

* * *

Звук бегущей воды становился громче по мере того, как я поднималась по лестнице. Моя рука сжимала перила, и я вдруг заметила цепочку общества С.Е.К.Р.Е.Т., выглядывающую из-под рукава блузки. Я поднималась наверх тихо, старательно ставя ноги только на застеленную ковром часть лестницы. Потом шум воды прекратился, и я замерла на месте.

– Доминик?

– Я в ванной комнате! – крикнул он в ответ. – Нашел полотенца.

Я прижала ладонь к сердцу, чтобы хоть немного его утихомирить.

– Ты можешь войти, Соланж. Я выгляжу прилично.

Ох, боже правый… Я наконец добралась до конца лестницы и повернула по коридору к своей спальне, чувствуя, как сжимается мой желудок. Мне никогда не приходилось заниматься сексом с абсолютно незнакомым человеком. Что я делаю? Я что, с ума сошла? В моей ванной комнате были и ванна, и душевая кабина, и Доминик как раз вышел из-под душа, обернув полотенце вокруг скульптурной талии. Мне показалось, что комната расплывается то ли из-за света, лившегося сквозь окно с цветными стеклами, то ли из-за пара или из-за того, что меня всю трясло. Но передо мной стоял бронзовый Адонис, с которого на кафельный пол стекали капли воды, и большего я и желать не могла. Я вдруг осознала: мое дыхание стало поверхностным и я пытаюсь глубже вдохнуть воздух, чтобы не потерять сознание при виде этой гладкой кожи, сильных рук, голых ног, крепко стоящих на полу. Я наконец впихнула кислород в свои легкие, как меня этому учили на курсах для беременных. Курсы! У меня же есть ребенок! Я не должна…

ПРЕКРАТИ ДУМАТЬ!

Доминик улыбался улыбкой мужчины, который прекрасно знает, какое впечатление он производит на женщин. Ты сейчас разденешься перед этим человеком, Соланж. И тебе это понравится…

Ванна рядом с Домиником была наполнена водой, на поверхность всплывали пузырьки, а на дальнем краю ванны стоял ряд зажженных чайных свечей. Выглядело все просто чудесно.

– Я тут быстренько принял душ и одновременно наполнил ванну. Наверное, я истратил всю горячую воду в доме. Прошу прощения.

И снова – улыбка. Та самая улыбка.

– Все в порядке, – сказала я, потирая шею.

– Думаю, температура воды в самый раз. Хочешь проверить?

Его взгляд не отрывался от меня, когда я пересекала комнату. Я наклонилась и опустила пальцы в пенистую воду.

– Прекрасно, – сказала я.

– Тогда почему бы тебе туда не забраться? И… я принесу тебе что-нибудь выпить, – добавил Доминик, видимо почувствовав мое смущение и страх раздеться перед ним. – Что-то конкретное?

Ох, боже…

– Да. Это было бы чудесно. Может, воды? Стаканы в буфете в столовой. Или вина. Может, вина? В холодильнике есть открытая бутылка.

Доминик вышел, а я проводила его взглядом. Сделайэтосделайэтосделайэто. Я быстро выскользнула из юбки и блузки, положив их (аккуратно) на столешницу с умывальником. Потом сняла бюстгальтер и трусики и засунула их под одежду. Проверила воду пальцами ноги. Ох, немножко горячая, но все равно хорошо, нет времени медлить.

Я погрузилась в воду по самые ключицы, тщательно скрыв тело под пеной, и мои колени превратились в коричневые холмы со снежными вершинами, понемногу скользившими вниз. Я обожала свою ванну – прекрасную модель, белую, овальную, которую я выбрала тогда, когда поняла, что нам с Гасом предстоит остаться в доме моего детства, и тогда я отремонтировала хозяйскую ванную комнату и спальню. Мне в то время казалось ужасно декадентским ставить джакузи, но я все равно это сделала. И с тех пор она частенько бывала моим единственным средством для расслабления.

Несколько минут спустя Доминик снова поднялся наверх и вошел в ванную, держа в одной руке запотевший стакан, а другой все так же придерживая полотенце. Я наклонилась вперед, чтобы обхватить руками колени и скрыть грудь, и быстро отвела взгляд от его великолепного брюшного пресса. Доминик такой… Это было слишком…

– Ты уже забралась, – сказал он, протягивая мне стакан. Я взяла его. – Тебе удобно?

Я кивнула, сделала глоток и осторожно поставила стакан на угол ванны. Доминик опустился на колени рядом со мной.

– Потому что если тебе не очень уютно…

– Нет. Я в порядке, – ответила я, слегка поперхнувшись вином. Я понимала, что моя улыбка выглядит жалко. – Правда. Это просто… Мне надо как-то привыкнуть…

Привыкнуть? Вау! Весьма сексуально, Соланж!

Доминик улыбнулся, а я почувствовала себя так, словно готова была разреветься. Не знаю почему. Я не боялась, мне не было грустно. Совсем наоборот. Я была… благодарна. Даже тронута. Торс Доминика находился в нескольких дюймах от края ванны. Я могла протянуть руку и коснуться его, мне даже хотелось это сделать. Доминик был не просто хорош собой, он был добр…

Доминик взял сложенную белую махровую салфетку с края ванны. Окунув ее в пенную воду и отжав излишки воды, он стал водить ею по моим плечам. Я позволила ему массировать себя мягкими круговыми движениями, и моя голова сама собой наклонилась вперед, расслабляясь. Рука на моем теле, простое человеческое прикосновение… Как же я была одинока! Почему я этого не замечала?

Шершавая ткань, теплая вода, рука Доминика так близко к моей коже… Все это было предназначено для того, чтобы успокоить меня. Я закрыла глаза.