Что скрывает недотрога?

Чистым краем ткани она протерла опадающий, лишний для женщины орган от смазки и остатков спермы, лениво подошла к камину и бросила «улику» на тлеющие угли, как делала уже не раз, сжигая следы своей слабости.

***

– Господин Вир Дивес, корабль готов к отплытию, – доложил мальчишка-юнга.

– Сейчас иду, – статный, темноволосый мужчина, лет тридцати-тридцати пяти на вид, лениво допил вино и поднялся с места. Ему хотелось уплыть отсюда, как можно скорее, и даже лишний час был невыносим. Портрет прекрасной Юлианы ему привезли год назад и он потерял покой и сон.

Только вот прибыв во Фригус как раз ко дню ее совершеннолетия, он увидел вовсе не милое создание, как было изображено на холсте.

Своевольная девица сыпала капризами чаще, чем успевала дышать. Голос оказался слишком тонким, а с фигурой художник ей явно безбожно польстил.

Она доступно, в двадцати семи пунктах, разъяснила Килану его права и обязанности. К тому же, целомудрие явно не было ее сильной стороной.

Мужчины, завидев эту девицу, начинали улыбаться, не как голодные волки, готовые гнать добычу, а как сытые коты, которым уже поставили сметану на блюде. Более того, Юлиана попыталась затащить в постель и его, только вот желание вкусить «упавший плод» у Вир Дивеса уже не было.

Он попрощался с хозяином и вернулся в порт, чтобы отбыть обратно в родной Харенай.

 ***

Через четыре дня пути корабль попал в штиль. Неделя посреди бескрайней водной глади…

От игры в нарды с капитаном Килана тошнило уже к вечеру первого дня. Пить с матросами карамельный ром он не хотел, поэтому старался выходить из своей каюты только после захода солнца, когда небо расцветало миллионами звезд, словно кто-то неосторожный просыпал муку в вино.

На восьмой день пошёл дождь, а за ним поднялся ветер.

Небольшой корабль бодро заскользил по волнам, словно хотел обогнать потерянное время.

С рассветом дождь усилился, а с ним и порывы ветра. Добротный корабль скрипел и возмущался от того, как дикие волны подбрасывали его и швыряли по разбушевавшемуся морю.

От очередного порыва не выдержала мачта и с треском повалилась в черную воду. Находящиеся на ней матросы, пытающиеся убрать паруса, с криком свалились вместе с ней.

Килан успел обвязаться закрепленной страховочной верёвкой, но очередная волна сбила его с ног и, прогнав по палубе, больно приложила о борт.

Капитан у штурвала что-то активно жестикулировал, волны никак не могли сбить его, словно тот врос ногами в пол. Матросы бегали туда-сюда, пытаясь или закрепиться, или помочь сбитым с ног товарищам.

Килан попытался добраться до капитана. Послышался хруст и грохот. От сильного толчка из-за того, что корабль ударился о риф, Вир Дивеса подбросило и выкинуло за борт. Мутная вода захлестнула с головой, веревка мешала, и он с трудом сумел отрезать её кинжалом. Намокший шерстяной камзол мигом потянул ко дну, Килан с силой разорвал застежки, чтобы снять его с себя как можно быстрее.

Оказавшись снова на поверхности воды, он ухватился за обломок корабля и попытался как можно дальше отплыть от рифа в сторону суши, чтобы не разбиться о камни.

Стихия бушевала, плыть к берегу оказалось проще – волны сами подбрасывали и несли, оставалось только надеяться, что побережье окажется песчаным, а не каменистым – иначе шансов на спасение нет.

Ближе к берегу, когда оставалось совсем немного, Килан оттолкнул от себя спасительную доску и, что было сил, поплыл к берегу.

Подхваченный коварной стихией, Вир Дивес сгруппировался, прекрасно понимая, что сейчас его волной протащит по песку.

Как только это случилось, и вода отхлынула, он из последних сил пополз как можно дальше от бушующего моря. Он преодолел совсем небольшое расстояние и силы покинули его, мужчина потерял сознание.

Глава 2

Ночь выдалась беспокойной. Море штормило, яркие вспышки освещали небо, а сопровождавшие их раскаты грома заставляли вздрагивать.

Инта встала, едва взошло солнце. Заниматься фехтованием не было ни настроения, ни желания. А вот подышать свежим воздухом, во время прогулки по побережью, чтобы нагулять аппетит, было в самый раз.

Стараясь не попадаться на глаза слугам, она проскользнула на конюшню.

Выращенный девушкой с жеребенка, черный как смоль конь застоялся и, завидев хозяйку, радостно зафыркал, перебирая ногами.

– Здравствуй, Август, – поздоровалась Инта со своим любимцем, погладив по шелковистой морде.

– Доброе утро, госпожа, – сказал подошедший конюх. – Оседлать его для вас?

– Не надо, я сама.

Слуга кивнул и молча ушел. Девушка ловко управилась с упряжью и закрепила седло.

Выведя жеребца под уздцы за ворота, она вскочила на коня и придержала поводья, чтобы не разогретый, он не сорвался сразу в галоп.

Выехав за пределы города, она ослабила натяжение, давая Августу самому выбирать темп и дорогу.

Конь спокойно пошел по давно проложенному маршруту мимо старой мельницы, вдоль пролеска, к песчаным пляжам, где так любила купаться его хозяйка.

Через четверть часа они ехали по берегу. Когда каменный склон остался позади, Август ускорил шаг, заметно занервничав.

– Ну, что такое? – спросила девушка, похлопав его по мощной шее.

Жеребец недовольно фыркнул и припустил галопом, чтобы уже через несколько минут остановиться у лежащего на песке тела.

Инта спрыгнула с коня и склонилась над погибшим. Достаточно молодой мужчина с прилипшими к лицу волосами неподвижно лежал на песке.

Уверенная, что он мертв, девушка вздохнула и собралась вернуться в город, чтобы сообщить страже, как вдруг услышала тихий стон.

Она тут же присела, с трудом перевернула его на спину и похлопала по щекам, чтобы привести в чувства. Мужчина застонал и открыл глаза.

***

Зеленые, словно весенняя листва, еще не познавшая палящих лучей летнего солнца, глаза смотрели на Килана. Мужчина невольно улыбнулся и тихо спросил:

– Я уже в раю? – и ответил себе же,– конечно, в раю! Откуда на земле взяться ангелу?!

– Что совсем плохо? – спросила девушка и вполне по земному коснулась рукой его лба, – вы горите, вам нужно в город, горячего чаю и постельный режим.

Инта встала, подвела Августа как можно ближе и сказала:

– Попробуйте встать, я помогу вам залезть в седло.