Что-то в большом городе

– Если ты заранее допускаешь возможность того, что у тебя ничего не получится, если начинаешь дело с мыслями о возможном поражении – то тогда лучше и не начинать, – по лицу Тамма было сложно что-то сказать определенное, но Марьяне казалось, что ему нравятся эти ее слова, что он их одобряет. Что он думает так же. – Проиграть можно. Можно потерпеть поражение. Но надо, просто необходимо быть уверенным, что ты сделал все возможное, чтобы выиграть.

Тамм молчал. Более того, он подпер кулаком щеку и смотрел на Марьяну, как на какой-то удивительный экземпляр. А Марьяна думала в это время о том, что вот такой вот, с подпертой кулаком щекой, Тамм даже похож на человека.

– Хорошо, – он заговорил так резко, что Марьяна вздрогнула. – Я дам вам интервью. Но не сегодня. Сегодня я больше не располагаю временем. Откровенность за откровенность. Я вам интервью, вы мне – откуда знаете моего сына.

– Хорошо, – Марьяна не стал искушать судьбу и встала. – Буду ждать от вас информации о времени назначенного интервью. И, Герман Гергардович, у меня к вам будет просьба. На этот раз – в самом деле просьба. Вы вправе ее проигнорировать.

– Слушаю.

– Давайте встретимся в неформальной обстановке. Не здесь, – Марьяна обвела рукой строгий, даже аскетичный кабинет.

– Где, например?

– Я приглашаю вас в ресторан.

– Вы? Меня?

– Можете пригласить вы меня.

И тут Тамм все же усмехнулся.

– Я готова оплатить счет. Но… – Марьяна сделала паузу. – Судя по тому, как сегодня шустро оплатил ваш сын мой кофе – это и вами не будет принято как приемлемый вариант.

– С учетом того, что за ваш кофе Костя сегодня расплатился моими деньгами, начало положено. Хорошо. Я приглашаю вас в ресторан. О времени сообщу дополнительно. Ваш номер есть у секретаря?

– Конечно.

– Тогда все, – кивнул Тамм и отвернулся к монитору.

Да, с манерами по-прежнему проблемы. Но Марьяне грех жаловаться. Она сегодня добилась невозможного. Правда, не без помощи Кости Тамма. Но все же…

– Всего хорошего, Герман Гергардович.

– До свидания.

Надо просто уйти. Молча. И ждать звонка или сообщения. Но… Но, видимо, у Германа Тамма есть способность будить в ней внутренних бесов. Марьяна дошла до двери кабинета и, не оборачиваясь, произнесла:

– Я предпочитаю паназиатскую кухню.

– Терпеть ее не могу.

Марьяна улыбнулась, открыла дверь кабинета и тихо ее за собой прикрыла.

***

Уже в машине она написала Косте Тамму: «Казнь откладывается». Он тут же перезвонил.

Глава 4.

– Что это значит?

– Мы с твоим отцом будем обсуждать твой вопрос на отдельном заседании.

– Марьяна!

Вот как. Уже имя выяснил. А ведь Марьяна не называла. Откуда, интересно? Скорее всего, узнал у менеджера, который принимал ее машину. Да, Тамм – это Тамм. Интересно, у нее хватит сил на общение сразу с двумя носителями этой дивной фамилии?

– У твоего отца оказалось мало времени. И мы перенесли встречу, чтобы не обсуждать такой важный вопрос второпях.

– Вы меня обманываете.

– Спроси у отца.

– Вы мной манипулируете.

– Не больше, чем требуется.

В трубке послышалось нецензурное.

– Я этого не слышала.

– Держите меня в курсе.

И связь оборвалась.

Милый, милый ребенок!

***

На встречу Марьяна собиралась так, как давно уже никуда не собиралась. Это вроде бы деловая встреча. Это интервью, в конце концов! Но время встречи ей назначено вечернее, да и место – один из модных столичных ресторанов – обязывает. Кухня, разумеется, нисколько не паназиатская, а самая что ни на есть русская – с расстегаями и кулебяками.

Ну что же. Где наш парадный кокошник?

Природа наградила Марьяну фигурой типа песочные часы – это если на кулебяки и расстегаи не налегать и про тренажерный зал не забывать. А такую фигуру не грех и показать. Платье с запахом идеально облекало ее фигуру, цвет «бургунди» Марьяне идет исключительно и прекрасно гармонирует и с фарфоровой кожей, и с локонами оттенка «белое золото», и с винной помадой. Место и время встречи диктует определенные правила, и такие знаки Марьяна умеет считывать безошибочно.

***

Тамм не опоздал. Более того, когда Марьяна вошла в зал ресторана, он уже сидел за столиком. И даже встал, когда она подошла. И даже стул отодвинул. С этикетом Тамм явно знаком. Просто не всегда считает нужным ему следовать. Или – не со всеми.

– Вы уже сделали заказ? – Марьяна позволила себе полюбоваться своим визави. Она про Костика думал – породистый. Конечно, породистый. С таким-то папой. Герман Тамм был тоже породистый. В лице ничего мягкого, рыхлого, безвольного, неопределенного. Сплошные четкие чистые линии. Ни расширенных сосудов, ни отечности, ни одутловатости. Про него можно было бы сказать, что он выглядит моложаво – если бы не борода и не мрачный взгляд серых глаз.

– Нет. Ждал вас. Рекомендовали уху по-шуваловски и кундюмы из осетра.

– Кундюмы?!

– Это пельмени.

– Давайте уже вашу уху и кундюмы, – Тамм скупо усмехнулся, а в Марьяне снова проснулись бесы: – Пить мы, надо полагать, будем водку от клюшницы.

– Здесь очень приличная винная карта.

Ага. То есть, варианты выпить спиртного Тамм не отрицает. Марьяна откинулась на стуле, сложила руки под грудью. Ну, надо же продемонстрировать, чем тебя природа наградила.

– Тогда, Герман Гергардович, на ваш вкус.

Марьяна почему-то ждала, что он сейчас скажет – а давайте без Гергардовича. Но не дождалась. Он лишь кивнул и углубился в винную карту. Дескать, ломайте и дальше, госпожа Левандовская, язык об мое отчество.

Ну и ладно.

***

Марьяна подняла бокал и не стала ждать милостей от природы. Сама произнесла тост.

– За наше удачное знакомство.

Тамм ничего не сказал. Но своим бокалом о бокал Марьяны соприкоснулся.

Вино было выбрано белое, сухое, умеренно терпкое. Идеальное под уху по-шуваловски.

Марьяна не спеша наслаждалась едой, вином, местом. И ждала ответного хода от Тамма. А он делал то же самое, что и она. Ел и пил, демонстрируя великолепные манеры за столом. И при этом молчал. Словно они здесь собрались именно с этой целью – просто совместно поужинать. Любопытно. И что же это значит, Герман Гергардович?

Если собеседник чего-то от тебя хочет, зачастую самое выгодное – сделать ровно противоположное. Вопрос только в том, чего от нее хочет Герман Тамм? Чтобы она и дальше молчала, чтобы они так и ели вкуснейшую уху молча? Или, наоборот, ждет от нее инициативы?