Что-то кроме магии
Шрифт:
Сыпалась по стенам сухая земля. Наверху, в ветках дерева, громко ухнул филин, и крадущиеся люди невольно затаили дыхание. Птица замолчала, и больше ниоткуда не доносилось ни звука.
В единственной комнате хижины на столе тускло горела масляная лампа. На полу в черной луже лежал человек.
— Северус!
В свете «Люмоса» лужа стала багровой. Сивилла вскрикнула и тут же зажала рот ладонью. Сунув ей палочку, Квиринус бросился к другу.
Снейп не двигался, глаза были закрыты, из рваной раны на горле слабыми толчками выплескивалась кровь.
На мгновение Квиринуса парализовал
— «Глациус» на горло, быстро!
Позже Сивилла призналась, что даже в подземелье с инферналами ей не было так страшно, как в ту минуту, когда ее муж вдруг заговорил с ней совсем чужим, каким-то лязгающим голосом. И она моментально выполнила его приказ, хотя до этого никогда замораживающим заклинанием не пользовалась.
Рана покрылась прозрачной розоватой коркой. Кровь перестала течь, но поможет ли это...
— Сиби, побудь с ним, я к аврорам. Надо убедить их забрать его в госпиталь.
— Думаешь, они согласятся помочь Пожирателю?
— Постараюсь уговорить.
На бегу, как ни странно, думалось очень хорошо. Примчавшись в Хогвартс, Квиринус уже знал, что скажет, и, к своей великой радости, обнаружил, что совещающиеся еще не покинули Главной зал.
— Господа, я нашел Снейпа! — во всеуслышание сообщил Квиррелл. — Он очень тяжело ранен. Надо спасти его: убийца Дамблдора не должен избежать суда!
Тотчас же отовсюду послышались возмущенные возгласы: «Так ему и надо!», «Нечего лечить, пусть подыхает!», «Нет, его нужно судить и отдать дементорам!»
— Где Северус? — отмахиваясь от требующих расправы, с медицинской сумкой в руках к Квирреллу спешила Помфри.
— Поппи, вам лучше вернуться к раненым, — остановил ее Шеклболт. — Я свяжусь с госпиталем, попрошу помощи.
— Но хотя бы перевязать... — не сдавалась Помфри.
— Это могу сделать я, — вмешался Скримджер. — У меня есть «Час жизни», с ним точно не помрет.
— Богато вы, авроры, живете, — проворчала Помфри. — Ну, идите, не теряйте времени!
В хижине все было по-прежнему, Сивилла лишь убрала кровь с пола и одежды Снейпа. Квиринус заметил, что лицо у него сделалось совсем восковым.
Скримджер уверенным жестом коснулся его шеи:
— Жив, но еле-еле. Фините инкантатем!
Он полез за пазуху и вытащил оттуда что-то похожее на маленькую коробочку. Опустил ее на рану, откуда после отмены замораживающего заклинания снова потекла кровь. Коробочка сразу начала терять форму, растекаясь матово-белой пленкой. Через несколько секунд на горле образовалась плотная повязка. От нее по коже во все стороны скользнули короткие алые молнии; лежащее тело вздрогнуло, грудь едва заметно поднялась и опустилась.
— Задышал! — обрадовалась Сивилла.
— Эта штука заставляет сердце биться, — объяснил Скримджер. — И что-то делает с кровью... не помню, что именно. Короче, хватает на час, потому так и называется. Отец успел распорядиться, чтобы всем аврорам выдали по «Часу»... Это был мой личный.
— И вы потратили его на Пожирателя? — не удержался Квиррелл.
—
Он мне тоже помогал, — казалось, Скримджер вот-вот пожалеет о своем благородстве. — Я хочу, чтобы его судили, но судили честно.В переходе замелькали огни, послышались голоса, шаги и в хижину вошли двое колдомедиков в униформе госпиталя Св. Мунго.
— Давайте сюда вашего недорезанного, — ухмыльнулся первый. — Он у нас до дементора доживет как миленький!
— Этим ты никого не вернешь, — вздохнул второй, наколдовывая носилки.
А в это время где-то в Запретном лесу рыдающий Хагрид взял на руки Гарри Поттера и пошел с ним в замок. Волдеморт торжествовал, злорадствовали Пожиратели, за ними следовали великаны, в молчании провожали их пристыженные лесничим кентавры.
Сивилле Трелони, вместе с мужем вернувшейся в Главный зал, не являлось никаких пророческих видений. Она не знала, что совсем скоро вновь будет кидать «Остолбеней» в нападающих Пожирателей...
...что Эдит Мальсибер встанет над ранеными, и ни одно заклинание не пробьется через ее защиту...
...что Плакса Миртл, подвязавшись веревкой брата Джерома, полетит вместе с другими привидениями защищать живых...
...что еще до рассвета найдется дело и бутылкам с зажигательной смесью, и мечу, и молитве.
Люди и призраки, защитники Хогвартса, собрались вместе. Они готовились к последней битве.
___________________
1. Dies irae — «День гнева». Здесь и далее цитируется этот текст.
2. «Осени заботой мой конец».
3. «Господи Иисусе милостивый, даруй им покой. Аминь».
4. «Гарри Поттер и Дары Смерти», глава 33.
Глава 122. Двенадцать часов после войны
Горгулья пропустила без пароля. Только спросила:
— Его не убили?
Квиринус отрицательно мотнул головой и пошел в кабинет директора.
На часах был полдень, но в полуразрушенном Хогвартсе царила тишина: авроры покинули замок, уведя пленных Пожирателей; Ремус Люпин взял на себя все заботы о теле Грейбека, чем изрядно разозлил Нимфадору Тонкс; большая часть защитников аппарировала домой, а оставшиеся спали, застигнутые смертельной усталостью кто где — за столами в Главном зале, на диванах в гостиных... Сивилла, пробормотав, что нет сил тащиться в башню, заснула в каморке, где сквибы держали щетки и ведра, прямо на груде старых мешков. Квиринус укрыл ее своей кожаной курткой, отчаянно борясь с желанием пристроиться рядом. До одури хотелось спать после этой безумной ночи, но нельзя было упускать удобный случай: пока никто не опомнился, надо добраться до портрета Дамблдора и выяснить все до конца.
Квиринус вместе со всеми слышал решающий разговор Поттера и Волдеморта. Вместе со всеми ахнул, когда открылась правда об убийстве Дамблдора. Она объясняла и упорное молчание Снейпа, и то, что его как директора с первых минут принял Хогвартс. Разгадки не находилось одному: откуда Гарри все это узнал. Очевидно, от самого Снейпа? Но чтобы тот вдобавок разоткровенничался насчет влюбленности... Нет, невозможно. И если расспросить самого Гарри пока нельзя — в послепобедной суматохе он куда-то скрылся, — то портрет Дамблдора наверняка найдется в собственной раме.