Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Он сделал два шага и остановился. С комнатой что-то случилось. Стены их маленького домика раздвинулись, потолок ушёл высоко вверх, а кресло, на котором Нильс всегда сидел, возвышалось перед ним неприступной горой. Чтобы взобраться на него, Нильсу пришлось карабкаться по витой ножке, как по корявому стволу дуба.

Книга по-прежнему лежала на столе, но она была такая огромная, что вверху страницы Нильс не мог разглядеть ни одной буквы. Он улёгся животом на книгу и медленно пополз от строчки к строчке, от слова к слову.

Он прямо вспотел, пока прочёл одну фразу.

– Что за чертовщина! Так ведь я и к завтрашнему дню до конца страницы не доползу, – сказал Нильс и рукавом отёр пот со лба.

И вдруг он увидел, что из зеркала на него смотрит крошечный человечек – совсем такой же, как тот гном, который попался к нему в сетку. Только одет по-другому: в кожаных штанах и в клетчатой рубашке с большими пуговицами.

«Да тут ещё один! – подумал Нильс. – И вырядился-то как! Точно в гости пришёл!»

– Эй, ты, чего тебе здесь надо? – крикнул Нильс и погрозил человечку кулаком.

Человечек тоже погрозил Нильсу кулаком.

Нильс подбоченился и высунул язык. Человечек тоже подбоченился и тоже показал Нильсу язык.

Нильс топнул ногой. И человечек топнул ногой.

Нильс прыгал, вертелся волчком, размахивал руками, но человечек не отставал от него. Он тоже прыгал, тоже вертелся волчком и размахивал руками.

Тогда Нильс сел на книгу и горько заплакал. Он понял, что гном заколдовал его и что маленький человечек, который смотрит на него из зеркала, – это он сам, Нильс Хольгерсон.

Поплакав немного, Нильс вытер глаза и решил идти искать гнома. Может быть, если хорошенько попросить прощения, гном снова превратит его в мальчика?

Нильс выбежал во двор. Перед домом прыгал воробей.

Чуть только Нильс показался на пороге, воробей вспорхнул на изгородь и закричал во весь свой воробьиный голос:

– Посмотрите-ка на Нильса! Посмотрите-ка на Нильса!

А куры захлопали крыльями и наперебой закудахтали:

– Так ему и надо! Так ему и надо!

И удивительное дело – Нильс прекрасно всех понимал.

Гуси обступили Нильса со всех сторон и, вытягивая шеи, шипели ему в самое ухо:

– Хорош! Ну уж хорош! Что, боишься теперь? Боишься? – И они клевали его, щипали, долбили клювами, дёргали то за руки, то за ноги.

Бедному Нильсу пришлось бы совсем плохо, если б в это время над их деревней не пролетала стая диких гусей. Они летели высоко в небе, вытянувшись правильным треугольником, но, увидев своих родичей – домашних гусей, – спустились ниже и закричали:

– Га-га-га! Летите с нами! Летите с нами! Мы летим на север, в Лапландию! В Лапландию!

Домашние гуси сразу забыли про Нильса. Они заволновались, загоготали, захлопали крыльями, как будто пробовали, могут ли они взлететь. Но старая гусыня – она приходилась бабушкой доброй половине гусей – бегала вокруг них и кричала:

– С ума сошли! С ума сошли! Не делайте глупостей! Ведь вы не какие-нибудь бродяги, вы почтенные домашние гуси!

А потом задрала голову и закричала в небо:

– Нам и тут хорошо! Нам и тут хорошо!

Только один молодой гусь не послушался советов старой бабушки. Широко расправив большие белые крылья, он стремительно побежал по двору.

– Подождите меня, подождите меня! – кричал он. – Я лечу с вами! С вами!

«Да ведь это Мартин, лучший мамин гусь, – подумал Нильс. – Чего доброго, он и в самом деле улетит!»

– Стой, стой! – закричал Нильс и бросился за Мартином. Нильс едва догнал его. Он изловчился, подпрыгнул и, обхватив руками длинную шею Мартина, повис на нём. Но гусь даже не почувствовал этого, точно Нильса и не было. Он сильно взмахнул крыльями – раз, другой – и, сам того не ожидая, взлетел в воздух.

Прежде чем Нильс понял, что произошло, они уже были высоко в небе.

Глава II Верхом на гусе

1

Ветер бил в лицо, рвал волосы, выл и свистел в ушах. Нильс сидел верхом на гусе, как всадник на скачущем коне: он вобрал голову в плечи, съёжился и всем телом припал к шее Мартина. Руками он крепко вцепился в гусиные перья и от страха зажмурил глаза.

– Сейчас упаду, вот сейчас упаду, – шептал он при каждом взмахе больших белых крыльев. Но прошло десять минут, двадцать, а он не падал. Наконец он расхрабрился и чуть-чуть приоткрыл глаза.

Справа и слева мелькали серые крылья диких гусей, над самой головой Нильса, чуть не задевая его, проплывали облака, а далеко-далеко внизу темнела земля. Она была совсем не похожа на землю. Казалось, что кто-то разостлал под ними огромный клетчатый платок. Одни клетки были совсем чёрные, другие желтовато-серые, третьи светло-зелёные.

Это были луга, покрытые едва пробивающейся травой, и только что распаханные поля.

Поля сменялись тёмными лесами, леса озёрами, озёра снова полями, а гуси всё летели и летели.

Нильс совсем приуныл.

«Чего доброго, они и в самом деле занесут меня в Лапландию!» – подумал он.

– Мартин! Мартин! – крикнул он гусю. – Поворачивай домой! Хватит, налетались!

Но Мартин ничего не ответил.

Тогда Нильс изо всей силы пришпорил его своими деревянными башмачками.

Мартин чуть-чуть повернул голову и прошипел:

– Слушай, ты! Сиди смирно, а не то вот сброшу тебя… Тогда полетишь вверх тормашками!

Пришлось сидеть смирно.

2

Весь день белый гусь Мартин летел вровень со всей стаей, будто он никогда и не был домашним гусем, будто он всю жизнь только и делал, что летал.

«И откуда у него такая прыть взялась?» – удивлялся Нильс.

Но к вечеру Мартин всё-таки стал сдавать. Теперь-то всякому было видно, что летает он без году один день: то вдруг отстанет, то вырвется вперёд, то как будто провалится в яму, то словно подскочит вверх.