Чуб земли. Туланский детектив

— С вашего позволения я немного посплю, — вежливо сказал я и опустился на траву. Решил: будь что будет, пусть теперь сами разбираются. Взрослые люди, качественно расколдованные. Не пропадут небось. В последний момент я вспомнил еще кое-что. — Вы там без меня Илку не обижайте, — строго сказал я. — Я ей обещал…

— Магистры с вами, сэр Макс! Зачем бы нам кого-то обижать? — удивился Король.

Зато леди Лаюки еле слышно скрипнула зубами. Я предпочел думать, что этот звук символизирует согласие.

Когда я открыл глаза, солнце уже миновало зенит; впрочем, до заката было еще далеко. Кто-то заботливо поместил мою голову в тень кустарника, так что чувствовал я себя гораздо лучше, чем положено человеку, несколько часов проспавшему на солнцепеке. «Гораздо лучше», да, но все же далеко не идеально. Башка налилась свинцом, одежда пропиталась потом, да и настроение почему-то было довольно скверное — хотя, казалось бы, с какой стати? Такова, вероятно, участь всякого победителя.

Одна радость: тушка моя покоилась в нескольких метрах от купальни. Избавившись от одежды, я плюхнулся в горячую воду и от души пожалел, что не могу остаться жить в этом источнике навсегда, хотя бы в качестве экзотической рыбки. Впрочем, четверть часа спустя я пересмотрел свою позицию по этому вопросу и сдался. Решил вернуться к сухопутной жизни, если уж все так сложилось.

Одевшись, я решил разыскать своих спутников. Магистры их разберут, во что еще они могли вляпаться, пока я спал. Доверия к жизни у меня, кажется, совсем не осталось. Я почти не надеялся, что у них все в полном порядке. К хижине шел с замирающим сердцем: что там меня ждет?

Однако я стал свидетелем настоящей идиллии. Все четверо сидели за столом и наворачивали шоколад из наших припасов. Магистр Моти ласково обнимал хрупкие плечики ведьмы, Его Величество Гуриг Восьмой, бурно жестикулируя, травил какую-то уморительную байку, и даже к леди Лаюки вернулась ее обычная безмятежность.

Мое появление несколько омрачило сцену. Все четверо притихли и глядели на меня, виновато улыбаясь, будто я застукал их за каким-то как минимум неприличным занятием. Я почувствовал себя отцом большого семейства, раньше времени вернувшимся с работы.

— С нами все в порядке, сэр Макс, — поспешно сказал Король. — Мы просто так веселимся. Никто не пил никакого зелья. Просто хорошее настроение.

— Ну и правильно, — согласился я. — Дайте шоколадку, и у меня оно тоже будет хорошее. Чем больше шоколада мне достанется, тем лучше будет настроение…

Мне протянули сразу четыре плитки. Как убежденный монархист, я взял шоколадку из рук своего Короля и с удовольствием отправил в рот чуть ли не половину.

— А почему у вас такой виноватый вид? — спросил я. — Что-то еще натворили?

Они с явным удивлением переглянулись. Гуриг рассмеялся первым.

— Думаю, я понимаю, в чем дело, — сказал он. — Мы чувствуем себя виноватыми после вчерашнего. Нас, конечно, околдовали против нашей воли, но нам было хорошо — по крайней мере, нам с Моти. Очень хорошо, понимаете, сэр Макс? А вам рядом с нами было плохо: вы видели, что дело неладно, искали выход, спасали нас как-то — и благополучно спасли, за что вам огромное спасибо! Ничего удивительного, что мы чувствуем себя виноватыми. Так, как если бы мы по собственной воле напились «Джубатыкской пьяни» и всю ночь приставали к вам с глупостями, понимаете?

— Пожалуй, — улыбнулся я. — Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Дальше-то пойдем? До вечера еще немало можно протопать…

Они заговорили почти одновременно. Магистр Моти горячо убеждал всех присутствующих, что спешить особо некуда, к тому же после давешнего потрясения всем нам нужно хорошо отдохнуть, поэтому отправляться в путь надо завтра. Главный (и единственный весомый) аргумент он, конечно, вслух не озвучивал, но его рука на ведьмином плечике и без того выглядела вполне красноречиво.

Лаюки, напротив, была настроена решительно. Напоминала, что они задержались в этом доме только для того, чтобы дать поспать сэру Максу — то есть мне. И теперь, когда я проснулся, откладывать уход не годится.

Король был согласен с обоими одновременно — по крайней мере, он очень старался найти разумный компромисс, который устроил бы всех присутствующих. Но поскольку отправиться в путь, одновременно оставаясь на месте, совершенно невозможно, у него ничего не получалось.

— Ладно, сейчас я вас помирю, — пообещал я. Достал из кармана монету, после секундного колебания объявил: — Значит, так: «орел» — идем прямо сейчас, «решка» — ночуем.

Подбросил монетку, поймал, разжал кулак, продемонстрировал почтеннейшей публике тонкий профиль Его Величества Гурига Восьмого.

— «Орел». Значит, собираемся и уходим, — объявил я. А про себя подумал, что оно и неплохо. Лично мне будет куда спокойнее спать в лесу, за дюжину километров от этого не в меру гостеприимного дома.

— Отличный способ принимать решения! — обрадовался Король. Он выглядел довольным: то ли тоже хотел поскорее покинуть хижину ведьмы, то ли был согласен вообще на все, лишь бы прекратить затянувшийся спор.

Магистр Моти приуныл, но спорить не стал. Ясно ведь, что бесполезно.

— А кстати, что такое «орел» и что такое «решка»? — спросил он, когда мы, навьючив на себя рюкзаки, углубились в лес.

— «Орел» — та сторона монетки, на которой изображен герб, или вот, как на короне, профиль Его Величества, — охотно объяснил я. — А «решка», соответственно, другая сторона, где… Я сказал что-то смешное?

— Простите, сэр Макс, вы, наверное, не обратили внимания, но… На монете достоинством в одну корону мой профиль изображен с обеих сторон!.. Ну и гадание, надо же! Вот это номер!

Гуриг так смеялся, что с трудом выговаривал слова, Лаюки хохотала, держась за бока, зато Магистр Моти одарил меня укоризненной кривой ухмылкой.

— Нечего сказать, отличный метод принимать решения, — проворчал он. — Ладно, сговорились угробить мою личную жизнь, так и скажите. Зачем дурака из меня делать?

— Но я правда никогда не обращал внимания на монетки, — виновато сказал я. — Понятия не имел, что там профиль с обеих сторон. Честное слово, дружище. Я деньги трачу, а не разглядываю… Ну хочешь, давай вернемся. Я же не нарочно!