Что-то остается

Я почти бежала. Хорошо, что под горку. Однако в боку скоро закололо, пришлось сбавить темп.

Снег скрыл все весенние отметки, весь лесной мусор. Чисто и бело. Насыпало порядком, дюймов на десять. Кромка юбки скоро обледенела.

Я спустилась почти до самой долины, когда небеса послали мне жуткий замогильный хохот и вой. Мне уже доводилось это слышать, но я все равно подпрыгнула. Вампирские позывные.

Низко, почти цепляя древесные верхушки, пронеслась черная комета. Вывернулась в воздухе, грохоча крыльями, сшибая ветки, и обрушилась на несколько шагов впереди меня. Взвился снежный фонтан.

Я подбежала. Стуро уже поднялся, растирая колено. Взлохмаченный, злой. В руках, как я и расчитывала, плащ.

— Куда?

— Где?

— Ушла! Ауара! В голове что? Что в голове?

— Где ты был? Ты его видел? Что ты видел?

— Нет! Нет его! Собак нет! Тебя нет!

— Тебя, знаешь ли, тоже нет! А я иду в деревню. К людям. Там можно узнать…

Он замолк, хлопнул глазами.

— Можно узнать?

— Надеюсь. Нам необходимо посоветоваться с людьми, лишенными навязчивых идей. Стуро. Что ты видел?

— Где лес кончается. Следы… собачьи следы выходят на дорогу. Которая на юг, из долины. И все. Я сразу вернулся. На дороге ничего не видно.

Почти до перевала долетел, пока я тут за сердце хваталась. Злодей.

— Надевай плащ.

— Что?

— То, что у тебя в руках. Надевай. Незачем крылища на людях демонстрировать. Не поймут.

— Зачем ты его бросила?

— Что бы ты его поднял!

— Альса! Это нарочно? Я сверху вижу — лежит… Я подумал…

Он не договорил, развернул обнову и тут же в ней запутался.

Да, этого я не учла. Мой плащ тоже черный.

— Извини. Не хотела тебя пугать. Дай, помогу. Ну что ты дергаешь, зацепилось же за крыло. Я решила, раз ты все равно отправишься за мной, то хоть чтобы в плаще. А ждать я тебя не могла. Я же не знала, когда ты вернешься…

Я оправдывалась до самого Косого Узла. Стуро молчал и дулся. В плаще и капюшоне он казался грузным, неуклюжим, даже как будто горбатым. На нас пялились из окон.

У трактира произошла небольшая заминка. Стуро и так поджимался, кося глазами по сторонам, и мне подумалось, лучше бы ему не появляться в скопище трупоедов. Мало ли что…

Я уговорила его постоять снаружи, в арке ворот, благо в доме напротив ничья любопытная физиономия не отсвечивала. Он поворчал, но остался. Надеюсь, за это время никто к нему не привяжется.

В трактире, за своим любимым столом напротив камина капитально расположились альханы. Похоже, они никуда не торопились. Вокруг вертелась Данка и Норв вяло ее пощипывал. Увидев меня, он осклабился, но руки не убрал. Я поздоровалась.

А вот Имори я заметила не сразу. Он сидел за дальним и темным столом, вдобавок в самом что ни на есть углу. Перед ним возвышалась кружища в добрых две кварты.

— Что, золотко, проведать пришла? Присаживайся рядышком. Нет, этак далеко, я тебя не разгляжу, давай к старику под бочок.

Я пересела, и мне сразу стал понятен столь странный выбор места. Весь небольшой трактирный зал был виден, как на ладони. Профессия, куда денешься.

— Как поживаешь, Имори? Не скучно? Ты, наверное, все здешние новости знаешь…

Дверь открылась. В зал один за другим вошли три человека.

Три чужих человека. Я замолчала на полуслове.

Первый — аристократ. Вроде и одет неброско, никакой показной роскоши, а сразу видно — голубая кровь. Высокий, смахивает на альда, но масть темновата. Полукровок, наверное.

С ним какой-то странный, маленький. Весь в черном, смуглый, а глаза светлые, кошачьи. Нервная, текучая походка. Мне почему-то подумалось, он актер или акробат.

Ну, и слуга. Длинный унылый найлар.

Абсолютно чужие, никогда не виданные мною люди. Имори наклонился, ткнув меня бородой в висок.

— Кто такие?

— Понятия не имею.

Маленький актер-акробат оглядел залу. На мгновение глаза наши встретились и я осталась в уверенности, что он прекрасно разглядел в темном углу и меня, и Имори. К ним порхнула Данка.

— Добро пожаловать, добро пожаловать! Лошадки ваши на улице? Сейчас кликну отца, о них позаботятся…

— Мы вряд ли задержимся, красавица, — остудил ее аристократ, — Эта деревня не Косой ли Узел?

Данка закивала, косы запрыгали по плечам. Имори пробурчал:

— Экие любопытные личности сюда захаживают. Сперва альханы, теперь вот эти… Золотые прииски у вас здесь, что ли?

Я заерзала:

— Почему ты так думаешь?

— Да железа на них под завязку. Ну и темная же компания…

Никакого железа я не заметила, но Имори виднее. «Темная» компания рассаживалась за другим дальним столом, как раз напротив нашего. Тут Имори что-то уронил и, тихонько проклиная кривые руки, полез под стол. Выбрался же он в торце стола, где и уселся, заслонив широкой спиной весь вид на незнакомцев. Еще месяц назад я бы приняла за чистую монету эти его перемещения. Теперь же было ясно: он «снял меня с линии», если я правильно помню пояснения Ирги.

Данка приняла заказ и унеслась на кухню.

Норв занимался содержимым тарелки и плевать он хотел на всяких посторонних. Молчуны Лант и Ньеф сразу нашли тему для оживленной беседы, зато Волг сделал на вновьприбывших стойку. Он прожигал их взглядами и стискивал кулаки. Чем-то они не пришлись ему по душе. Мне, признаться, тоже.

«— Видела в деревне чужих, барышня?»

И — арсенал на широкой лавке. Железо. Меч с гардой, шипастой, словно терновый куст. Черное ирейское зеркало.

Чужие.

Они? Они, те самые, кого Ирги ждал и для кого готовил шипастого ирейца? Зачем они здесь, если Ирги в их руках? Или они явились по его душу — тогда где он, почему ушел от нас?

Данка принесла на подносе бутыль и стеклянные бокалы. Оказыается, у Эрба и стекло имеется! Снова скрылась на кухне. Я подвинулась на лавке, чтобы лучше видеть.

Аристократ, морщась, вертел бутыль.

— Крысьи дети, — ни с того, ни с сего зашипел Волг, обращаясь в постранство, — плохо ветер нюхали… — тут посыпались непонятные альханские согласные, — кто им на берегу насвистел, мол, вдоль Алхари… (непонятно), давно крысам хвостов не крутили… (непонятно), их место в… (непонятно).

Норв двинул брата под столом ногой. Актер откупоривал бутыль, а аристократ, подпершись ладонью, со скукой глядел на альханского юнца.