Что скрывается за чертополохом

— Возможно, это был разумный поступок. В смысле, я сама еще была ребенком, и дети не должны воспитывать детей. Но я была одинокой и несчастной. — По моей щеке скатилась слеза, и я смахнула ее. — Я хотела любить кого-то и быть любимой. Поэтому оставила ребенка. И отец меня выгнал. Наверное, думал, это напугает меня, и я откажусь от дочери.

Уокер вздохнул.

— Ты должен понимать… мой папа достиг всего сам. Его родители были чертовски бедны, и он трудился изо всех сил, чтобы добиться того, что имел. Его очень злила мысль о том, что его дочь пойдет тем же путем, каким шли многие девочки, с которыми он вырос, опустившись из-за того, что у них не имелось таких же возможностей, как у меня. Он дал мне все, чего у него никогда не было, а я, по его мнению, выбросила все это. Но от Келли я отказаться не могла. Мне не к кому было обратиться, кроме Натана. Он обещал присматривать за нами. Сначала я слишком наивно верила, что у нас все может получиться. Родилась Келли и стала моей вселенной. Все, что я делала в своей жизни до сегодняшнего дня, было ради моей маленькой девочки.

К моему удивлению, Уокер потянулся ко мне, успокаивающе сжимая мою руку. Придавая уверенности. Когда я посмотрела на его лицо, мне показалось, я даже увидела восхищение.

Это достаточно придало мне храбрости, чтобы рассказать остальную часть истории.

— Натан все глубже увязал в банде, промышлявшей угонами машин и торговлей наркотиками. Он проложил себе путь вверх по преступной иерархии. И его поведение стало более агрессивным. Настолько, что у меня хватило смелости уйти от него, когда Келли была совсем малышкой.

Уокер отпустил мою руку и спросил:

— Как он к этому отнесся?

— О, нехорошо. — Я вздохнула. — В представлении Натана мы с Келли принадлежим ему.

— Принадлежите? Не принадлежали?

Я поморщилась, но продолжила:

— Спустя какое-то время он стал слишком занят, чтобы продолжать свои угрозы вернуть нас обратно. Фактически позволял нам жить своей жизнью и время от времени приносил деньги. Я их брала, — со стыдом призналась я, — даже зная, откуда они берутся. Но я была матерью-одиночкой со средним образованием.

— Ты делала то, что должна была, — хрипло заверил меня Уокер.

Мой стыд немного уменьшился.

— Да, — согласилась я. — Натан… когда Келли было пять, я стала встречаться с одним парнем, и он чуть его не убил.

При этих словах Уокер выпрямился. Его охватила тревога. Без сомнения, он понимал, к чему идет история.

— Итак, больше я с парнями не встречалась. Пыталась жить своей жизнью. Мы подыскали достаточно приличную квартирку, которую я едва могла себе позволить, а наша соседка, Хуанита, присматривала за Келли, пока я работала администратором, но чтобы устроиться на ту должность, мне пришлось солгать. Об обмане узнали и меня уволили, в тот же день я увидела на своей двери уведомление о выселении. Выбора не оставалось. Келли могла стать бездомной по моей вине.

— Ты обратилась к Натану?

Я кивнула.

— В прошлом году. За несколько месяцев до того, как мы приехали сюда. Давняя подруга сказала мне, что я могу найти Натана на домашней вечеринке. Я пошла туда, чтобы попросить у него денег, но обнаружила его в комнате с юной девушкой. Когда он попросил ее уйти, она обиделась на мое присутствие и начала с ним спорить. Он пришел в ярость. Он… он собирался изнасиловать ее прямо у меня на глазах.

Гнев ожесточил каждый дюйм лица Уокера.

— У него был пистолет. Я не могла… однажды он пытался сделать это со мной, и я ушла… и я не могла допустить, чтобы это случилось с этой девушкой. Просто не могла. Мы боролись… — Я вздрогнула от ожившего воспоминания. — И она схватила пистолет и случайно выстрелила в меня.

Потянувшись к рукаву футболки, я задрала его и показала Уокеру шрам на левом предплечье. Воспоминание о ранении вспыхнуло, как обжигающая фантомная боль. Ожог, который было трудно описать.

Уокер потянулся ко мне, будто его рука имела собственный разум, и нежно провел большим пальцем по шраму. От прикосновения по коже побежали мурашки. Его глаза метнулись к моему взгляду, и от ярости на его лице у меня перехватило дыхание.

Мне потребовалась секунда, чтобы восстановить дыхание, и когда я заговорила, мой голос звучал более хрипло:

— Натан… заботился обо мне в очень извращенной манере. Я была важна для него только потому, что он считал меня своей собственностью. Поэтому, увидев, что меня подстрелили, он вырвал пистолет у девушки и метнулся ко мне, чтобы проверить мое состояние. Оставив пистолет рядом со мной, он повернулся к девушке и начал ее избивать. Он все бил ее и бил. И я знала нутром, — я ударила себя кулаком в живот, — что он не остановится… поэтому потянулась за пистолетом и выстрелила в Натана.

— Ты его убила? — прямо спросил Уокер.

Я быстро замотала головой.

— Этот факт обо мне очень мало кто знает, но мой отец любил оружие. Я имею в виду, любил стрелять. Общих интересов у нас не было, но поскольку я любила его и нуждалась в его времени и внимании, то с восьми до пятнадцати лет посещала с ним стрельбище каждый месяц. Если бы захотела, я могла бы участвовать в соревнованиях по стрельбе. Я очень меткая. И стреляла я, чтобы ранить, а не убить.

Уокер поднял бровь.

— Рад это слышать. Я про твою превосходную меткость.

Мои губы невольно дернулись.

— В общем, Натан заперся с нами в спальне в задней части дома. В сад вели французские двери. Девушка была в ужасном состоянии. Услышав второй выстрел, дружки-головорезы Натана стали выламывать дверь. Предполагаю, выброс адреналина помог мне поднять свою задницу, мне хватило присутствия духа стереть отпечатки с пистолета, и я каким-то образом поставила девушку на ноги, и мы сбежали через сад. — Мое сердце бешено колотилось, будто я заново переживала все события. — Мне казалось, я часами бегаю по окрестностям. Девушка постоянно теряла сознание, да и мне было не намного лучше с пулей в руке.

Слезы перекрыли мне горло.

— Но худшее в этой истории — Келли. Всю свою жизнь я стремилась защитить ее от того, кем являлся ее отец, а потом ворвалась в нашу квартиру с пулевым ранением и избитой до полусмерти девушкой. — Я вытерла слезы. — Келли так испугалась. И это привнесла в ее жизнь я.

— Нет, — сердито выпалил Уокер. — Это вина ее отца. Не бери ее на себя. Ты спасла жизнь той девушке, и я уверен, Келли тобой гордится.

— Ей было девять, Уокер, — прошептала я. — Она не должна гордиться мной за нечто подобное в девять лет. Я не хотела, чтобы она испытала в детстве такой же страх, как и я.

— Ты не можешь защитить ее от всего, иначе сойдешь с ума. Слоан… ты лучшая мама, которую я когда-либо встречал.

Я улыбнулась его словам сквозь слезы и попыталась снять напряжение.

— Думаю, эту награду получит Риган. Клянусь, эта женщина способна разделиться надвое.

Уокер не улыбнулся моей шутке.

— Что было дальше? — надавил он.

— Та девушка, — я вытерла щеки, удерживая взгляд Уокера, — была Аллегра Ховард.

На Уокера снизошло понимание.

— Дочь Уэсли Ховарда. Сестра Арии.