Чудеса активного слушания
Шрифт:
– Мама, я хочу кушать!
Как правило, моя реакция на такое заявление была бы: «Какая еда на ночь!? Это вредно! И вообще, давно должна быть в кровати!»
Однако, прокрутив подобный ответ в голове, я поняла что он совсем не стыкуется с информацией и практикой, полученными на семинаре для родителей, и я ответила:
– Хорошо! Ты хочешь есть.
Катя сонным голосом:
– Да, мам, и чего-нибудь вкусненькое.
Идем на кухню, я продолжаю:
– Хочешь
– Я хочу лапшу, такую маленькую, которую Оля (младшая сестренка) на ужин кушала!
Понимая, что это абсолютно противоречит моему привычному поведению, разогреваю ей лапшу.
– Я хочу с соусом!
– С соусом…
– Да, с кетчупом! (Новое испытание! Кетчуп не разрешаю.)
Даю лапшу, кетчуп, она все съедает, я забираю тарелку – и тут Катя обхватывает меня, прижимается и говорит:
– Мамочка, прости меня, пожалуйста (за что-то там)… я по тебе скучаю…
Она что-то сказала еще, я не услышала, потому что от шока чуть тарелку из рук не выронила, и не поверила своим ушам и глазам!
Этот результат для меня был желанным, и в то же время очень неожиданным, даже внезапным! На глаза буквально навернулись слезы от того, как много нежности не реализовано было в наших отношениях с тех пор, как я пыталась «воспитывать» свою дочку!
В этой истории стоит отметить, по крайней мере, три момента: во-первых, мама осознанно затормозила свои привычные замечания – критику и выговоры. Во-вторых, все просьбы дочки были наперекор маме, но мама успешно справлялась, благодаря решению общаться по-новому (отдадим ей должное!). Наконец, третье и самое сильное впечатление – неожиданный прорыв нежных чувств девочки, который потряс маму. Она увидела, что за «вредным поведением» девочки стоит тоска по ее, маминой, любви и вниманию! Так открылись двери к глубокому эмоциональному контакту мамы с девочкой. Такие моменты запоминаются, меняют отношения и нас самих!
Другая история похожа на предыдущую. Те же усилия мамы, те же «испытания» ее характера, которые устраивает ребенок.
Вечером, когда я вернулась домой с семинара для родителей, мой шестилетний сын сразу же попросил поставить для него мультфильм, который мне не нравится (и он об этом знал). Последние две недели в моем присутствии он не хотел делать ничего, кроме просмотра этого мультфильма. Находясь целый день с няней, он ни разу не просил этого у нее. Но, увидев меня, заведомо зная мою реакцию, начал именно с этого. Обычно в таких ситуациях я говорила: «Ты постоянно смотришь одно и то же, не хочешь заниматься ничем другим. У тебя есть масса других развивающих программ, много книг, игр. Займись чем-нибудь другим. Этот мультфильм больше смотреть нельзя!»
После чего возникали слезы, истерики, обиды.
На этот раз я попробовала изменить тактику.
– Ты хочешь, чтобы я включила тебе этот мультфильм, – сказала я в утвердительной форме.
– Да, хочу смотреть именно этот мультфильм, потому что он мне очень нравится!
– Тебе очень нравится именно этот мультфильм.
– Да, очень!
Я выдерживаю паузу (он продолжает):
– Но ты никогда не разрешаешь мне его смотреть!
– Ты сердишься из-за того, что мама не разрешает тебе смотреть мультфильм, который тебе очень нравится.
– Да, мне этого так хочется.
Я выдерживаю паузу (он продолжает):
– Я хочу смотреть мультфильм с тобой, мама. Тебя не было дома целый день, и я очень соскучился.
– Ты очень соскучился, мой малыш, и хочешь со мной смотреть мультфильм.
– Очень хочу!
Я обнимаю ребенка, он бежит в свою комнату, приносит папку… с обучающими программами (!). Сын сам выбирает диск «Учимся читать» и предлагает посмотреть его немного, а затем вместе почитать его любимую книгу.
На этот раз нам удалось избежать конфликта, переключиться на занятия, устраивающие нас обоих. А также я смогла понять, что ребенок своим поведением не просто пытается сделать что-то назло, а хочет привлечь мое внимание.
Открытия, которые сделали мамы в приведенных историях, были и о себе и о ребенке. Когда ребенок с благодарностью откликается на понимание, это «растапливает» душу родителя, его категоричность и жесткие воспитательные установки.
Активное слушание смягчает жесткие воспитательные установки родителя.
О более глубоком понимании ребенка – следующие истории.
Первая – из письма матери.
Мой семилетний сын уже две четверти ходил в школу один, благо она находится в соседнем дворе. Однако, посовещавшись, мы с мужем решили, что будет спокойнее, если он, приходя в школу и уходя из нее, будет звонить нам по телефону из вестибюля. Мы договорились с ребенком, и в первый день все прошло замечательно. На следующий день он не позвонил, мне пришлось в панике бежать в школу. Вася заявил мне, что забыл. На следующий день повторилось то же самое.
– Почему ты забыл? Я же напомнила, когда ты уходил! – беспомощно возмущалась я.
Все штрафные санкции Вася переносил стоически. Стоял в углу, безропотно принимал запрещение смотреть мультфильмы. Но назавтра опять не звонил. В ответ на все вопросы он безнадежно повторял, что просто забыл.
Исчерпав весь педагогический арсенал, я решила воспользоваться советами из книги «Общаться с ребенком. Как?». Не надеясь на успех, я спокойно предположила:
– Тебя, наверное, мальчишки дразнят…
– Да, – сразу сказал Вася виновато, – они говорят, что я маменькин сынок!
Мы долго разговаривали, и я почувствовала, как трудно было ему, привыкнув к самостоятельности и к сознанию своей взрослости, звонить мне и отчитываться под насмешливыми взглядами одноклассников.
– Знаешь, ведь мы с тобой друг друга не поняли, – сказала я. – Я совсем не хотела, чтобы ты вел себя как маменькин сынок. Это я чувствую себя маленькой и беспомощной, когда беспокоюсь за близких мне людей. Я мучаюсь и очень-очень боюсь. А ты как взрослый и сильный мужчина избавляешь меня от страха, если звонишь.