Чудак из пятого «Б»
Шрифт:
– Ребята! Боря при-шё-о-ол!
Стремительно, как будто их выпустили из катапульты, из класса вылетела толпа детей и дикой ордой устремилась на меня. Они смотрели на меня с немым восхищением, как на бегемота в зоопарке. Через секунду Настя и Сашка оказались оттеснёнными в дальний угол.
Я криво улыбнулся. Я совсем забыл, что обещал к ним прийти, и смущённо сказал:
– Давайте
– Пошли в свою тарелку! – крикнул какой-то находчивый малыш.
– Пошли! Пошли! – загалдели остальные.
В классе ребята уселись за парты и притихли. На доске большими печатными буквами было выведено: «БОРЕ УРА!»
– Ну, это уж слишком, – сказал я и стёр надпись.
Откашлялся, дрожащими руками разгладил на учительском столе листок с речью и начал: «Дорогие ребята! – Голос у меня был странный, дребезжал, как старый репродуктор: – Пионерская… организация… всем известная…»
Я легкомысленно оторвал руку, придерживавшую листок, а лёгкий ветерок, ворвавшись в открытую форточку, взметнул мою драгоценнейшую речь, унёс с учительского стола и уронил на пол.
Я проследил за нею тупым взглядом, но поднять не решился.
– «Пионерская организация, всем известная…» – начал я наизусть и замолчал. Слова окончательно вылетели у меня из головы.
Мальчишка с первой парты догадливый оказался: поднял листок и положил передо мной на стол. А я, как заправский телевизионный диктор, который читает текст по бумажке, но делает вид, что совсем не читает, скосив глаза, быстро прочёл:
– «Пионерская организация всем известная… – На секунду поднял голову, криво усмехнулся: «Повторенье – мать ученья», и продолжал: —…своим мужеством, прислала меня к вам, нашим младшим товарищам, чтобы я вас закалил и подготовил нам достойную, мужественную смену…» – Я умолк окончательно.
– Ура-а-а! – закричал мальчишка с последней парты.
– Не надо, – сказал я.
Стало тихо и неизвестно, что делать дальше. Первоклашки преданно смотрели на меня.
– Ну, давайте познакомимся, – упавшим голосом сказал я.
На первой парте сидели девочки, которые приходили ко мне.
– Тебя как зовут? – спросил я одну из них.
– Стрельцова, – ответила она, вставая.
– Фамилий не надо, – предложил я. – По фамилиям скучно. Давайте
только имена.– Зина, – сказала Стрельцова и села.
– А меня Наташа, – сказала её соседка.
У этой Наташи были круглые глаза, как пятаки, и эти пятаки не отрываясь следили за мной.
– У нас две Наташи! И обе дуры! – выкрикнул какой-то острослов с последней парты.
Мальчишки засмеялись, а Наташа захлопала своими пятаками. Видно собираясь разреветься.
Я направился к этому острослову. Я угрожающе приближался к нему.
В классе стало тихо.
– Тебя как зовут? – спросил я.
– Генка, – ответил он.
– А сколько у вас Генок?
– Трое.
– Надеюсь, не все такие умные?
Ребята засмеялись, и острослов Генка тоже. А Наташа уставила на меня свои пятаки и сказала:
– Нет, только этот… Костиков.
– Значит, ты Генка Костиков? – Я немного повеселел и спросил соседнего мальчишку: – А ты?
Мальчишка встал и, сильно смущаясь и краснея, прошептал что-то неразборчиво.
– Громче, – попросил я.
– Толя! – вместо него выкрикнул Генка. – Он у нас трус. Как девчонка.
– Тихо, тихо, – сказал я. – Храбрость дело наживное. Садись, Толя. – И повернулся к классу: – Продолжим знакомство…
И тут со всех сторон защёлкало, как горох:
– Лена!
– Лена!
– Гена!
– Саша!
Они вскакивали и садились, как оловянные солдатики.
– Сима!
– Коля!
– Лёша!
– Шура!
Сначала я пытался запомнить имена ребят и их лица, даже пальцы загибал, но вскоре понял всю тщетность этой затеи.
У меня от них голова пошла кругом. Они были ужасно одинаковые, эти первоклашки. Все в форме. Все с белыми воротничками. Девочки – с косичками. Мальчишки – с чёлками. Да ещё одно имя на двоих или троих.
– Довольно! – решительно прервал я этот поток имён. – На первый раз достаточно. Хватит!
Отошёл к окну, чтобы сосредоточиться, и увидел, как Настя и Сашка пересекали школьный двор. Они шли рядом, и Сашка всё время хохотал. Вероятно, рассказывал что-нибудь смешное про меня. Это его излюбленный приём.
Надо было отделаться от первоклашек и догнать их.
Конец ознакомительного фрагмента.