Чтоб услыхал хоть один человек

Далее, Токио после Великого землетрясения, даже если будет возрождён, сохранит облик мёртвого. Поэтому, как всегда, трудно рассчитывать на интерес к нам внешнего мира. Следовательно, мы сможем наслаждаться тем, что заключено в нас самих. Во всяком случае, люди, приверженные такой тенденции, ещё больше будут стремиться к этому. Думаю, произойдёт нечто напоминающее то, как в годы смуты китайские поэты, собравшись вместе, наслаждались утончённой затворнической жизнью. Я не могу знать, сбудется ли это моё предсказание, но такая возможность вполне мыслима.

Не исключено, что названная мной тенденция породит произведения, обращённые к большинству, а после этого появится тенденция, которая должна породить произведения, обращённые к меньшинству. Эти тенденции противоречат одна другой, однако трудно утверждать, что ни одна из них не появится.

СОЖАЛЕЮ О СГОРЕВШИХ СТАРИННЫХ КНИГАХ

Мне очень жаль, что уничтожены старинные произведения искусства и старинные книги. Собранный в музее Хёкэйкан фарфор почти весь разбит, но ущерб далеко этим не ограничивается. Однако оставим пока в стороне старинные произведения искусства и подумаем о старинных книгах – им нанесён невосполнимый ущерб: сгорела личная библиотека Курокава, сгорела личная библиотека Ясуда, сгорела университетская библиотека. Огромные потери понесли, безусловно, от пожара книготорговец Мурако, книжные магазины Асакурая и Ёсикити. Не говоря о личных библиотеках, то, что от пожара сгорела университетская библиотека, следует считать серьёзным упущением университета. Было непредусмотрительным располагать её рядом с помещением, где находились легко воспламеняющиеся препараты медицинского факультета, которые могли стать непосредственной причиной пожара. Плохо так же, что в выходные дни в библиотеке почти никого не бывает, если только кто-то забежит в уборную. (Именно поэтому не смогли, видимо, определить, какие книги представляют наибольшую ценность, и вынести их.) Устройство книгохранилища тоже не особенно удачное. Если говорить об уже проведённом расследовании, согласно ему, старинные книги были связаны и сложены в высоченные штабеля, а факсимильные их издания делались недостаточно активно – это плохо. Нужно буквально во весь голос кричать о вине учёных, которые легкомысленно жалели показывать другим материалы, а теперь они уничтожены огнём. Бесконечно жаль сгоревшую библиотеку Сятику бунко, которую всю жизнь собирал Оно Сятику. Насколько я помню, поэтический сборник «Хаккукэн янаги», составленный Сиро, хранился всего в двух экземплярах в библиотеке Кацуминэ Симпу, а теперь остался лишь один.

Японские женщины

I

Передо мной очень интересная книга. Она называется «Джапан» [7] и издана в 1852 году. Автор, Чарлз Макферейн, не имел случая побывать в Японии, но питал к ней огромный интерес. Или по меньшей мере слыл человеком, питавшим такой интерес. «Джапан» представляет собой собрание множества рассказов о Японии, написанных на базе большого числа книг на латыни, португальском, испанском, итальянском, французском, голландском, немецком, английском и других языках. Эти книги были опубликованы начиная с 1560-го и кончая 1850-м годом. У автора появилась такая тема, то есть интерес к Японии, благодаря главному инспектору интендантской службы Джеймсу Драманду. Этот самый Драманд, занимаясь в молодости коммерцией, будучи англичанином, под именем голландца в течение ряда лет жил в Японии. Автор книги Макферейн встретился с Драмандом в Брайтоне, и тот показал ему коллекцию книг о Японии. Он не только дал ему эти книги, но и много беседовал с ним о том, что представляет собой Япония. Воспользовавшись этими книгами и беседами, автор написал книгу «Джапан». Хочется ещё добавить, что Драманд был женат на внучатой племяннице известного писателя Смоллетта, которая очень любила книги.

7

«Джапан» — транскрипция английского слова «Japan» – Япония.

Книга Макферейна была создана благодаря стечению всех этих обстоятельств, и поэтому она не столь достоверна, как заметки путешественника, ступившего на землю Японии. В самом деле, офорты в книге, служащие иллюстрациями, передают корейские обычаи как японские. И всё же эта книга для нас, сегодняшних, представляет определённый интерес. Например, в ней вполне серьёзно рассказывается о том, что у императора множество курительных трубок и он ежедневно берёт другую, что говорит о его огромном обаянии. В книге есть глава, в которой автор пишет о японских женщинах и рассуждает о них. Хочу коротко познакомить с ней.

По Макферейну, положение, занимаемое женщинами в обществе, представляет собой самый достоверный показатель уровня цивилизации, а социальное положение японских женщин значительно выше, чем в любой другой стране Дальнего Востока. Японские женщины не сталкиваются с такой бедой, как тюремное заключение, подобно женщинам других стран Дальнего Востока. Они не только обеспечены соответствующим отношением общества, но и могут рассчитывать на заботу отца и мужа, охотно балующих их. Такие вещи, как целомудрие жён, невинность девушек, полностью входят в понятие их достоинств, и, можно сказать, нет почти ни одной женщины, которая бы до замужества не была девственницей. Поскольку, как известно, утрата целомудрия каралась немедленной смертью, женщины блюли себя очень строго – это факт.

В Японии все, начиная с тех, кто занимает самое высокое общественное положение, и кончая теми, кто занимает самое низкое, обязательно получают школьное образование. По имеющимся сведениям, количество школ в Японии больше, чем в любой стране мира. Мало того, даже крестьяне и бедняки по меньшей мере могут читать. Таким образом, образование женщин абсолютно такое же, как образование мужчин. Например, среди известнейших поэтов, историков и других, занимающихся литературным творчеством, очень много женщин.

Среди богачей и аристократов мужчины в большинстве своём не столь свято хранят целомудрие, как женщины. Но матери и жёны чаще всего ведут скромную жизнь. Надо сказать, что всё это основывается на бытующих в Японии россказнях, на фактах, собранных множеством путешественников.

Японские женщины больше всего на свете стыдятся бесчестия. Трудно перечислить рассказы о самоубийствах, совершённых опозоренными женщинами. Приводимый ниже рассказ, думаю, прекрасно это доказывает.

Некий знатный мужчина отправился в путешествие. Во время его отсутствия другой аристократ попытался совратить его (знатного мужчины) жену. Его жена не только не поддалась соблазну, но даже нанесла мужчине оскорбления. Однако аристократ, то ли силой, то ли хитростью, все-таки обесчестил её. И вот возвратился муж. Его жена как обычно с любовью встретила его. Однако в её поведении была скованность, будто она сопротивляется насилию мужа. Поведение жены показалось ему странным, и он стал расспрашивать её, чтобы выяснить, в чём дело, но жена, непонятно почему, ответила так:

– До завтрашнего дня не спрашивайте меня ни о чём. Завтра мы пригласим моих родных и уважаемых людей нашего города, и я в их присутствии расскажу обо всём, что произошло.

На следующий день в доме мужа собрались приглашённые. Среди гостей был и опозоривший его жену аристократ. Приглашённых угощали на плоской крыше дома. Когда все поели, его жена поднялась и открыто рассказала о пережитом позоре. Мало того, горячо заявила мужу:

– Я потеряла право быть вашей женой. Прошу, убейте меня.

Муж, а за ним и остальные гости успокаивали её, говорили, что она ни в чем не виновата, что она просто стала жертвой аристократа. Жена выразила всем глубокую благодарность. После чего, опершись о плечо мужа, разразилась душераздирающим плачем. Но вдруг поцеловала мужа и тут же, помахав ему рукой, подбежала к самому краю крыши и бросилась вниз. Хотя факт надругательства над его женой был предан огласке, не было оглашено имя совершившего надругательство. В результате, пока муж и гости суетились, аристократ, совершивший надругательство, украдкой спустился с террасы по лестнице. После этого рядом с телом покончившей с собой женщины он по-самурайски, с достоинством, совершил харакири. Харакири – национальный способ самоубийства в Японии, состоящий в том, что человек крестообразно разрезает себе живот и умирает.

Автор «Джапан» Макферейн утверждает, что этот рассказ содержится в воспоминаниях Ландора. Не знаю, существует в действительности такой рассказ в Японии или нет. Но, немного поразмыслив, пришёл к выводу, что такой рассказ в прозе и драмах эпохи Токугава [8] мне не попадался. Хотя, возможно, в какой-нибудь деревне на Кюсю Ландор мог услышать этот рассказ. Но устройство приёма на плоской крыше дома, поцелуй, которым жена наградила японского самурая, своего мужа, – это занятно, но слишком уж по-европейски. Разумеется, сказать, что это занятно, и посмеяться было бы слишком просто, но, вспомнив о том, что в старые времена рассказы японцев о Западе тоже нередко были ошибочными, мы не должны относиться к этому беспечно, мол, европейцы тоже не могли удержаться от смеха. Нет, дело не только в Западе. В рассказах о своём соседе, Китае, ошибки появляются сплошь и рядом. Достаточно обратиться, например, к пьесе Тикамацу Мондзаэмона «Битвы Кокусинги», в которой описание действующих лиц и пейзажей представляется весьма странным и трудно понять, где происходит действие, в Японии или Китае.

8

Эпоха Токугава — правление феодального дома Токугава, XVI– XIX вв.

Макферейн приводит ещё один рассказ, показывающий, насколько выдающимися личностями являются японские женщины.

Блестящий самурай по имени Тюя вместе со своим другом по имени Дзёсицу замыслили заговор против императора. Жена Тюя отличалась умом и красотой. Заговор Тюя вырабатывался тайно в течение пяти– десяти лет, но Тюя совершил оплошность и заговор был раскрыт. Тогда правительство отдало приказ арестовать Тюя и Дзёсицу. Обстановка в стране вынуждала правительство взять Тюя живым. Для этого было необходимо напасть на него неожиданно. Полицейские подошли к воротам дома Тюя и стали кричать: «Пожар, пожар!» Тюя, чтобы самому посмотреть на пожар, выскочил из дому. Полицейские напали на него. Тюя сражался мужественно и зарубил двух полицейских. Но силы были неравными, и полицейские в конце концов арестовали его. Жена Тюя, услыхав шум схватки, тут же сообразила, что с минуты на минуту в дом ворвутся полицейские, и бросила в огонь важные документы мужа. В них были имена аристократов, участвовавших в заговоре. Самообладание жены Тюя до сих пор вызывает восхищение. Когда хотят похвалить женщину за сообразительность и решимость, говорят: «Ты копия жены Тюя».