Чубо из села Туртурика
Шрифт:
Лягушка и спряталась.
Кое-как поймал Хараламб пескарика, понёс его на завтрак деду Пантелею.
Прошло несколько дней, и всё было готово к отлёту.
Пакица связала для лётчика тёплую кофту, шапочку из перьев, чтобы не замёрз в дороге. Ведь придётся лететь и ночью, когда даже звёзды дрожат от холода. А Гиочика всё в той же шапочке, в зелёном платье и как всегда — босиком.
Стали искать Гаврилку. Хараламб и Пакица облетали всё вокруг, но Гаврилки нигде не было. Наконец и он примчался.
— Скворца провожал, — объяснил он, запыхавшись.
Гаврилка
Лётчик стоял в шляпе с биноклем на шее, сзади него устроилась Гиочика.
— Ну, что ж, пора, — сказал Хараламб, — прощайтесь. — И оглянулся на дом деда Пантелея.
— Вот, возьми, — сказал Чубо Гиочике. — Это — тебе.
И он протянул ей маленький бочонок.
— В нём голубой домашний воздух. Пригодится вам в чужих краях.
— Мио, Чубо…
Все расцеловались, и взлетела ласточка Пакица, а за нею и другие ласточки.
Осторожно, мягко взлетел Гаврилка, и тяжело поднялся в воздух аист Хараламб. Так и полетели они — впереди ласточки, за ними Гаврилка, и последним летел Хараламб.
— Ну, счастливого пути, — говорили жители села Туртурика и махали вслед улетающим. Они все собрались на улице. Здесь были и мать Чубо, и его отец, и дядя Тоадер, и дед Пантелей, и Мельничный Дядька махал с мельницы бородой.
— Будь осторожен, Гаврилка! — крикнул вдогонку Чубо.
— Не учите меня жить, — бормотал Гаврилка себе под нос.
Долго ещё стоял Чубо на башне и под вечер увидел маленькую звезду, мерцающую на юге.
«Это, наверно, Лио», — подумал он.
Это и вправду была Лио, она показывала дорогу улетающим на юг журавлям.
Чубо спустился с башни, подошёл к конуре, в которой подрёмывал старый пёс Фараон.
— Почитай, — сказал Чубо и протянул Фараону пожелтевший листок.
— Гио, чио, ика, — прочёл по складам Фараон. — Жди меня весной.
Аэрочубоплан
Однажды Чубо пришёл на мельницу и заметил вдруг её крылья.
«Они же стоят без дела, — подумал он. — Мельница-то водяная!»
Вместе с Дядькой сел Чубо на скамеечку и задумался. Сколько они сидели и что придумали — неизвестно, но только на другой день мельничные крылья были на башне.
И Чубо с самого раннего утра был там. Дядька стучал молотком, а Чубо то и дело бегал вниз и таскал на башню какие-то колесики.
Ну и мастер всё-таки был Мельничный Дядька! И Чубо не отставал — там клещами сожмёт, тут молотком ударит.
Обедать они не спускались. Курица-пеструшка подымалась на башню. Снесёт яйцо — вот и весь обед.
Так, без отдыха, работали они несколько дней, и получился у них аэрочубоплан!
Там к этому чубоплану были приделаны специальные педали. И если крутить их ногами — начинают крутиться разные маленькие колесики, потом большие колёса. А эти-то большие колёса
и крутили мельничные крылья.Чубо был готов к полёту. Оставалось одно — набраться силы. А где ж её взять? Надо отца укладывать в люльку. Но летать ночью Мельничный Дядька никак не советовал, пришлось ждать воскресенья.
И вот в воскресенье и отец и мать улеглись в люльки, дядя Тоадер устроился в корыте, по которому уже соскучился, а Чубо весело уселся в свой летательный аппарат.
Только хотел лететь — Фараон лает.
— Так не годится, хозяин. Привяжи подушку, чтоб в случае чего получилась мягкая посадка.
Дядька Мельничный подумал и пришёл к выводу, что Фараон прав.
Притащили подушку, привязали её верёвками, крутанул Чубо педали, и — э-ге-ге! — поднялся в воздух аэрочубоплан.
Потянул Чубо за рычаг — полетел над деревней.
Все жители села Туртурика вначале напугались. А вдруг эта летающая мельница на голову упадёт!
Фараон громко лаял, и все собаки лаяли и бежали за аэрочубопланом.
Чубо долетел до самой горы Петуха и там приземлился. Он был очень раду что свалил по дороге только одну трубу.
Фараон прибежал на гору, а Чубо уже снова был в воздухе. Так и сяк крутился он над горой — то сядет, то взлетит. Тренировался.
А после этого полетел обратно к башне и посадил чубоплан точно и ровно.
Когда мать вытащили из люльки, под окнами собралось уже полдеревни.
— Кума! Это неслыханно! Мы все тут похудели от страха!
— Не беда, — ответила мать. — Ещё потолстеете. А я, пожалуй, тоже немного полетаю. Крылья-то большие, удержат.
И вот она, недолго думая, залезла на башню и уселась в чубоплан. Вначале-то, конечно, сердце у неё сильно стукнуло, но отступать она не собиралась. Медленно покачиваясь, чубоплан поднялся в воздух, и мать весело крутила педали! Она летала над деревней и будто качалась на небесных качелях.
Вдруг мать почувствовала запах дыма. Вот тебе на! Забыла в печке плацинды. Подгорели!
Она быстро пошла на посадку и посадила чубоплан во дворе у соседа.
Ребятишки со всех сторон окружили аэрочубоплан, а их матери тоже полетать захотели.
— Летайте, — сказал Чубо. — Чего там!
— А что же — всю жизнь будем кастрюлями стучать?!
И тут началось это женское летание! Мужья один за другим ложились в люльки, а женщины летали над ними. И каждая привязывала к чуболёту новую подушку. Скоро он был весь облеплен подушками, так что если бы и упал — то никак бы не разбился.
С тех пор каждое воскресенье в дверь к Чубо стучалось много разного народу, и все летали — и взрослые и дети. Наконец пришёл и дядя Тоадер.
— Слушай, Чубо, — сказал он. — Все летают, а я в корыте лежу. Дай прокатиться-то!
— Давай, дядя Тоадер.
И дядя Тоадер уселся в чубоплан и пошёл над деревней. Уж он летал-летал. Всех родственников облетал в соседних деревнях. Слетал даже в город Бельцы, съел там бочку мороженого и купил наконец дверные скобы. Только к вечеру вернулся.