Что такое ППС?
Шрифт:
Шло время крутых перемен…
– Вам, – протянул дежурный трубку.
– Кто?
– Не назвался.
– Алло! Это я! У тебя там как? Ничего?
– Ничего у меня, Виталий.
– Правда?
– Да. Чистая правда. Чего ты уехал?
– Да так, загорелось… Начальник, я думал, раз вызвал тебя – то с концами.
– Да нет. Все концы у меня в руках.
– Может быть, на охоту?
– Сегодня?
– Как можно скорее!
– Скорее? А знаешь, я, кажется, вот-вот и буду готов…
– Тогда, может, завтра?
– Хотел бы, хоть завтра, но не уверен…
– Ну так когда? – взволновался Виталик.
– Давай телефон, позвоню.
– Запиши.
– Я
Потемкин сказал: «Позвоню» и Виталик ждет. Рука, сгоряча, рвет и мнет посторонние, мелкие вещи – и тянется к трубке. А тот не звонит. «Вчера это было, ага! – встрепенулся Виталик, – Вчера же он взял телефон. Остается, о боже, два дня! О, мама, Потемкин, звони же! Звони!»
***
– Потемкин, – легко, уголками губ, улыбнулся начальник, – глупостей ты не наделаешь, а? Ты как в трауре ходишь? Обижен?
– А кто не обижен нынче?
– Забавно…
– Забавно, а кто у нас правит, Держава людьми, или люди – Державой?
– Хм, вот умеешь спросить ты, Потемкин…
– Спросить – не проблема. Ответить трудно.
– А сам как считаешь, кто правит?
– Я понял, что и не первые, и не вторые. Какая-то третья, стихийная сила.
– Стихийная?
– Стихия, товарищ майор – идеалы наши. Новые, пока не понятные и – не самые лучшие.
– Откуда такие мысли?
– В поле свежий ветер пролетал…
– А-а, Газманова слушал? Но, верно сказал: новые и не лучшие нравы. Надо же, – Цымбал качнул головой, – а это правда, Потемкин! Но, – Цымбал насторожился, – ты что, хочешь сказать, что таким идеалам служить проблемно?
– Проблемно.
– Уйти захотел?
– Пожалуй…
– Пятилетку? – кричал в трубку Славик, – Ждать будем, а? Вы, оба, охотники хреновы, черт вас! Вы где?
– Я Потемкина жду, – оправдался Виталик, – и бросил трубку.
«Звонок кандидата на небо!».
Момент в судьбе, наступал переломный. Суровую школу, – он это чувствовал, – Виталик, переживет. Такую же силу и власть над собой, над другими, и над обстоятельствами – как и Лахновский – он обретет. Фигура, похоже, уже выходила на его игровое поле. Потемкин, случайно, будет застрелен, из дробовика. Такое вполне может быть на охоте. А Славик, – коллега его, компаньон по охоте, осознав содеянное, застрелится сам. Той же, заячьей дробью.
Сделает вид Лахновский, что ничего непонятного не произошло. Но, поймет все и оценит исключительную надежность Виталика. На равных с Лахновским видел себя Виталик. Дух замирал от грядущего равенства. Жизнь начинала Виталику поддаваться! «Дай-ка водки!» – предложил он себе самому, чувствуя твердость в руках. Поскольку игра не бывает без жертв, то господь игрока не считает убийцей. Не должен считать…
Рука не рвалась к телефону. Не трещали мозги. И Виталик совсем не боялся завтра. Он ощущал вкус приходящего завтра. Реальный, как в банке «Баварии» 0,33…
***
Подняться, задвинуть штору – нетрудно. Тогда будет можно, припомнив простые картины минувшего дня, погрузиться в сон. А пока – не заснуть. Луна – вчера еще просто луна, сегодня смотрела в окно, во весь, полный, холодный и пристальный глаз. Ее свет белил стены и пол, давал тени, как солнце. В тени, и по темным углам, затерялся обрывками сон. И тот, пристальный взгляд, из-под стрехи небесного купола, сну не позволит собраться из тени, прийти, успокоить душу. Да только подняться, пройти и задвинуть штору, мешала боль. Образ сына, Виталика,
в те же ходы, потаенные, в душу входил, вместо сна.«Ой, не рада, сынок. – сокрушается мама и ведет через бога, как через посредника, разговор с сыном. – Не рада… Соседка сегодня была, говорит, мол, счастливая ты, Ильинична! Пусть вдовая, воля божья на то – зато сын в люди вышел. Машина заморская, вещи какие! Таких не видали. Что надо? – богатый. И горя не знает, и ты беззаботна. А наши? Мой – год без зарплаты. А дети? – одежды и той, мало-мальски нормальной, нет. А еда? Да плохо сейчас, ты же видишь, всем плохо! Телевизор, который привез ты в тот раз, она любит смотреть. А у них никудышный совсем: черно-белый, старенький…
Да только я вижу, сынок, у них лад, друг о дружке забота. А время плохое когда-то уйдет. И я думаю, сын, плохое с тобой сотворят эти деньги. Чужие они – не твои. Чует сердце – шальные деньги. Машина хорошая есть, и дай бог, и считай ее счастьем! И хватит, Виталик. Приедь, давай тут поживем. С огорода, с хозяйства – нам хватит. А деньги шальные – им надо служить. Как дьяволу – денно и нощно – душа, в такой службе, сгорает, я знаю, Виталик! Сыночек мой, остановись!».
Сердце мудрое мамино, било в набат: власть денег открыто вступала в свои права! Власть, подати которой способны дотла истощить души подданных. Числу разоренных такой властью душ, не достанет счета. Она это знала, мама. Ребенку понять бы! Но, как? Только сердце болело в ответ…
***
– Что это, рапорт? Потемкин?
– Ну да, Николай Николаевич, рапорт.
– Оставь… – согласился начальник, – И, если хочешь, возьми выходных пару дней.
– Возьму, – благодарно ответил Потемкин.
– Ты что-то надумал?
– Хочу на охоту.
– Охоту? Хорошее дело, смотри, лишней водки не пейте, оружие водки не любит! А рапорт пока отставим. Подпишем потом, как вернется. Случится вдруг, что-то: решение сменишь, все может быть…
– Ничего, – с порога, негромко, добавил Потемкин, – со мной не случится. Сейчас подпишите. Сегодня же я передам его командиру «Тантала».
– «Тантал»? Ах, ну да – ты же спортсмен, ваши многие там окопались.
– Да. А потом на охоту. Сегодня меня уже ждут. Ну а Вам… Зачем Вам работник, который с собой не в ладу?
– Да многие ныне с собой не в ладу…
***
В квартире Виталика не умолкал телефонный звонок. «Ты что, устал жить? – мог бы Потемкину подсказать аппарат – он, окруженный пустыми и полупустыми бутылками, знал душевные муки Виталика, и подсказал бы: – Не звони! Ты рвешься туда, где тебя хотят пристрелить». А Потемкин рвался к ружью, грезил костром под холодными звездами – так давно на охоте не был. Она была пуще неволи, он думать о чем-то другом, в свой последний день, не хотел, или даже не мог…
А Виталик не мог взять трубку. Он в это время, сжав зубы, и проклиная нелюдя, летел вниз по лестнице. Потому что пятнадцать минут назад, эта нелюдь звонила:
– Пил вчера?
– Да, немножко было…
– Значит, бери такси, и ко мне, немедленно!
Много слов, протестующих, пролетело в мозгу, но Виталик их проглотил, и прохрипел в ответ:
– Да, сейчас…
Химера
– Вот что! – гулял перед низким журнальным столиком, шеф, – Я ведь говорил, что с подачи твоей, закрываю все схемы. Ведь так? А простой на конвейере сколько стоит? Не знаешь? Я несу убытки, ты понимаешь? – навис над лицом Виталика живот возмущенного собеседника.