Что оставит нам Путин: 4 сценария для России

Вокруг этой схемы сложилась государственная модель России.

И именно тут лежит существенная проблема современной России – чтобы построить «хорошее» государство на капиталистических началах, нужны самостоятельные, свободные люди, каковых наше общество производить не приспособлено. И – очень важный момент – у этих людей должны быть прочные нравственные начала, которые не надо контролировать, потому что они являются частью менталитета, национального характера. В России на сегодняшний момент философские и психологические исследования констатируют полное размывание нравственного идеала – его не удается нащупать, «сгустить» из обрывков общественных настроений и мечтаний.

«По нашему наблюдению, между поколениями в современной российской действительности лежит некая грань, связанная с дефицитом положительных нравственных запечатлений. Наше главное и основное богатство – “добрые люди Руси” (слова, принадлежащие одному автору ХIХ в.) – как бы расходовалось и расходовалось десятилетиями, и сейчас слой этот истончился так, что относительно взрослым (студентам) еще удалось увидеть кого-то, встретиться с кем-то, кого они могут описать как нравственный образец, а теперешним подросткам сделать это уже труднее (всего одна треть школьников смогла указать такое конкретное лицо)» («Макропсихология современного российского общества», под ред. А. Л. Журавлева, А. В. Юревича).

Еще несколько лет назад директор института психологии РАН А. Л. Журавлев, выступая на конференции по синергетике, поставил вопрос о том, что стране необходима «нравственная элита». С тех пор запрос этот звучал неоднократно – и с научных кафедр, и с политических трибун. В общем, запрос есть. А нравственной элиты нет. Капиталистическая система и менталитет российского народа, вступая во взаимодействие, приносят малосъедобные плоды.

Крайний случай несоответствия менталитета народа и формы общественного устройства демонстрирует миру несчастная страна Гаити – единственная страна, образованная черными рабами, которые эффективно перерезали всех (поголовно!) белых колонизаторов-французов и вот уже два столетия пытаются выстроить справедливое черное государство. За это время Гаити стала одной из самых бедных, коррумпированных и криминальных стран мира, являя разительный контраст с Доминиканской республикой, расположенной на второй части острова – успешным процветающим государством, построенным под руководством испанцев. И дело тут не в том, что кто-то плохой, а кто-то хороший. Просто форма должна соответствовать содержанию. Капиталистическое государство только тогда обретает привлекательные черты, когда граждане созрели для этой формы организации. И один из главнейших моментов: когда внутренняя структура их личности обеспечивает возможность эффективных социальных – и политических, и экономических связей. Потому что эффективность этих связей невозможна без определенного уровня доверия, который возникает не только благодаря законам, но и в первую очередь благодаря высокому уровню обоснованного доверия людей друг другу. Хорошая работа может строиться либо на драконовском контроле, либо на внутреннем настрое «надо работать хорошо». Этот настрой – плод сложных социокультурных процессов, которые в России оказались менее эффективными – с точки зрения создания внутренней установки на хорошую работу. Огромное число людей с установкой на хорошую работу было, в частности, уничтожено революцией. В результате внешний контроль качества социального поведения (и хорошей работы в том числе) постоянно подменял формирование внутренней установки.

Так что же получается? Получается, что в определенном смысле социалистические идеи больше соответствуют ментальности российского общества, – делают осторожные выводы некоторые исследователи.

Революция была, наверное, наиболее кардинальной попыткой преодолеть приниженность народного менталитета и предложить народу самому устраивать свою жизнь и нести за себя ответственность. Недаром, кстати, русская мессианская идея всегда была не завоевать, а освободить мир. Мечта не господ и не свободных людей, а холопов.

Был ли социализм обречен на поражение? Является ли он историческим тупиком?

В СССР не нашлось людей, которые были бы способны творчески развивать и преобразовывать реальный социализм в соответствии с запросами времени и изменениями в мире. Работы Маркса и Ленина были превращены в окаменелые догмы, которые нельзя трансформировать. Класса советских интеллектуалов не сформировалось – партийные бонзы рекрутировались из малообразованной среды, работать над социализмом интеллектуалам было не позволено, соответственно, они работали над его свержением. Так когда-то восточная ветвь христианства объявила свои догматы полными и не подлежащими развитию. И в результате российская православная церковь была свержена и растоптана в 1917 году.

На сегодня приходится констатировать: с построением государства по собственному образцу справиться не удалось, а то, что получается по лекалам Запада, тоже не может нас устроить.

Проблема, конечно, решаема, но для ее решения прежде всего надо ее увидеть. Россияне не хотят признавать некоторых своих особенностей, предпочитая смотреться в кривое зеркало мифа. Восприятие, как доказала современная психология, активно и категориально. Это значит, что восприятие – отнюдь не отражение действительности, а своеобразное «вычерпывание» из окружающего отдельных фактов жизни. Мы «вычерпываем» только то, что соответствует сложившемуся у нас категориальному аппарату, а то, для чего наш аппарат не приспособлен, просто не видим и, соответственно, – игнорируем.

Российское «авось» нашим национальным мифом опоэтизировано до умения «ловить фортуну», лень и безалаберность укрыты флером мечтательности и романтизма, склонность к анархии и деструкции поданы как атрибуты высокого гордого духа, неуважение к чужому труду и имуществу – как широта натуры…

Неудачи и просчеты у нас принято сваливать на «них» – плохих господ, внешних врагов, которые всегда наготове и ждут возможности навесить на нас холопское ярмо. Вот и в восприятии народом власти отчетливо просматривается та же тенденция – свалить все «на них». Это не мы, а они разворовывают все, что под руку попадется. Это не мы, а они плохо, непрофессионально работают. Это не мы, а они не думают о других людях, а только исключительно о себе. Народное сознание с удовлетворением переносит свои собственные не самые симпатичные особенности на обособленную выделенную группу – власть, на которой лежит вина за все провалы и просчеты.

Выделение части коллективного «мы» и перенесение на эту часть всех собственных негативных черт – хорошо известный способ обеления самой себя основной группой. Нам представляется, что нынешняя власть удивительно четко репрезентирует все особенности нашего общества. И если нам что-то не нравится, то это прекрасный повод посмотреть на себя.

«Главный вызов для России – качество рабочей силы», – заметил Герман Греф в январе 2010 года. «Главное препятствие для модернизации – в нас самих», – повторил вице-премьер российского правительства Игорь Шувалов через несколько лет. Интересно, относят ли эти два высокопоставленных, а значит, априори коррумпированных чиновника свои слова к себе самим, или только к «непродвинутому» народу?

«Идеи справедливости присущи простому народу, поэтому нынешних крупных собственников народ не воспринимает как легитимных, поскольку широко распространено убеждение – эта собственность не нажита праведным трудом», – излишне осторожно пишет политолог Андраник Мигранян в журнале «Российская Федерация сегодня». Давайте посмотрим на реальность честно: наш народ терпеть не может и некрупных собственников. И фермеров, которые трудятся от рассвета до заката, тоже на деревне как-то не особенно любят. И вообще возникает вопрос: а сформировано ли в нашей культуре восприятие труда как ценности? Или, напротив, труд воспринимается как наказание, как то, чего надо всячески избегать? Есть ли у нас понятие свободного труда на себя самого, или труд – это всегда «горбатиться на дядю»?

Получается, что поставленная большевиками задача сделать народ хозяином своей страны, на которую было убито семьдесят лет жизни нашего общества, не нашла своего решения в рамках социализма. Вместо того, чтобы все население превратилось в господ, оно, увы, так и осталось на уровне холопов.

Мы до сих пор не знаем, как складывается ментальность народа – возможно, как и в индивидуальной истории личности, есть какие-то периоды, в которые закладываются определенные черты, которые уже невозможно исправить. С другой стороны, какой величественный исторический вызов! Изжить холопскую психологию в целом народе.

В психологии есть очень плодотворное понятие когнитивной сложности. Когнитивная сложность определяется, в частности, тем, сколькими независимыми основаниями способен оперировать тот или иной субъект мышления. Если взять детей-дошкольников и попросить описать Снежную королеву, то большинство будет говорить, что она злая-плохая-страшная, а какой-нибудь один малыш возьмет да и скажет, что она злая-плохая-страшная, но красивая. У этого одного когнитивная сложность выше. А значит – гибче мышление, выше способность к решению сложных задач.