Что скрывается за чертополохом

Этого не произошло.

Уокер видел во мне лишь человека с талантом пекаря и общими друзьями.

Поняв, что он не собирается больше ничего говорить, я поджала губы. Обычно я могла завести разговор с кем угодно, и у меня неплохо получалось выманить даже самых замкнутых людей из их скорлупы. Но в присутствии Уокера я чувствовала себя неуклюжим подростком. Он был старше меня — по словам Монро, ему ближе к сорока, так что он, по крайней мере, на десять лет меня старше. В нем чувствовалась некая умудренность, а его глаза излучали усталость — все видел, все перепробовал. Но мне это в нем нравилось.

Я открыла рот, чтобы узнать, как он поживает, раз мы давно не виделись, и он обращался со мной как с почти незнакомкой, но тут лифт дернулся, раздался визг и скрежет металла, и кабина остановилась. От толчка я потеряла равновесие и упала на стену.

— С тобой все в порядке? — Уокер потянулся ко мне, чтобы поддержать, его лоб избороздили морщинки беспокойства.

Меня обуял страх.

— Мы застряли?

Он нажал кнопку нижнего этажа, но ничего не произошло.

— Похоже, — сказал он мрачно.

От нахождения в маленьком лифте, грудь стиснула тревога.

Глаза Уокера сузились, когда он снял с пояса рацию. Поднеся ее к губам, он произнес:

— Это Уокер. Я в служебном лифте восточного крыла с горничной Слоан Харроу. Лифт остановился. Мы застряли.

Застряли.

— О, боже. — Перед глазами поползли черные точки, щеки покалывало, а паника усиливалась.

Я смутно услышала треск рации.

— Принято. Ремонтная бригада уже в пути.

— Слоан.

Моя грудь быстро вздымалась и опускалась, когда я изо всех сил пыталась сделать полноценный вдох.

— Слоан.

На плечо легла большая теплая ладонь, и я оторвала взгляд от сжатых кулаков и увидела глаза Уокера, склонившегося ко мне. Они походили на воды Средиземного моря в солнечный день.

— У тебя клаустрофобия?

Я быстро кивнула.

Он сжал мое плечо.

— Смотри на меня. Продолжай смотреть на меня.

Я сделала, как он велел.

— Вдох. — Уокер сделал медленный, легкий вдох, а затем выдохнул. — Выдох.

Я повторила за ним.

— Продолжай в том же духе и сосредоточься на мне.

Вблизи я могла видеть каждый волос его аккуратно подстриженной бороды, в которую закралось несколько седых волосков. Не много, но они были. Мой взгляд упал на его губы, пока я продолжала медленно, спокойно дышать. Нижняя губа была полнее верхней. Обычно он сжимал их в жесткую линию, так что я не замечала, насколько полная и на вид мягкая его нижняя губа. Мне хотелось ее укусить. Мои щеки вспыхнули, и я взглянула на Уокера, чтобы проверить, заметил ли он. К моему удивлению, его угрюмый взгляд был прикован к моим губам.

Дыхание перехватило, а между ног и в груди началось покалывание.

Уокер стремительно отстранился, будто от выстрела.

— Сядь.

Команда прозвучала гораздо резче, чем я думаю, он намеревался.

Увидев мое ошеломленное лицо, Уокер приблизился ко мне и расстегнул пиджак, он прислонился спиной к стене и сполз вниз. Его ноги были очень длинными. Он согнул колени, и ткань брюк натянулась на массивных мышцах бедер.

Своей абсолютной сексуальностью этот засранец отвлек меня от приступа клаустрофобии.

Я почувствовала острую тревогу, которую с трудом прогнала.

Ладно, значит, не совсем отвлек.

Поспешив сесть рядом с ним, я врезалась в него локтем и подтянула колени к груди. Хотя я не была маленькой в своих пяти футах и семи дюймах, рядом с ним я все равно казалась крошечной.

— Лучше? — спросил он.

— Да, спасибо.

Наступила пауза, и, как будто пытаясь выдавить из себя вопрос, Уокер спросил:

— У тебя всегда была клаустрофобия?

Покачав головой, я постаралась не вздрогнуть, вспомнив день, который породил пожизненный страх перед замкнутыми пространствами.

— В шесть лет я оказалась запертой в шкафу на пять часов.

Уокер серьезно кивнул.

— Вот и причина. Техподдержка скоро все исправит.

— Думаешь, мы близко к земле?

— Полагаю, мы над первым этажом.

По крайней мере, это означало, что если лифт вдруг рухнет, мы не умрем.

— Я так понимаю, ты не против замкнутых пространств?

— Они меня не беспокоят.

Я изучала его лицо, когда он повернулся ко мне.

— Полагаю, такого мало. В смысле, того, что тебя беспокоит?

Уокер пожал плечами и согласился.

— Мало.

Немногословный мужчина. Я прикусила губу, чтобы не улыбнуться, и его взгляд снова упал на мой рот. На его челюсти дернулся мускул, и он посмотрел на дверь.

— Как Келли?

Вопрос меня удивил и порадовал. Единственными, с кем Уокер смягчался, были дети, и Келли была одной из них. Это заставило меня задуматься: почему он не женат и не имеет собственного отпрыска. Конечно, от Монро и из того, что видела сама, я знала, что Уокер холостяк, которому, судя по всему, нравилась жизнь без осложнений. В том числе, без осложнений в лице женщин. Мужчину, казалось, интересовали только отношения на одну-две ночи.

Интрижка — его второе имя.

Мой взгляд скользнул вниз по его телу, и моя кожа вспыхнула. Хотела бы я знать, каково это — завести интрижку с Уокером Айронсайдом.

— У Келли все хорошо, — ответила я. — На самом деле, прекрасно. Большую часть лета она провела со мной, вставая на рассвете, чтобы заняться выпечкой.

Продав торты и пирожные на школьной ярмарке, а затем и на рождественской, я обзавелась небольшим кругом постоянных клиентов за тот год, что мы прожили в Арднохе. Они регулярно делали заказы для особых случаев, и слухи о моей выпечке распространились. Я реально надеялась, что в какой-то момент смогу бросить работу горничной и открыть собственную пекарню. За исключением небольшого ассортимента выпечки в деревенском магазинчике «У Мораг» и нескольких кафе, настоящей пекарни здесь не было.

— Она — мой терпеливый помощник и слишком понимающая для своего возраста.

— Что ты имеешь в виду?

Я пожала плечами.

— Матери-одиночки… не всегда могут правильно распределить силы. Мы должны полагаться друг на друга и на друзей. Некоторые дети могут дуться из-за того, что их мама обращается за помощью к кому-то, чтобы те забирали их из школы, но моя дочка не возражает.

Я полагалась на Риган Адэр, жену второго по старшинству из братьев Адэр, Тейна, чтобы она забирала Келли из школы и оставляла у себя дома, пока я не закончу работу. Пасынок Риган, Льюис, был лучшим другом Келли, а Адэры были самыми добрыми людьми, предлагающих помощь, потому что знали, как я в ней нуждаюсь. Даже если это уязвляло мою гордость.