Что можно увидеть со старых качелей
Шрифт:
– Внимаю.
– Сперва двое: Давид Амбарцумян и сам Петр Гореславский. оба свидетели и оба мои, теперь, как понимаешь, обвинения. Прямо как в дешевом романе.
– Или повести.
– Теперь о прочих. Кипарисов.
– О нем поподробнее.
– Так, Кипарисов Сергей Львович. Устроился на ЗИЛ по распределению, на должность эмэнэса в местном КБ. Постоянно шел в гору. С 80 года по 87 стал начальником этого КБ. В 91 его сделали главным менеджером, почему - непонятно. Никакого опыта подобной работы он не имел. Как следствие этого - уход с занимаемой должности спустя довольно короткий срок в несколько месяцев. Но о нем не забыли. Через год
Теперь о других.
Горьков Евгений Георгиевич. Кадровик со стажем. О нем тебе что рассказать?
– Да что есть, то и говори.
– А ничего особенного и нет. Вот разве что рабочий стаж у него сорок три года и из них на ЗИЛЕ - тридцать шесть. Ветеран, одним словом. Не думаю, чтобы он тебя каким-то образом привлекал.
– Ладно, давай других.
– Мясницкий Александр Сергеевич. Ветеран, знатный вахтер предприятия. Кстати, самый бестолковый свидетель из всех, с кем мне доводилось встречаться.
– Он твой?
– В том-то и дело. Был бы чужой, я с ним и не связывалась бы никогда.
– Мы отвлеклись, - напомнила я.
– Да, ты права. Переверзев Андрей Андреевич. Старший мастер сборочного цеха. Там, как я поняла, кузова собирают. Вместе с ним попал на завод по распределению. Свидетель защиты. Кстати, единственный человек, который присутствовал при одном из разговоров между Кипарисовым и Соболевым.
– Это тот человек, которого Кипарисов надул?
– решила уточнить я.
– Именно он.
– А в чем там было дело?
– Соболев - начальник ведомственной охраны, к сведению. Кипарисов рекомендовал ему выгодное дельце, что-то связанное с мошенничеством по службе. Выгодный контракт на стороне, так что все "левые" денежки задержались бы у Кипарисова. Проблема вся была в том, что Соболев хочет разобраться с Кипарисовым, но боится сам загреметь в места не столь отдаленные. Потому и врет постоянно и что-то невразумительное лепечет иногда. Тяжело, в общем.
– Да уж, нелегко тебе с такими, - посочувствовала я, - Хорошо, что отозвали.
– Теперь я и сама начинаю радоваться помаленьку. Не то, что раньше.
– Что там с остальными?
– Да, интересная деталь. В качестве свидетеля обвинения могла бы быть по всем статьям вызвана Надежда Лайме. Не думаю, правда, что она что-нибудь бы сказала, но чисто психологический эффект был бы недурен.
– Это точно. По какому поводу ты ее собиралась приводить на заседание?
– Ей кое-что было известно о готовящейся махинации. А когда Кипарисов провернул дело и не соизволил вознаградить Соболева, она присутствовала за дверью при памятном скандале между этими двумя людьми.
– Значит Соболев пришел выяснять отношения прямо в его кабинет?
– Именно так. Ор стоял ужасный, как уверяют затесавшиеся в этот момент в приемную свидетели, в частности сам Горьков, у которого было какое-то малозначительное дельце к обвиняемому. Понятное дело, что он тотчас же забыл о нем.
– Это точно. Значит есть версия...
– Увы,
нет, - Стеклова угадала мои мысли.– К несчастью для тебя. Кипарисов заимел где-то железное алиби не то, что на случай возможной проверки его месторасположения, так еще и против своей возможной причастности к заказному убийству Лайме. К нему не подкопаешься.
– Очень жаль. Что, никаких шансов.
– Абсолютно никаких.
– Досадно, право слово. Не знаю, что и сказать.
– У тебя есть кто-нибудь на примете?
– внезапно поинтересовалась Стеклова.
– В том то и дело, что нет. Вот может быть Полянский позвонит, что-то прояснит.
– Понятно. Тогда желаю удачи.
Лена отключилась. Я же сделала еще несколько заметок в порядком поистрепавшейся записной книжке.
Через пару часов позвонил Полянский. Увы, его данные были точным повторением стекловских и ровным счетом ничего нового мне не дали.
– Ну ты не огорчайся, Жанна, - в завершении сказал он.
– Уж что-нибудь мы обязательно обнаружим. Честное пионерское.
– Хотелось бы верить.
– Мне тоже. Ладно, шучу. Не буду доводить своими остротами тебя до нервного срыва.
– Да уж не надо, пожалуйста.
– Еще позвоню, если что.
Он отключился.
Полистав свою записную книжку, я бросила это занятие. Дело странным образом становилось то проще, то сложнее. Сейчас следовал новый виток. И конца этому видно не было.
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
Вечером, как раз перед тем, как лечь спать, я еще и еще раз прикидывала возможные варианты происшедшего почти месяц назад события. С тех пор дело сдвигалось немало раз, но верен ли был этот путь - я не знала. Пока не знала. Да и подвижки происходили в самых разных направлениях, а какой из них был верным? Ответа на свой вопрос пока я не получила.
Надежда, по крайней мере, еще оставалась. Я чувствовала, что дело это не заглохло. Оно, как подсказывала мне интуиция, постепенно продолжало свое тайное развитие. И как только оно выйдет тем или иным образом на поверхность, это даст толчок и моим изысканиям. А пока я не могла ничего изобрести, сколько не старалась.
Поэтому приходилось только ждать. А тогда я уж смогу уцепиться за увиденное, услышанное, прочитанное и распутать новую ниточку. На сей раз до конца. И мне даже не пришло в голову, что я могу и не заметить этого события, или неправильно его истолковать. Да, надежда действительно умирает последней.
С этими душеспасительными мыслями я и заснула.
Ночью мне снились какие-то жуткие сны, липкие и непонятные. Помню, что ворочалась с боку на бок, поминутно просыпаясь. А утром, часа в четыре, меня выбросил из кровати настойчивый телефонный звонок. Я с трудом разлепила заспанные глаза, медленно приходя в себя и недоумевая, кому в голову пришла мысль звонить в такую рань. И в тоже время чувствовала, что вести будут недобрые. Евгения Петровна наконец-то подняла трубку, остановив поток звона.
Я поспешно набросила халат и высунула голову в дверь. Полминуты мне было достаточно, чтобы понять, что же произошло нечто из ряда вон выходящее.
Звонила, очевидно, Светлана. Она никак не могла придти в себя, постоянно срывалась, ничего толком не объясняя. Одно только стало ясным: что-то случилось с ее мужем.
Наконец Евгения Петровна положила трубку. Медленно села на стул, приходя в себя от полученной информации. Я быстро подбежала к ней.
– Юрия... кто-то... убил, - с трудом выговаривая слова, произнесла она. Как гром среди ясного неба.