Что рассказал убитый

Майор Капустин ехал на службу неторопливо, ибо прощался со своей служебной «Нивой». По приезде в отдел он передаст ключи от машины другому участковому, а сам пойдет служить в уголовный розыск, где машина ему не полагалась. И расставание с любимицей было единственным неприятным моментом в этих поворотах служебных назначений. Свернув на другую улицу, он увидел доктора Огурцова. Тот, как всегда, неторопливо шел на работу, и, зная привычки приятеля, Капустин не остановился, а лишь приветственно посигналил и прибавил было ход, но заметив краем глаза, что Огурцов замахал руками, резко тормознул, прижавшись к обочине.

— Что такое? — с некоторым удивлением спросил он Огурцова, когда тот уселся рядом на пассажирское сиденье. — Ты ж всегда пешком ходишь? Притомился никак?

— Да просто работы море — благодаря вашим ментовским заботам. Я за четыре дня ее еле разгреб — вскрыл семнадцать трупов…

— Ну, так ведь не напрасно же? Наслышан, что выявил два криминала среди скоропостижников…

— Я, — с достоинством ответил Огурцов, — выявляю не «криминалы», а насильственную смерть, а уж вы решаете, криминал это или не криминал.

— Зато мы оба крим… обе насильственные смерти раскрыли. Бабушку задушил внучок-наркоман из-за дозы, а…

— Ага, а вот дедушке поломал ребра сосед?

— Да, сосед!

— …Который взял и умер! Как кстати умер: попинал дедушку и преставился.

— На что ты намекаешь? — набычился майор.

— Да ни на что… Зато у вас одно дело раскрыто железно! И доказывать ничего не надо.

— Все, приехали, — несколько раздраженно сказал Капустин и так тормознул, что Огурцов едва в лобовое стекло головой не въехал. — Станция Березай! Кому надо — вылезай! Кстати, на работе тебя еще один сюрприз ожидает, — ехидно сказал Капустин и, прежде чем захлопнулась дверка, добавил: — Чтоб навыки не исчезли! — И, ударив по газам, укатил.

От этих слов майора доктор расстроился. Он в глубине души лелеял мысль, что сегодня никого не будет и он все «хвосты» доделает, а тут, судя по ехидному тону Капусты тушеной, размышлял Огурцов, надо ожидать не просто умершего, а опять какую-то подлянку.

— Ну, что тут у нас? — спросил он, зайдя в отделение.

— Да всего один «клиент», — ответил санитар дядя Саша и, взяв милицейское направление, прочитал: — «…Поскользнувшись на мокрой крыше, упал с третьего этажа».

— Ну, один — это немного. Переодеваемся и айда на вскрытие.

— Что, прямо так, даже чаю не испив? — пробурчал санитар.

— Ну, я же не дракон какой и на святое не замахиваюсь, — ответил доктор. В общем, пока они вдвоем совершали ежедневное «ритуальное действо», собрался остальной народ, и мужчины пошли работать.

Примерно через час доктор вышел из секционной и взялся за телефон. Накрутив номер, он пригласил Капустина и сказал:

— Расскажи, откуда упал объект? — и надолго замолк, слушая рассказ Капустина. Тот говорил минут десять, и Огурцов слушая, кивал головой: — Все я понял, но имеется одни нюанс. Он не мог упасть так, как ты это описываешь. Если имело место падение, то оно было ступенчатым — или это было не падение… Что предлагаю? Надо ехать и осмотреть место происшествия. Иди, докладывай начальству о том, что судмедэксперт хочет покататься на милицейской машинке до деревни, где якобы с крыш падают люди… Сам на автозаке катайся, а я на чем-нибудь другом поеду, — ответил Огурцов и положил трубку.

Милицейская «Газель» подкатила почти через час. На переднем сиденье рядом с водителем восседала мадам Перцева.

— И не забывай, — сказала она, опуская боковое стекло, — у меня осталась прежняя фамилия. Я — Неделина, так что все твои инсинуации оставь при себе. Понял, Огурчик?

— Хватит вам, — прикрикнул Капустин, — ехать надо.

И Огурцов послушно залез в салон машины, так и не выдав очередной шутки относительно Перцево-Недельной семьи, хотя на языке у Огурчика кое-что вертелось.

«Ничего, еще успею», — подумал он, когда машина тронулась и они поехали в деревню — туда, где с крыш падают люди. По дороге он рассказал следователю и сомнения, и предположения.

— То есть если это не ступенчатое падение, то кто-то его побил?

— Именно! И скорее всего чем-то широким и массивным.

К моменту приезда их опергруппы участковый уже собрал весь требуемый контингент — тех, кто видел или мог видеть, как все произошло. Когда Огурцов неторопливо выбрался из машины, Капустин уже разговаривал с каким-то мужиком. Эксперт пошел было к следователю, но вдруг замер, услышав:

— Франя… Франя!!! Да Франческа же! Ну-ка вернись и оденься как следует.

И доктор Огурцов остановился и стоял с ошеломленным видом, глядя круглыми глазами на девочку лет десяти:

— Господи… Франческа… Какое совпадение…

— Что с тобой? — глядя на Огурцова, спросил Капустин.

— Слушай, ты случайно не знаешь, кто таким именем назвал девочку? — с трудом очнувшись от каких-то своих мыслей, спросил доктор. — Какое странное имя.

— Так это дед ее так назвал, — ответила стоящая неподалеку молодая женщина. — Говорит, так звали в их классе одну девочку, в которую он влюблен был. А родители не против были.

— А фамилия? Как фамилия этого деда?

— Да вон он и сам идет, — сказал кто-то. И Огурцов, оглянувшись, увидел небольшого сухонького мужчину. Тот подошел прямо к ним и протянул руку Огурцову:

— Ну, здравствуй, одноклассник!

— Ты… Пашка… Пашка Селезнев? Ты как здесь оказался?

— Да я уж почти тридцать лет здесь живу. Ведь отсюда родом мои родители. Вот я и вернулся на землю предков, так сказать.

— А почему Франческа?

— Ты что, не помнишь, что ли? — с удивлением переспросил Пашка.

— Почему не помню. Я все помню. Даже помню, как ты обзывал Франю… А сейчас внучку так назвал.

— Да дурак был. Ведь, как и все мальчишки в классе, я тоже в нее влюблен был, а она все время только с тобой и Вовкой Суминым пропадала, на меня ноль внимания. Вот тогда и вырвалось.

— Ага, а Володька тебе по морде смазал, — уже весело засмеялся Огурцов и, повернувшись к подошедшему Капустину, сказал: — Ты прикинь, одноклассника встретил. Сто лет не виделись.

— Ладно, об этом потом, пошли. — И тот повел Огурцова на последний этаж, а оттуда, через чердачный люк, на крышу дома.

— По показаниям свидетелей, погибший, нажравшись водочки, полез на крышу песни поорать — была у него такая милая привычка. Вот и получается, что ты, Огурчик, прав. Отсюда могло быть только прямое падение, и возможность ступенчатого исключается полностью.

Огурцов осмотрел все внимательно. Потом они спустились вниз и оглядели место приземления падавшего.

— Получается, что траектория полета с крыши как раз упирается в эту точку, — сказал эксперт. — Тогда откуда другие повреждения?