Чудеса: Популярная энциклопедия. Том 2

Чтобы предотвратить распространение опасно измененных бактерий или плазмид (молекул ДНК, размножающихся в бактериях) через человека, биологи согласились проводить свои эксперименты на таких бактериях, которые погибают при температуре выше тридцати шести градусов Цельсия.

Наследственность и здоровье человечества

Ф. Гальтон, английский ученый — антрополог, метеоролог, психолог и статистик, вдохновленный, вероятно, идеей своего кузена Ч. Дарвина о происхождении видов путем естественного отбора, в 1869 году выпустил книгу, в которой предложил заняться улучшением человеческого рода. Гальтон предложил и термин «евгеника» (от греческого еугенес— хорошего рода), вокруг которого вот уже более ста лет идут споры среди ученых, в немалой степени подогреваемые тем, что за идею Гальтона, извратив ее гуманистическую суть, ухватились расисты.

По определению Большой советской энциклопедии (3-е изд.), евгеника — это «учение о наследственном здоровье человека и путях улучшения его наследственных свойств, о возможных методах активного влияния на эволюцию человечества в целях дальнейшего совершенствования его природы…»

БСЭ тут же добавляет«…имеются ученые, полагающие, что основное содержание евгеники (включая как ее задачи и цели, так и наиболее разумные средства их достижения) перейдет к таким бурно развивающимся отраслям науки, как генетика человека и генетика медицинская».

Профилактика наследственных заболеваний, считают ученые, — задача ныне архиважная. По мнению доктора К. Назарова, «до тех пор, пока у врачей не будет реальной возможности исправлять патологический генотип, своевременное предостережение врача, обращенное к супругам, которые желают иметь ребенка, но по какой-либо причине не должны его иметь, останется одной из наиболее гуманных и действенных форм такой профилактики».

И вообще вряд ли может вызвать сомнение мысль, замечает доктор медицинских наук Н. Бочков, что борьба за здоровую наследственность должна быть частью гигиены человека в широком смысле слова, а не сводиться лишь к устранению или ослаблению действия мутационных факторов. Здесь возникают вопросы: как вести эту борьбу, чтобы не причинить вреда самой наследственности? Что считать невежественным вмешательством в наследственность человека, а что — невмешательством, ведущим к катастрофе?

Мы многое потеряли бы, если бы по мере развития науки не помогали своей биологической природе. Очки и протезы, лечебная гигиена и тонизирующие вещества, спасительные лекарства и предупредительные прививки от смертельных болезней — все это не что иное, как вмешательство в изначальную человеческую натуру. Ну а что же евгеника с ее «глобальной идеей улучшения «человеческой породы»? Один карикатурист отозвался на нее таким рисунком: некто, обращаясь к породистому быку, говорит: «Клянусь Иисусом, ты прекрасный малый!» На что бык резонно отвечает: «Ты был бы таким же, мой господин, если бы над твоими предками так много трудились, как над моими».

Карикатурист, сам того, видимо не подозревая, верно подметил «слабое место» идеи Гальтона. Одно дело — предохранительные, превентивные меры по предотвращению ухудшения наследственности человека, и совсем другое дело — предлагаемый сторонниками евгеники набор методов направленного улучшения человеческой породы в целом. Задача явно нереальная и, как считает подавляющее большинство ученых, не может стоять в «повестке дня» ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Необходимость улучшения человеческого рода в целом может возникнуть в том случае, если нам будет угрожать генетическое вырождение. А существует ли такая угроза?

Вот мнение академика Н. Дубинина. В человеческом обществе сейчас наблюдаются два процесса, которые практически целиком снимают на ближайшие тысячелетия вопрос о его генетическом вырождении. Первый процесс — это смешение изоляторов, то есть генетически разобщенных групп, на которые человечество было разбито вплоть до средних веков и до эпохи Возрождения. В условиях такой разобщенности существовали благоприятные обстоятельства для накопления генетического груза. Теперь идет активный процесс смещения популяций, то есть уменьшается концентрация генов в отдельных популяциях.

Для человечества в целом этот процесс смещения неизбежно ведет к созданию единой популяции. Другими словами, происходит не генетическое вырождение, а, напротив, начинается эпоха генетического оздоровления человечества.

Второй процесс — это гигантский рост численности людей на Земле, происходящий на основе уже созданной в процессе эволюции наследственности человека. Эти два процесса устраняют генетическое вырождение по крайней мере на обозримое будущее.

«Разумеется, я не претендую на бесспорность всего сказанного мною здесь, — замечает ученый, — но хочу еще раз подчеркнуть, что считаю главным. Именно исследование соотношения социальной и генетической программ может привести к пониманию человека как совершенно особого вида, у которого гигантский социальный прогресс далеко опережает мыслимые для него видовые изменения генетической программы».

Изучить наследственные особенности человека, генетические основы его происхождения и его будущее как биологического вида, разработать методы исправления биологических дефектов у отдельных людей — вот что является сейчас задачей генетической науки.

Генную инженерию, по словам советского ученого С. Алиханяна, можно назвать еще ребенком.

Когда дитя вырастет, на его счету будет много выдающихся научных открытий. За последние годы установлено и описано немало наследственных заболеваний. Расшифровка генетического кода, успешные работы биохимиков и молекулярных биологов позволили проникнуть, что называется, в самые интимные механизмы этих заболеваний. Пусть мы знаем еще далеко не все, но и то, что известно, позволяет говорить об определенных успехах науки в ее заботах о здоровье как отдельных людей, так и всего человечества.

Жить или не жить ребенку

Ежегодно на земном шаре рождается не менее 3–4 процентов детей с врожденными и наследственными дефектами. В Англии наследственными и врожденными болезнями страдает 3 процента детей, из них треть помещается в больницы, 40 процентов пациентов моложе четырнадцати лет умирает.

Достижения генетики последних лет позволяют надеяться разрешить эту проблему самым радикальным образом. С одной стороны, ученые стремятся установить, какой ген конкретно вызывает ту или иную врожденную болезнь. Поиск этот очень труден и длителен. Ученые госпиталя святой Марии в Лондоне работали в течение двух лет, чтобы установить ген, ответственный за мышечную дистрофию Дюшенна — наиболее часто встречающуюся форму смертельной для детей болезни. Ныне генетики ищут ген, вызывающий кистозный фиброз, гены, вызывающие гемофилию и многие другие недуги, обусловленные дефектом одного гена. Скоро станет возможным выявлять группы генов, которые могут вызывать предрасположение к диабету и сердечным болезням.

Другая сторона этой проблемы — своевременное распознавание, будет ли ребенок, который еще не родился, здоровым. Теперь уже во многих странах получили широкое распространение медико-генетические консультации, где беременные женщины получают ответ о здоровье своего будущего ребенка. Исследователь берет околоплодную жидкость, в которой находятся клетки плода, и изучает ее. Таким образом можно обнаружить хромосомные болезни и около 130 генных.

В 1983 году в Дании дородовой диагностикой был охвачен 61 процент беременных женщин в возрасте старше 35 лет. Когда выявлялись аномальные хромосомы, некоторые матери прерывали беременность, благодаря чему рождение дефектных детей ощутимо снизилось.

Последние научные сообщения говорят о совершенствовании такой диагностики. Теперь ученые могут брать клетки зародышей, достигших всего семи недель. Это позволяет сделать так называемая биопсия хориона. Благодаря ей довольно часто удается сразу же устанавливать врожденные дефекты. Тут, однако, возникает ряд вопросов, на которые трудно ответить однозначно. Вот один из них: все ли родители захотят узнать, что ребенок, когда он появится на свет, будет иметь гораздо больше, чем другие дети, шансов умереть от сердечного приступа, не дожив до сорока лет?